Освобождение Немезиды
Шрифт:
Все это — привычные с детства легенды. Мне, да и всем прочим наверно тоже, вполне хватало и того, что Спасители на порядок сильнее нас, мудрее и жили вечно. Ничего другого, на мой взгляд, для авторитета в нашем обществе им и не нужно.
И вот сейчас незнакомец одной лишь фразой зарождает в моей голове каскад еретических мыслей самого высшего качества. Что если Спасители всего лишь монстры?.. Осознав, что думаю о невозможном, я рассмеялась:
— И зачем хозяин тебя сюда послал?
— Я сбежал, — возразил монстр, не пытаясь уверить, будто у него нет хозяина. — И я счастлив, что не убил тебя.
— Дурак! Тебе
Я отвернулась, глядя как безмятежно качаются на ветерке серебристые кисти цветов, и переливается на их гладких боках нежно-розовая кайма заката. Терраса, на которой стояла кушетка, постепенно окрашивалась заходящим солнцем в теплые цвета, мягко ложившиеся на каменные колоны, цветочные вазы из того же камня и гладкий, сияющий пол. Ветерок приносил с собой ароматы фруктовых деревьев, цветущих на нижней террасе и, в общем-то, мой план полюбоваться вечером оказался почти не нарушен.
Снова взглянув на монстра, я увидела в его глазах нечто, похожее на обожание. Другого названия этому чувству я не знала, и это казалось занятным.
— И что же мне с тобой делать? Может вернуть самонадеянному владельцу? За такое создание как ты, на любого объявят Охоту, будь он даже самым сильнейшим из нас.
— Твой язвительный тон ранит сердце столь же приятно, как и красота, — монстр счастливо улыбнулся, и что-то кольнуло мое сердце. — До того, как меня превратили в монстра, я вел относительно свободное существование. Оставь меня себе, как игрушку. Предел моей выносливости даже больше, чем у прочих монстров. Кроме того, я образован и…
— Да, я заметила. Ты не просто умеешь разговаривать, а настоящий прирожденный болтун, — усмехнулась я. — Но лучше тебе держать рот на замке. Ты уверяешь, что сбежал от хозяина и предлагаешь мне занять его место. Само по себе это странно, ведь, скорее всего, тот предел «большой» выносливости, которым ты столь хвалишься, как раз и послужил причиной бегства. Но забавно даже не это, а то, что ты пытался меня убить.
— Я не рассчитывал на теплый прием, потому решил сразу устранить всех живущих здесь магов. Позволь перед смертью хотя бы узнать твое имя. Я умру счастливым, если буду знать, в кого влюбился.
— Алиэрта, прозванная Безумной. Ты точно не из Высоких родов, раз не знаешь куда попал, — все мои подозрения развеялись как дым и от того до меня даже не сразу дошел смысл последних слов незнакомца.
— Алиэрта, — повторил он как завороженный.
— Раз ты не из Высоких родов, как я чуть было не заподозрила… — продолжила я, — То это все меняет. Мне начихать на проблемы того ничтожества, от которого сумел сбежать монстр. Я планировала провести этот вечер без убийств, и пока никого действительно не убила. Если тебе удастся не вывести меня из себя и остаться в живых, до того, как я отправлюсь спать, то так и быть. Подумаю о твоей дальнейшей судьбе.
Я отпустила монстра из пут и утратила к опасному гостю интерес, вернувшись к созерцанию заката. В конце концов, даже магия Микасма не способна затмить эту ускользающую, переменчивую красоту…
Измененный, чьего имени я не спросила, остался сидеть на полу подле кушетки, только усевшись поудобнее. Сама не знаю почему, но на душе стало легко и приятно от того, что я не расправилась с этим наивным нахалом.
Даже самый глупый раб
Монстр наплевал на все устои общества уже только тем, что, сбежав, отправился покорять замок другого мага. Тем, что делал то, что хотел, вопреки всей бесполезности своей затеи. На моем месте никто бы не стал раздумывать, убить его или нет, а мой нежданный гость в такой ситуации, поди, помог бы беглому монстру укрыться от погони, хотя бы ради собственного развлечения.
Вот настоящая свобода, рожденная из полного отказа от всего, что мы знали и всего, чем мы были! Отказ от всего мира. Отказ от незыблемых законов. Я же только играла в свободу, нарушая то одно, то другое правило и уверяя саму себя, будто никому не подчиняюсь.
А сейчас словно взошло второе солнце и осветило мою невидимую клетку и выход из нее. Восторг от этого открытия даже пересилил разочарование к самой себе. Может ли быть, что непонятное чувство, зреющее сейчас в груди — та самая любовь, о которой говорил монстр?..
Спасители учили, что любовь — это одно из ненужных чувств, обман, мешающий жить, а матерям не дающий отправлять своих младенцев в волшебные чертоги Золотого храма во время празднеств, проводимых раз в несколько десятилетий. Раньше я никогда и не задумывалась о том, что могу испытать нечто подобное.
Землю укрыла чернильно-черная ночь, освещенная только пылающими высоко в небе алмазами звезд, когда я, наконец, повернулась к гостю:
— Раз ты образован, может, у тебя есть имя, и ты даже способен его выговорить? Называть тебя Болтуном неприятно для моего утонченного слуха.
Глава 14.
Перерождение, расправа, свет
Глава 14. Перерождение, расправа, свет
Дни летели за днями. С помощью писем обезопасив себя от посещений, я на какое-то время поверила, что справлюсь с безумием, переведу его в иное русло. Даже написала Микасму вежливое письмо, в котором сама предлагала то, что твердили ему остальные — расторгнуть союз со мной и, если не заключить другой то, как все сильные маги, обзавестись несколькими женами, не дожидаясь, пока я поправлюсь. Создание нового Высокого рода, в котором я стану если не главой, то не последним магом, больше не привлекало. Но Микасм ответил, что хоть мое беспокойство ему приятно, но оснований для него нет. В наложницах он не знает недостатка, его кровь продолжится в любом случае, а потому мне не стоит забивать голову тревогой о его судьбе и расторгать союз.
Дважды просить меня не нужно. Я легко выбросила все мысли о нем из головы, и полностью сосредоточилась на главном. Выламывала из души все, что могла. Все ценности и основы общества магов.
Как жить иначе — непонятно, ведь не с рабов же брать пример! Они продолжение нашего общества, неотъемлемая его часть, а больше нет ничего. Только Спасители, создавшие общество магов и упоминания о «темных временах», не содержащие никаких описаний прежней жизни. Нигде не найти готовой истины. Создать мир заново следовало самостоятельно.