От маминой звездочки в государственные преступницы

Марфа В.

София села на колени к Геннадию.

– Ладно, не будем о грустном, и без того много печалей в нашей жизни.

Пара начала обниматься.

Когда София в следующий раз пошла в лазарет на очередную встречу с Геннадием, после традиционных приветствий, объятий и поцелуев, София спросила любимого:

– Ну как там мои детки? Насколько мне известно, Мария Викторовна тебя к ним периодически зовет.

– Да, я был у них. Растут нормально, здоровенькие. Юленька говорить начинает, твоих

опекунов вовсю родителями считает, а они это только поддерживают.

– Наверное, и правильно это. Маленькая еще, подрастет – тогда все и узнает. Жаль, что мне их увидеть нельзя. И из института выходить нельзя – страшно, мало ли что. Вдруг полиции на глаза попадусь. А сюда она точно не придет. Боюсь, как бы слухи не начали ходить, и чего же это Софья на прогулки не выходит. Конечно, я говорила уже, что не хочу встретить навязчивого жениха, общение с которым категорически не поддерживают родители и который за мной приехал аж из самого Томска, но кто знает, как долго будут верить этой легенде. Хорошо, что хоть с тобой можно на все темы говорить, а то я бы точно уже с ума сошла от того, что надо вечно играть свою роль.

София обняла Геннадия… Через некоторое время девушка снова сказала:

– Милый мой, ты пойми, нельзя нам, нельзя. Куда я третьего ребенка дену?

– Сонечка, я же тебе уже рассказывал, в столице открылась Российско-Американская мануфактура, они начали выпуск определенных товаров, все обойдется, я тебе как доктор говорю.

– Ладно, поверю тебе. Лишь бы только никто не узнал, а то точно исключат за аморальное поведение.

София чуть замолчала, а потом добавила:

– Геннадий, как врача тебя спрашиваю, есть ли шанс мои руки как-то подлечить? А то не могу уже больше их прятать.

– Сонечка, я даже не представляю, что можно сделать. Боюсь, пятна на всю жизнь останутся. А в чем проблема, неужели так много вопросов задают?

– Нет, что ты, вопросами никто не мучит. Но, все-таки, хочется не прятать эту срамоту под нарукавниками.

– Пока медицина настолько вперед еще не шагнула. Но ты не волнуйся, со временем что-нибудь наши ученые изобретут и ты сможешь с чистой совестью носить открытые платья.

– Да, будем на это надеяться, - сказала София и обняла Геннадия.

15 октября София рискнула выйти из института на первую и единственную прогулку. Ей очень хотелось пройтись дальше институтского сада, в котором она и то боялась заходить слишком далеко, чтобы не увидели случайные прохожие.

Девушка прошлась по улицам, которые ей о чем-то напоминали.

«Вот родительский дом… Вот дом Алексея… Вот набережная, где я последний раз на воле видела своего отца, когда попала в институт… Вот дом Бирюковых… Вот парк, где я часто гуляла… Ой, вот и Мария Викторовна с детьми…»

Девушке очень хотелось подойти поближе, но она побоялась, что ее узнают и сдадут полиции. Вдруг она услышала

следующий диалог:

– А где мама?

– Юленька, я же тебе говорила, твоя родная мама на небе, а на земле я твоя мама.

– А когда мама вернется?

– Мама не вернется, она прямо сейчас за тобой сверху наблюдает. Помаши ей ручкой и пошли домой.

София посмотрела вдаль уходящей компании и решила направиться обратно в институт, потому что настроение упало до нуля. Вдруг она услышала голос:

– Пройдемте, барышня.

София обернулась и увидела за спиной жандарма. Внутри у нее все оборвалось. А еще он показался ей похожим на Сергея.

Жандарм привел Софию в отделение полиции. Несмотря на то, что была середина недели, на местах больше никого не было. Начался допрос и установление личности.

София ответила, что она Кожемякина Софья Ивановна и решила больше ничего не говорить, чтобы ненароком не сказать ничего лишнего. Она все внимательнее всматривалась в лицо жандарма и поняла, что это действительно Сергей, тот самый ее жених-подпоручик.

– Врете, София Львовна, - услышала она, - Я вас узнал. Собольникова София Львовна, государственная преступница, прошлым летом утонувшая в Неве при попытке побега. А узнали ли вы Сергея, бывшего подпоручика, который со временем дорос до околоточного надзирателя.

– Может быть, мы можем договориться? – с надеждой сказала София. Она прекрасно понимала, что теперь ее будущее предрешено: установление личности, этап сначала в Петропавловскую крепость, а затем в Шлиссельбург.

– Возможно, мы сможем договориться, - немного подумав, сказал Сергей, - София Львовна, ваш муж погиб два с половиной года назад, сожителя тоже уже нет в живых. Понимаете, о чем я?

– Что же вы хотите сказать? – спросила София, хотя определенные догадки уже лезли в ее голову.

– Вы не согласились быть моей женой, некоторое время были моей невестой, так, может быть, вы хоть сейчас мне уступите? Вас сейчас ничего не связывает, никаких обязательств. Поэтому я теперь вам предлагаю такой вариант: через полчаса вы будете свободны и вернетесь туда, откуда пришли. Я же в свою очередь никому не скажу о том, что вас видел.

– Я согласна, - ответила София. Ей было очень стыдно за то, что она соглашается на такое предложение.

«Но уж лучше изменить памяти Алексея и остаться на свободе, чем снова попасть в застенки», - подумала она.

Рука Сергея начала расстегивать пальто Софии.

В совершенно убитом состоянии София вернулась в институт, девушке было плохо как никогда. Рука Софии нащупала в кармане пачку сигарет и девушка, не раздеваясь, прямо в коридоре закурила.

– Софья! – возмутилась мадам Гуляева, увидев эту картину, - Ты вообще, где была?

– Погулять ходила, - ответила девушка.