Острова утопии. Педагогическое и социальное проектирование послевоенной школы (1940—1980-е)
Шрифт:
Когда речь заходит, например, о разрешении проблем в образовании, то здесь мы уже много лет ходим по кругу. До сегодняшнего дня мы не смогли решить эту проблему. Это касается прежде всего высшего образования. Еще один вопрос – это трудоустройство молодых выпускников университетов с профессиональными дипломами <…> В свете последних событий, студенческих демонстраций, я хотел бы выразить свое мнение… Я полагаю, что выступления молодых людей начались спонтанно. Однако постепенно, по мере расширения этих выступлений и их перехода с улиц в университетские аудитории, к ним присоединились чуждые элементы, не стоящие на социалистических позициях <…> выступающие против нашей экономической реформы. Сегодня мы работаем по тем направлениям, которые станут достоянием гласности завтра или через несколько дней. Тогда все узнают о решениях, принятых на этом заседании. Кроме того, станет ясно, что мы берем на себя полную ответственность за их реализацию. Тем же, кто с этим не согласится, кто не согласится с этими решениями и захочет выразить собственные мнения, вместо того чтобы поддержать реализацию наших решений, – не будет места среди нас 487 .
487
Цит.
В речи Тито было высказано несколько идей. Во-первых, он сосредоточился на высшем образовании, определив его как наиболее «проблематичное». Во-вторых, назвав студенческий бунт «спонтанным», он в то же время заявил, что туда проникли «чуждые элементы», люди, выступающие как против социализма, так и против политики правительства, в частности в сфере экономической реформы. В-третьих, он возвестил о готовящейся реформе и особо оговорил, что режим в дальнейшем будет намного менее толерантным по отношению к тем, кто с ним согласен. О том, кого конкретно имел в виду Тито, можно ясно судить по речи, которую он произнес всего через несколько дней после завершения студенческих демонстраций:
Товарищи, вы знаете, что многие люди предпринимали различные попытки. Это были те, с кем нам приходилось сталкиваться в университетах еще до возникновения студенческих волнений. Это некоторые профессора, некоторые философы, различные члены «Praxis» 488 и другие догматики, включая тех, кто нанес урон безопасности государства. Все они каким-то образом сегодня объединились. Конечно, каждый из них трудится для себя, но всех их объединяет стремление породить хаос там, где они могут это сделать. Мы должны решительно противостоять им, решительно сказать им «нет». Теперь они говорят о движении в университете. Оно порождено не студентами, а людьми, которые хотели бы посеять семена плюралистической политической системы <…> Они идут даже дальше: отрицают руководящую роль рабочего класса и его значение как основной опоры общества. <…> Неужели это действительно происходит в нашей стране, неужели возможно, чтобы этим людям с их идеями было позволено открыто выражать их, и мы все еще спокойно смотрим на это? Они не должны оставаться там, где они сейчас. Можно ли позволять этим людям учить наших детей в школах и университетах? Они не должны там оставаться 489 .
488
Название «Марксисты Праксиса» обычно применяется к группе югославских интеллектуалов, связанных с летней философской школой на Корчуле, объединившихся (и публиковавшихся) в журнале «Praxis» (см.: Sher G.S. Praxis: Marxist criticism and dissent in socialist Yugoslavia. Bloomington: Indiana University Press, 1977). Эта группа не была идеологически однородной, но большинство ассоциировавшихся с ней интеллектуалов, очевидно, исповедовали вариант марксистской философии и критики, близкий к Франкфуртской школе. Они определяли себя как критиков всех существующих обществ и стремились сформулировать более простую и «чистую» форму марксистской теории. Хотя некоторые из них действовали еще до Второй мировой войны и участвовали в тех дискуссиях, которые определили политическое развитие партии, а затем Союза коммунистов в первые годы после войны, своего наивысшего развития «школа» достигла в 1960-е годы. Связанные с «Praxis» авторы активно публиковались и читались многими как внутри Югославии, так и за ее пределами (журнал издавался и на английском языке). Семинары на Корчуле привлекали cr`eme de la cr`eme континентальной европейской философии того времени. Начиная с середины 1960-х годов некоторые авторы, принадлежавшие к этой группе, начали публиковать статьи со все более резкой критикой югославского социализма, включая критику самоуправления и рыночной экономики.
489
Цит. по: Arsic M., Markovic D.R. Op. cit. Str. 132 – 133.
В этой речи университеты были четко определены как места общественного раскола, угрожавшие самим основам югославского социализма, включая «руководящую роль рабочего класса и его значение как основной опоры общества». Подразумевалось, что в университетах не было рабочего класса, то есть что они были оплотами буржуазии.
Все эти обстоятельства совершенно иначе высвечивают причины, подтолкнувшие правительство к реформе образования. Понятно, что «антиинтеллектуализм» трудов Шувара вовсе не обязательно был вызван общим недоверием к интеллигенции, а, скорее, продиктован отождествлением ее представителей с носителями «реакционных» социальных тенденций. Участие студентов в «Хорватской весне», безусловно, подтверждает эту гипотезу.
