Осенний лист или зачем бомжу деньги
Шрифт:
– В банке опасно. Со счета бабло слить, согласен, двух секунд вполне достаточно, только кнопку нажать, а забрать лимон наличкой…, можно не успеть. Нагрянут ребята в вязаных черных масках, и кырдык. Пока время есть, ты забери деньги из банка.
– И куда их? К тебе привести?
Пархом задумался.
– Нет. Куда я если что с этой 'коробкой из-под ксерокса'? Ты их лучше в дом престарелых свези. В наш тайник положи. Не пригодятся, так потом назад заберешь.
– Сделаю.
– Прям сейчас и сделай. И будь в банке все время. Команду на перевод денег могу дать в любую минуту.
–
– День, два, три поночуешь, ни хрена с тобой не станет. Тебе же спокойней будет, под охраной. А как у тебя там все оборудовано, я знаю. Спальня в стиле ампир, джакузи. Шлюх можешь вызвать, если невмоготу станет…
К двери кто-то подошел. Двое, скорее всего. Сидоров услышал, как один из них оправдывался:
– Да крысы это, говорю тебе, Гамлет, крысы. Кому там еще быть?
Человек говорил по-русски, без акцента, наверное, это был тот самый сантехник, который забыл здесь разводной ключ.
– Открывай двер. Провэрим.
Сидоров схватил Альфреда за рукав и потащил его к выходу из технологического помещения. Едва они скрылись в узком проеме, как за их спиной раздался металлический звук открываемой двери и вспыхнул яркий свет.
– Говорю же тебе, крысы. Видишь, нет никого. А вот мой ключик. Я с ног сбился, его искал.
– Крысы, говорыш?
Гамлет подошел к выходу в подземную галерею. Мощный луч фонаря пошарил по стенам коридора. Сидоров с Альфредом вжались спинами в неглубокую нишу в стене, луч скользнул мимо них.
– Ну да. Конечно крысы. Их тут много обитает, крыс этих.
Крысы-мутанты называются. Размером со среднюю собаку. В Москве они в метрополитене живут, а у нас - в канализации. Бродят по канализационному коллектору и нападают на всех, кого встретят. Об этом даже в газетах писали. Да. Вот такие дела… Наш брат, сантехнический работник в коллектор в одиночку ни ногой. Вчетвером, впятером, минимум втроем. И только вооруженными. Вооружаться, кто чем может, у кого что есть…
– А почему здэс двэри нэт?
– Гамлет не был расположен выслушивать сантехнические байки.
– А фиг его знает? Строители, видать, забыли установить.
– Нада паставить!
– Да на фиг она нужна, Гамлет? Дом уже два года стоит, и все нормально было. Вторая-то дверь имеется…
– Я сказал: нада паставить! Чиста канкрэтна!
– Поставим, - без энтузиазма в голосе пообещал сантехник.
Дождавшись, когда в помещении, где они подслушали разговор Пархома со своим компаньоном, погас свет и сантехник закрыл дверь снаружи на замок, Сидоров с Молотиловым выбрались из своего укрытия и пошли по обратному маршруту.
– А что, и, правда, здесь крысы-мутанты водятся?
– со страхом вглядываясь в темноту, спросил Альфред.
– Ты не поверишь, но я здесь впервые, - ответил Сидоров.
–
Встретим, будем знать.
– А мы оружия никакого не взяли. Ведь у нас автоматы есть. Что-то мы не подумали.
– В следующий раз возьмем, - пообещал Сидоров машинально.
Обратная дорога Сидорову показалась короче, а Альфреду намного длиннее, чем та, по которой они добрались до подвала Пархомовского дома, несмотря на то, что это была одна и та же дорога. Альфред
Повсюду ему мерещились зловещие красные огоньки их глаз. Ему казалось, что Сидоров идет медленно. Не будь его, Альфред понесся бы по пешеходному тротуару коллектора сломя голову.
Лаз в бомбоубежище они увидели издали по белесому, вертикально стоящему пятну, который казался лучом света в темном царстве.
Окрошки в тамбуре шлюзовой камеры не оказалось. Сидоров с Альфредом нашли его спящим на нарах в кубрике, где стоял ящик с автоматами.
Окрошка сжимал в руках калаш, под голову он положил сумку с противогазом.
6.
Малюткин позвонил в шесть часов вечера.
– Максим Игоревич, мы с полковником вычислили, к кому, возможно, отправился наш объект.
– Ну?
– Это некий господин…, - Никита Иванович произнес имя, отчество и фамилию человека в Москве, к которому предположительно мог обратиться за помощью Десницкий.
– Что за член? Не знаю такого. Где он бабло рубит?
– Он работает в администрации президента. Должность не особо значительная, но по моим сведениям, к президенту очень близок.
– Ты…!
– Пархом поперхнулся глотком воздуха.
– Ты понимаешь, что это такое? Ты, куриная голова, понимаешь, что будет, если наш волчара до него доберется?
– Понимаю. Потому и звоню…сразу, как только мы его вычислили.
– Раньше надо было вычислять!
Пархом со злостью бросил трубку на рычаги стилизованного под старину аппарата, вскочил и заходил по кабинету. В принципе он и не ждал от своих помощников радостных известий и был готов, что говно, которое они нароют, будет вонючим, и разгребать его придется ему самому. Пархома разозлило то, что информация о человеке из Москвы пришла к нему так поздно. Если бы раньше он знал, к кому может обратиться его противник, то вряд ли допустил бы его вылет. И еще он злился на самого себя, за то, что доверился прокурору, утверждавшему, что все на мази и ситуация под контролем. С Десницким надо было все здесь решать. Упустил. Упустил момент! В Москве все это будет несколько сложнее и менее предсказуемо.
Через несколько секунд раздался новый звонок.
– Простите, Максим Игоревич. Это снова Малюткин. Прервалось.
Что-то со связью, наверное.
– Ну?
– рявкнул Пархом.
– Самолет приземлится через двадцать минут. Надо что-то делать.
Что-то предпринять. Объект не должен встретиться со своим контактом…
– Слушай, Малюта, кончай в шпионов играть. Объект. Контакт.
Прекрасно знаешь, что Мрак не допустит, чтобы мой телефон взяли на прослушку. Потому и звонишь на домашний, а не на мобилу.
– Пархом произнес эти слова и тут же задумался. А вдруг? А вдруг уже все началось? Вдруг его прихлебатели-взяточники уже перекинулись на сторону врага? Перекинулись и теперь играют против него, подставляют его, пишут, увеличивая и без того немалую доказательную базу. Да нет, бред! У них рыло не в пушку, а в дерьме по самое нехочу.