От маминой звездочки в государственные преступницы

Марфа В.

– В Шлиссельбург захотелось? Забыла, как с баржи сбегала? Один раз тебе повезло, а второй может и не повезти, - сказала Мария, - Туши сигарету!

Совершенно проигнорировав Марию, София пошла в дортуар.

Вне себя от возмущения, мадам Гуляева пошла за мадам Пуф.

– Анна Игоревна, - сказала классная дама, - Мадемуазель Кожемякина и сбегала на прогулку, и курит в коридоре, и меня совершенно игнорирует.

Вскоре в дортуар пришла мадам Пуф.

– Собольникова! – совершенно на автомате сказала она.

София так же на автомате обернулась. Вдруг поняв, в чем ее роковая ошибка, девушка сказала:

– Только моя фамилия – Кожемякина.

Внимательно

вглядевшись в лицо девушки, мадам Пуф вышла из дортуара.

София в полном шоке смотрела по сторонам, как вдруг увидела, что в дортуар вошла пепиньерка Анна Калинина, она же Эмилиана Елагина.

— Мадемуазель Кожемякина, я вас не узнаю, — услышала София, — Извольте объясниться.

– Мадемуазель Калинина, если у вас есть какие-то вопросы или сомнения по поводу моего поведения, вы можете их высказывать сразу классной даме, минуя меня, - ответила девушка, выйдя в коридор и направляясь в комнату Эмилианы, - А то ты не знаешь, что со мной. Переживаю из-за того, что понимаю, что половину института меня узнала, скоро опознает и вторая половина, а потом кто-нибудь сообщит в Третье отделение, что якобы утонувшая Собольникова прячется от заслуженного наказания в Смольном. Да не могу я держаться, тем более, что понимаю, что ни ты, ни мадам Гуляева меня сдавать не пойдут. Что нельзя сказать о дорогой моей и любимой Анютке. Откуда я знаю, что придет в ее голову? Она меня и раньше не сильно жаловала, а вот после сегодняшнего эпизода…Все, Эми, отучилась я свое.

Не сумев сдержаться, девушка заплакала, присела на стул, потом успокоилась и продолжила:

– И на свободе свое тоже отходила. Приедут скоро за мной снова… Боюсь, что поняла Анютка, кто я такая. Как последняя дурочка раскололась, сегодня, ну ты видела, что произошло. И, что самое страшное, она меня назвала Собольниковой, а я отреагировала на эту фамилию. Ну сама понимаешь, как не отреагировать на то, как тебя девятнадцать лет называли до этого… Вот голову сейчас сиди и ломай, то ли узнала она меня, то ли просто так назвала. Стоит ли ждать приезда жандармов или пока рано… Понимаешь, Эми, я сама виновата, Гуляеву проигнорировала, а она взяла и Пуф на меня нажаловалась. Надо было не игнорировать Марию Игоревну, может быть, все бы обошлось. Ну даже наказала бы она меня, пережила бы, а теперь вопрос о моей свободе стоит на повестке дня…

София тяжело вздохнула.

– Вот бы мне сбежать куда-нибудь сейчас, да совсем некуда… Так что придется оставаться здесь и рисковать.

После всего произошедшего София решила сходить в лазарет, к Геннадию.

– Сонечка, что-то ты давненько ко мне не приходила, я даже переживать начал. Что случилось?

– Понимаешь, не хотелось. Тут еще какая история вышла, я же на прогулку решила сходить. То есть в самоволку сходила, ну побег, ты понимаешь. Не смогла больше в четырех стенах сидеть. Так мало того, что чуть было не попалась полиции, еще много чего произошло, - София пересказала недавнюю ситуацию, - А сейчас маленько в себя пришла, вот и решила к тебе сходить в гости. Как только подумаю, что могла отправиться, откуда сбежала, мороз по коже.

– А что там с полицией-то вышло? – поинтересовался Геннадий.

– Да понимаешь, - уклончиво начала София, - Просто много жандармов на улице было, счастье, что не узнали. А так все обошлось.

Девушке совершенно не хотелось рассказывать свой поход в отделение и уточнять, как именно она смогла оттуда выйти.

– Ладно, что все хорошо кончилось, - сказал

Геннадий, - Не волнуйся, все будет хорошо.

Мария Игоревна тоже немало переживала, не сделала ли она хуже Софии своим поступком, однако, вскоре женщина решила, что если бы даже ничего не произошло, все равно бы мадам Пуф все сама поняла, поэтому все это только вопрос времени.

26 октября, раннее утро. Мария Игоревна, как обычно, встала и привела себя в порядок. До того момента, когда надо будет будить девочек, еще было время, поэтому женщина решила понаблюдать за полупустыми московскими улицами. Вот мальчик продает газеты, вот торговцы идут на рынок… Вдруг Мария не поверила своим глазам - в институт входили двое жандармов.

Женщина опешила от такой картины и не знала, как на нее реагировать.

“За кем?” - подумала она, - “Такую рань явно решили кого-то забрать по-тихому, без шума. Вариантов немного, либо Софья, либо Эмилиана, либо я…”

От последней мысли настроение Марии испортилось и она решила заняться делами, чтобы забыть увиденное.

Однако у нее это не получилось. Придя в дортуар второго класса и объявив, что пришло время вставать, Мария снова вернулась в свою комнату, чтобы и дальше понаблюдать из окна, что именно забыли жандармы в институте.

“Нет, за мной вряд ли могли приехать”, - подумала Мария, - “А вообще, пусть сначала докажут, что я вообще этот кружок посещала. Так что это явно или Софья, или Эмилиана. Жалко как девочек, в свои юные годы чего понаделать уже успели…”

От этих мыслей Марию Игоревну отвлекло увиденное в окне. Двери института открылись и оттуда вышла выпускница с жандармами по бокам.

“Значит, София”, - подумала Мария, - “Бедная девушка, не смогла свою тайну сохранить. Да и тетка Ганна явно поспособствовала ее аресту. На два месяца жизни в институте хватило Софью… Вот правда, знала бы, что ее скоро заберут, не портила бы ей нервы дополнительно, подумаешь, курила по углам… Не мое это дело, если уж на то пошло.”

Софию, на следующий день, 26 октября, мадам Пуф разбудила чуть ли ни за час до подъема. Девушка недоумевала, зачем ее подняли так рано, однако, понимала, что дело плохо, арест неизбежен. Анна Игоревна привела выпускницу в пустой класс, а вскоре туда вошли жандармы.

– Ну что, Софья, погуляла и хватит, поехали обратно в Петропавловку, - сказал один из жандармов.

– Мое имя – Кожемякина Софья Ивановна, - упорствовала девушка, - Я не понимаю, что вы от меня хотите. Я дочь томского помещика.

– Раз ты дочь томского помещика, покажи свои руки, - сказал жандарм и задрал рукав платья Софии, - Куда ты свои метки денешь? Все, каторжаночку теперь всегда будет видно.

Поняв, что дело плохо, София замолчала и вскоре, вместе с жандармами, поехала сначала в участок, а потом в столицу.

========== Возвращение за решетку ==========

В отделении полиции разговор, начатый в институте, продолжился.

– Вот, привезли девицу. Мадам утверждает, что это София Львовна Собольникова, однако, та все это отрицает и говорит, что она – дочь томского помещика. Однако, судя по состоянию ее рук, есть подозрение, что это может быть беглая каторжанка, - сказал жандарм

– Да, совершенно верно, я Софья Ивановна Кожемякина. Шрамы на руках появились после того, как я как-то давно по глупости пыталась вены порезать, - сказала София.