Несмотря на то что «Хорватская весна» была широким общественным движением, мобилизовавшим большое количество различных социальных институтов, университеты, особенно Загребский, безусловно, сыграли в ней ключевую роль. «Весна» началась в декабре 1970 года, когда в Загребском университете были проведены первые выборы студенческого помощника ректора – пост, созданный в то время в ответ на часто высказывавшиеся во время протестов 1968 года требования студентов, связанные с управлением университетом. Выборы выиграл не «официальный» партийный кандидат, а Иван Звонимир Чичак, фигура «проблематичная» по целому ряду причин: он не был членом партии, высказывал националистические взгляды и был верующим католиком 490 . В апреле 1971 года конфликт между студенческими группами во время выборов Исполнительного комитета Загребского
490
Rusinow D. Yugoslavia: Oblique Insights and Observations. Pittsburgh, Penn.: University of Pittsburgh Press, 2008. P. 167.
491
Rusinow D. Yugoslavia: Oblique Insights and Observations. Pittsburgh, Penn.: University of Pittsburgh Press, 2008. P. 657 – 658.
Студенческое движение отвечало общему настроению в Хорватии и хорошо отражало идеологические позиции, возникшие в результате массового движения. Несмотря на то что студенты по-прежнему вели свою критику в рамках социалистической и коммунистической идеологии, их сходство с белградским студенческим движением трехлетней давности на этом заканчивалось. Хорватское студенческое движение открыто высказывало требование национального самоопределения, выдвигая на первый план соблюдение прав человека в Хорватии. Оно также поначалу поддерживало конституционные реформы и требовало существенных изменений принципов распределения экономической и политической власти внутри Федерации. Его критика высшего образования была созвучна этим требованиям, сосредоточиваясь не столько на равенстве между социальными слоями, сколько на равенстве (или справедливом распределении полномочий) между республиками:
Если эти люди и эта страна вкладывают деньги в образование для того, чтобы получить необходимых экспертов, то разве мы не имеем права публично заявить перед лицом других трудящихся, за что мы боремся и будем бороться в будущем? Разве мы не имеем права сказать, что мы считаем правильным, а что неправильным, высказаться о том, кто замедляет наше развитие? <…> Студенческий Союз должен бороться против неправильного понимания социализма как бесконфликтного общества, против ублюдочной теории, которая, исходя из интернационального характера рабочего класса, отрицает его национальный характер, против отрицания рынка и товарно-денежного обмена <…> Это, однако, не означает призыва ни к какой автономии или синдикализму, так как интересы студентов не отличаются от интересов рабочего класса и всего общества 492 .
492
Инаугурационная речь вновь избранного президента Загребского студенческого союза Дражана Будича. Цит. по: Geneza maspoka u Hrvatskoj [The Genesis of MASPOK in Croatia] / Eds. J. Kesar, Dj. Bilbija, Stefanovic N. Beograd: Knjizevne novine, 1990. Str. 661.
Летом 1971 года обстановка оставалась неустойчивой и напряженной: Союз хорватских студентов вступил в конфликт с другими студенческими союзами в Югославии. 22 ноября 1971 года Хорватское университетское движение объявило, что Загребский университет продолжит бастовать до тех пор, пока не будет введено новое законодательство, касающееся иностранной валюты. Вопрос об иностранной валюте был одним из самых болезненных вопросов, связанных с перераспределением финансовых потоков между республиками Югославской Федерации. Значительные доходы от туризма сделали Хорватию самым крупным источником иностранной валюты в Югославии, но закрытый рынок валюты вынуждал Хорватию делиться этими доходами с другими республиками, обменивая валюту по такому курсу, который не был для нее выгоден. Таким образом, университетское движение теперь открыто отошло от повестки дня, связанной с образованием, и оказалось тесно связано с проблемами, порожденными структурой Федерации, что дало возможность некоторым хорватским СМИ назвать протест антиконституционным 493 .
493
Geneza maspoka u Hrvatskoj [The Genesis of MASPOK in Croatia]. Str. 807.
24 ноября студенты решили распространить забастовку на другие хорватские университеты. Руководители Союза коммунистов Хорватии отреагировали на это двойственно. С одной стороны, они заявили, что соглашаются с существованием проблем, связанных с режимом функционирования иностранной валюты, но с другой – подвергли острой критике сам метод забастовки. В исследовательской литературе обсуждается вопрос о том, был ли этот шаг следствием искреннего осуждения или же просто осознания необходимости предотвратить «столкновения» 494 . Несмотря на то что ряд СМИ и некоторые руководители выразили поддержку студентам, в конце концов было принято решение 3 декабря остановить забастовку. Очевидно, что к этому дню она уже была практически бесполезной 495 .
494
Rusinow D. Yugoslavia: Oblique Insights and Observations. Pittsburgh, Penn.: University of Pittsburgh Press, 2008. P. 220 – 221.
495
Ibid. P. 221.
1 декабря 1971 года руководство Союза коммунистов Хорватии было вызвано в охотничий дом Тито в Карагеоргиево, на совместное заседание президиумов Союза коммунистов Хорватии и Союза коммунистов Югославии, где хорватские руководители были подвергнуты осуждению за то, что их политика существенно отошла от линии партии, – было обещано, что они понесут ответственность за последствия своих поступков. Однако никто из них в тот момент не был отправлен в отставку, так как это означало бы серьезное нарушение партийных правил и установленного порядка. Вместо этого им было приказано «разобраться» с проблемами в своей собственной республике, начиная с национального движения во главе с «Матицей Хорватской», которое, как уже было видно, «выходило из-под контроля».