Освобождение Немезиды
Шрифт:
Лицо Эльвларда могло испугать сейчас кого угодно, но Ксаални не обращала на запредельную злобу никакого внимания, засыпая его вопросами. Из них я поняла, что Эльвлард почувствовал нечто неладное первым, а Ксаални если и заметила, то не поняла что.
Тем временем из ресторана на нас с любопытством пялилось целых три официанта. Пришлось отвлечься на мелкие бытовые вопросы. Впрочем, Эльвлард решил их быстро, взял меня на руки и отнес к автомобилю, усадил рядом с собой.
Ксаални села на заднее сидение, и машина сорвалась с места. Эльвлард сжимал руль так, словно душил
— Что ты видела? — наконец заговорил он.
— Нечто, отдаленно похожее на несколько раз протухшую птицу, но без запаха и все какое-то нереальное. Оно меня парализовало и пыталось столкнуть в воду. А то, что ждало под мостом, я не разглядела толком. Разве что цвет наверно такой же блеклый, кажется, чуть-чуть подсвеченный синевой изнутри, — теперь подробности легко всплывали, и я припоминала все больше деталей. — Кстати, Микасм — это имя?
Машину занесло, покрышки завизжали, словно живые существа, которых режут. На заднем сидении громко вскрикнула Ксаални, едва не вылетевшая через лобовое стекло. К счастью, она успела вцепиться в кресло и, кажется, обойтись без травм, но это не убавило ее гнева:
— Ты что творишь, убить нас всех решил?!
Глава 12.
Шаг в прошлое
Глава 12. Шаг в прошлое
Машина остановилась на обочине, наступила тишина. Эльвлард повернулся ко мне:
— Ты… где-то услышала это?
— Существо, которое на меня напало, повторяло его снова и снова.
Он скрипнул зубами от злости, но вместе с тем я заметила на его лице и облегчение. Последнее мне очень не понравилось. Видимо, это и в самом деле имя и, несмотря на то, что Эльвлард вроде бы желал возвращения моей памяти, одновременно с этим желанием в нем существовал и страх.
— И что это значит? — требовательно спросила я.
— Так звали в той жизни Маирста… Кстати, если имя Микасм с дальневосточного старого диалекта переводить в наш современный язык, то как раз и получится Маирст… — забормотал Эльвлард словно сам себе.
— Не совсем поняла этот фокус с переводом имени, — вмешалась Ксаални. — По мне, так они совершенно разные, как не произноси.
— У них одинаковые значения в символике. Уверен, это не совпадение, а этакая насмешка…
— Да-да, это очень важная информация! Скажи лучше, как, по-твоему, этому типу удалось сохранить память, если он перерождался?
— Откуда мне знать? — огрызнулся Эльвлард и повернулся ко мне. — Нельт, я же просил тебя выкинуть его подарки! Относись к моим словам серьезно, это не шутки!
— Я сделала это еще до переезда! Остались только фотографии в альбоме у родителей. Ты их видел, никакой магии в них быть не должно. И мама вцепилась в них мертвой хваткой! Но делали их в обычном салоне, Маирст к ним не притрагивался, это точно.
— А почему обязательно у нее должна быть какая-то вещь от этого Маирста-Микасма? Разве для колдовства нужно не наоборот — раздобыть вещи Нельт? — невинно поинтересовалась Ксаални.
— Глупости! Ты начиталась историй, которыми двести-триста лет назад пугали друг друга киснущие от скуки домохозяйки! Магия — это не более чем игра на законах мироздания. От того, что Микасм украдет у моей возлюбленной заколку или примет от Нельт подарок, купленный в магазине, толку не будет. Даже те вещи, которые она с собой долгое время носила, не помогут на нее повлиять, если владелец не вкладывает в них никаких сил. Микасм либо спрятал что-то в мебели и вещах, которые родители Нельт с собой перевезли, либо сам сюда явился!
Внезапно, я как наяву увидела невесомые контуры. Но на этот раз не омерзительные, а прекрасные лучистые шары, возникающие, когда смотришь, прищурившись на свет сквозь крошечные отверстия в ткани или сильно прижмурившись сквозь ресницы. Только на эти творения магии можно было смотреть без всяких ухищрений. Как завороженная, я протянула оплетенную золотом руку к ближайшему шару, размером с голову, и мужчина, стоявший рядом, что-то мне сказал…
— Говоришь так, словно всю жизнь имеешь дело с магией, — замечание Ксаални разрушило наваждение, но кожа еще несколько мгновений чувствовала дивные золотые украшения, сгинувшие сотни лет назад.
— Когда-то так и было. Моя жизнь изначально очень тесно связана с этой мерзостью, — Эльвлард замолчал, а подруга к моему удивлению не воспользовалась паузой, чтобы задавать новые вопросы.
— Но что ему нужно? Я не вижу в его действиях смысла. Если он хотел убить меня, то мог давно это сделать! — заговорила я. — Да, в конце концов, просто кого-нибудь подослать! Один удар сзади по голове — и труп готов. Я ведь не привыкшая к наемникам Ксаални, он мог даже просто что-нибудь отравленное подарить родителям. Конфеты или какую-нибудь шкатулку для моей мамы, с ядом в потайном отделении. Она бы запретила ее выкидывать, и мы бы умерли…
Эльвлард только покачал головой, не соглашаясь с этими вариантами. А потом случилось невероятное: он молниеносно повернулся назад и наполовину втащил Ксаални на наши передние сиденья. И приставил к ее горлу неизвестно откуда взявшийся нож!
— Снимай амулет, Нельт.
Я только и могла, что моргать от удивления, а Ксаални оставалась убийственно спокойной. Она даже умудрилась в этом неудобном положении сложить руки на груди и всем своим видом выражала недовольство. От этого хотелось и смеяться, и плакать.
— Эльвлард?
— Просто так ты ведь не согласишься? Так вот, если тебе дорога ее жизнь, снимай амулет. С тобой ничего страшного после этого не случится, — спокойным голосом, моментально вогнавшим меня в бешенство, сказал Эльвлард.
Как бы красиво я сегодня не нарядилась, в платье без карманов, но у меня тоже с собой нож. В кои-то веки пригодилась дурная привычка не выходить без него из дома. И руки сами собой уже его достали, пока мы разговаривали. Это решение возникло ровно в тот момент, как Эльвлард взял в заложницы Ксаални и лучшего решения до сих пор не появилось.