От мира сего
Шрифт:
— А кто он?
— Он? Геолог, — с ходу придумала Зоя Ярославна, мысленно упрекнула себя: к чему сочинять?
Но, с другой стороны, мальчик жаждет романтики; она понимала, скажи ему правду — отец его самый обычный инженер в каком-то строительном управлении, вряд ли это будет звучать для мальчика так же привлекательно, как геолог. Хотя, кто знает, кем он теперь работает, Сережин отец? Да и жив ли? В сущности, столько лет прошло с той поры…
Был бы Сережа постарше, она бы сказала:
— Мне бы не хотелось говорить
Сережа обрадовался тогда. Геолог — это здорово! Даже почище капитана дальнего плавания.
— Я тоже буду геологом, — решил он. — Может, где-нибудь мы встретимся с папой, вместе будем искать всякие металлы и руду. А вдруг отыщем какие-нибудь необыкновенные алмазы или горячие источники, которые лечат все болезни. Разве не может так случиться?
Недаром Сережа слыл выдумщиком, фантазия у него работала, как он выражался, на всю железку.
Ему уже представлялась эта случайная, неожиданная встреча с отцом, то-то, наверно, удивится отец, когда узнает, кто его сын.
Интересно, будут ли они дружить или не понравятся один другому? Нет, наверное, понравятся, станут большими друзьями. Наверняка станут!
Как бы там ни было, а они и в самом деле встретились. И случилось это спустя годы, тогда, когда Сережа окончил девятый класс.
Зоя Ярославна ехала с Сережей в метро домой после утомительного похода в ГУМ, ЦУМ и еще несколько магазинов — в поисках нового, самой современной марки магнитофона. Это был подарок Зои Ярославны ко дню рождения, Сережа спустя несколько дней уезжал на Байкал со строительным отрядом, так что день рождения он должен был отметить далеко от дома.
Было очень душно, июньская, уже совершенно по-летнему знойная жара.
Сережа сказал:
— Сейчас бы принять душ!
— Это невозможно, — отозвалась Зоя Ярославна. — У нас уже целый месяц нет горячей воды.
— Сегодня я буду ночевать у тебя, а не у мамы Кати, — решил Сережа. — Как ты смотришь на это? Согласна принять на ночевку?
— Что с тобой поделать.
Это был стиль, издавна принятый у них на вооружение: говорить обо всем шутливо, легко, стараться избегать острых углов.
Зоя Ярославна не хотела подавать вида, чтобы Сережа ничего не заметил, но сердце ее ныло по-настоящему: вот она и случилась, первая разлука с сыном. Сын уже вырос, уезжает далеко… Вырос? Да он же еще мальчик, совсем мальчик, вон какие у него детские руки, небольшие, загорелые, и пальцы такие трогательно короткие, и глаза доверчивые, наивные…
Нет, нельзя ничего говорить. А не то он обидится или рассердится. Они все в этом возрасте такие ранимые. Все мнят себя взрослыми, умудренными жизненным опытом и уж во всяком
Она думала, спорила сама с собой, возражала, соглашалась, опять спорила, а он ничего не замечал. Да и мудрено было бы заметить, ее лицо казалось внешне совершенно спокойным, даже невозмутимым.
Она всегда отличалась завидным уменьем владеть собой.
Какой-то человек сел рядом с Сережей. Вынул, отдуваясь, платок из кармана, Зоя Ярославна бегло взглянула на него, он тоже скользнул по ней взглядом. И вдруг оба сразу узнали друг друга.
Они могли бы жить бок о бок и не видеться годами, могли, находясь далеко друг от друга, увидеться нежданно-негаданно, как оно и случилось в этот жаркий летний день.
Случайность, недоступная человеческому пониманию, столкнула их в ту самую минуту, когда их встреча лицом к лицу оказалась неизбежной.
«Почему так случилось? — думала впоследствии Зоя Ярославна. — Почему нам суждено было встретиться впервые за шестнадцать лет здесь, в московском метро? Столько времени не видеться, ничего ровным счетом не знать друг о друге, и вдруг, нате вам, в метро, в одном вагоне, и места-то оказались, как нарочно, рядом…»
— Зоя, — сказал он, голос его не изменился, был все тот же, немного хриплый, как бы простуженный. — А ты нисколько не постарела!
— Вот еще, не постарела, — насмешливо протянула Зоя Ярославна. — Изрядно пооблиняла, сама вижу…
— Нисколько, — настаивал он.
— Ты всегда был на диво галантен, — сказала она.
— Выходит, ты еще помнишь меня?
— Как видишь.
Он наморщил лоб.
— Сколько же лет мы не виделись? Сейчас посчитаю, по-моему, лет двадцать, верно?
Зоя Ярославна совершенно точно знала, сколько лет им довелось не видеться, но спорить не стала. Двадцать так двадцать, пусть будет так.
Кивнула головой:
— Кажется, вроде этого.
Перевела глаза на Сережу.
Боже мой, как же они похожи! Только бы Сережа не заметил этого сходства, только бы не догадался.
— А кто это с тобой? Твой сын? — спросил Сережин отец.
— Сын, угадал.
— Взрослый парень какой, наверно, школу кончаешь?
Теперь он обращался уже к Сереже, пристально вглядываясь в него. Неужели догадался?
— Нет, я в девятом, перешел в десятый, — ответил Сережа.
— На вид ты выглядишь старше, — сказал отец.
Зоя Ярославна поняла: наверное, слова эти пришлись Сереже по душе, еще бы, ведь все они в эти годы спят и видят казаться взрослее, солиднее…
«И голос у них похожий, — подумала она, — интонация, тембр — просто одно и то же».