От маминой звездочки в государственные преступницы

Марфа В.

– Ладно, Сонь, не надо плакать, что ты так распереживалась, - попытался утешить девушку Геннадий, - Ты еще молодая, двадцать два года всего, будут еще детки.

– Да лучше бы третий ребенок, Софья Львовна которая, не родилась, а этого жалко, - плача, ответила София, - Видать, не судьба мне нормально детей иметь.

Геннадий попытался успокоить девушку, как мог, а потом дал ей капель и София заснула.

Девушка провела в лазарете дней пять. Во-первых, Геннадий боялся того, чтобы не началось какое-нибудь воспаление

или не попала инфекция, а во-вторых, София сильно переживала этот случай и не была готова снова приступить к работе.

«Вот так и получается, не судьба мне самой своих детей воспитывать», - думала девушка, - «Так была бы матерью, а так никак не получается».

«Наверное, это знаки свыше от судьбы, что пока мне еще рано детей иметь», - подумала София, - «Да, рано… Сначала надо дождаться мая, осуществить все то, что было задумано, а там видно будет. Может, какие-то силы свыше считают, что незачем новых сирот рожать, кто знает, что с их матерью дальше будет».

Еще через день Геннадий выписал Софию. Здоровье, во всяком случае, по видимым признакам, начало приходить в норму, душевной состояние тоже нормализовалось.

– Удачи тебе, Соня, - сказал Геннадий девушке напоследок, - Будем надеяться, что следующий раз ты будешь беременная ходить рука об руку с мужем, а когда придет время – ребенок родится в хорошей больнице или хотя бы дома, как Юленька.

«А вот та, четвертая малютка, как раз родилась в больнице, однако, не помогло это ей», - подумала София, - «Ладно, все будет хорошо, надо только в это верить».

Середина марта. В свой выходной день София после встречи и разговора с Александром, решилась на беспрецедентный шаг – пойти к Бирюковым. Девушке было невообразимо стыдно туда идти, но ночь, которую София провела перед этим днем в слезах и в воспоминаниях о детях, заставила девушку так поступить.

Девушка шла по знакомому маршруту и немало волновалась. В том, что ее Бирюковы встретили бы нейтрально, София не сомневалась. Несмотря ни на что эти люди считали Софию своей приемной дочерью и не могли бы просто так не пустить ее в дом. Девушка слегка волновалась, что может попасться полиции, но внешний вид Софии не вызывал подозрений, а уверенная походка помогала девушке.

София дошла до дома опекунов, вздохнула и постучала в дверь.

– Кто там? – раздался голос Марии Викторовны.

– Соня, - ответила девушка.

Дверь открылась и София вошла в дом. Девушка поздоровалась с Георгием Сергеевичем и его женой, отказалась от чая и сказала:

– Можно мне на детей посмотреть? Хочу жить с ними, вместе, но пока не могу.

Девушка заплакала.

– Соня, в чем же дело? – спросила Мария Викторовна, - Скажи как есть.

– Я нахожусь на нелегальном положении, - ответила София, - Поэтому в открытую жить не могу.

Девушка рассказала то, что произошло, когда ее забрали жандармы из Смольного.

– По просьбе, или требованиям, не знаю, как правильно сказать, Эмилианы, одноклассницы моей, полковник Софринский

должен был сделать так, чтобы я не поехала в ссылку. Но я не знаю, произошло это или нет. Поэтому живу под чужим именем в Смольном. Надеюсь, к лету что-нибудь придумаю и смогу жить под своим реальным именем, - сказала София, - Можно я пойду, на детей посмотрю?

– Конечно, они наверху, - сказала Мария Викторовна.

София начала подниматься наверх и услышала тихий голос Георгия Сергеевича:

– Врет она, не хочет правду говорить. Наверное, не до конца нам доверяет, боится, что полиции сдадим. Явно что-то она готовит и это произойдет до того, как лето наступит. И, вместе с тем, не хочет нам свинью подкладывать, если вдруг ее из нашего дома арестуют. Вроде как общественное мнение потом плохое будет.

– Неужели и вправду все так… - недоуменно сказала Мария Викторовна, - Я потом обязательно с ней поговорю на эту тему.

– Не надо, не стоит, - возразил Георгий Сергеевич, - Ни к чему это. Если бы она захотела что-то изменить, уже бы изменила, а так, взрослую женщину почти двадцати трех лет ты не изменишь.

София поднялась наверх, в детскую, Мария Викторовна поднялась следом за девушкой.

– Юленька, Феденька, - тихо сказала София и расплакалась.

Дети сидели и играли с кубиками с буквами. София бегло осмотрела взглядом комнату – она была переделана под детскую. На стене так и оставались висеть картины, которые София когда-то от скуки нарисовала.

«Даже картины не сняли, оставили», - подумала София, - «Мало что здесь изменилось».

– Тетя пришла, - удивленно сказала Юля, - Мама, что это за тетя?

– Она пришла в гости, - сказала Мария Викторовна.

– Почему тетя плачет? – снова раздался вопрос девочки.

– Не знаю, устала, наверное.

София еще раз посмотрела на дочь, на сына и спустилась вниз.

– Сонечка, ты чего так разволновалась? – спросила Мария Викторовна девушку и приобняла ее.

– По детям скучаю, сил нет, - ответила София.

– А почему не хочешь к нам переехать обратно? Увольняйся из Смольного и живи здесь.

– Не могу, - ответила София, всхлипывая и вытирая слезы, - Не имею пока права. Допустим, узнает полиция, что женщина, которая должна быть в ссылке, живет у вас в доме, проблемы же сразу начнутся. Нельзя. Надо подождать до лета, тогда точно все будет ясно, может, выяснится, что ссылку мне отменили, - попыталась выкрутиться София.

Георгий Сергеевич тихо шепнул Марии Викторовне на ухо, пока этого не слышала София:

– Не мучь человека, захочет – сама все бросит и придет к нам жить.

– Соня, - снова начала Мария Викторовна, - А ты третью доченьку, Софью, видела хоть раз, после своего приезда.

– Нет, не видела, - ответила София, - И не хочу. Мне все равно, что с ней. Мадам Елизавета явно ее не бросила, кормит, поит, обувает, одевает, а подробности мне неинтересны. Да лучше бы она померла, чем моя бедная малютка в Швейцарии, когда мы с ней под извозчика попали.