Отдай туфлю, Золушка!
Шрифт:
— Сделай одолжение, — почти не разжимая губ, прошипел он, — оставь меня наконец! Ненавижу, когда кто-либо воображает себя богом и пытается распоряжаться моей жизнью.
— Тебе не нравится гулять по саду? Оглянись вокруг! Сидишь в своей каморке, как обдолбанный крот!
— Пусть я крот! Тебе какое дело?!
— Никакого! — рассмеялась я. — Не считая, конечно, того, что подружиться с тобой и помочь тебе — задание Колдуна. Ну то есть… как его там. Принца Фаэрта. И, если я этого не сделаю, у меня будут неприятности.
Гильом
— То есть, ты со мной возишься только по заданию?
— Конечно. Зачем бы иначе я стала возиться с дохлым конём? Я не из тех, кто постоянно перебирает мёртвый карбюратор. И не из тех, кто помогает тому, кто сам отказался от борьбы.
— Уходи, — процедил шахматист.
— Как скажешь. Если тебе нравится просто сидеть и жалеть себя до опупения: «ах, я, такой молодой и красивый, и без ног! Ах боже, боже!», то это не ко мне. Я не умею жалеть.
— У-хо-ди!
Я подошла к колодцу, нагнулась и крикнула:
— Эй! Если тебе можно заказывать истории, и если ты там не только про белоснежек и золушек знаешь, расскажи товарищу «Повесть о настоящем человеке» Бориса Полевого.
Это была любимая книжка моего папы. Он мне читал её на ночь вместо сказок.
— Я не хочу… — начал было упрямый ботаник, но я пожала плечами:
— Да мне пофиг.
Развернулась и ушла. Феечка что-то запищала мне на ухо.
— Эх… мне б ещё понимать тебя, подруга, — прошептала я.
И вдруг остановилась. Ну конечно! А почему нет-то? Насколько я понимаю, весь вопрос в размере. Меня Эль понимает, а, значит, сможет и говорить так, чтобы я её понимала. И мы двинулись по направлению к сараю. Я не сильна в физике, но уж усилитель-то звука изобрести способна, полагаю. Вот только… какой? Мегафон тут явно не подойдёт: фея вряд ли будет способна его удержать.
Я задумалась. Гм. Но, едва мы вошли в сарай-мастерскую, тотчас поняла: надо усиливать не рот феи, а мои уши! Ну конечно! Антинаушники, или наушники наоборот. Жаль, конечно, что тут нет электричества, но и без него справимся…
Бумажных стаканчиков я не нашла. Пришлось мастерить самой. Зато обнаружила проволоку для скрепляющей дуги.
— Интересно, — услышала я писклявый голосок, едва только надела на уши забавную конструкцию. — Псевдоуши?
— Можно и так сказать, — бодро отозвалась я. — Меня зовут Дрэз. Как зовут тебя, я уже знаю: Эль. Ну что, поработаем? Придумаем нытику тормоз на платформу?
— Рычаг! Нам нужна система рычагов. И что-то вроде стола без столешницы, чтобы он мог передвигаться…
— Ходунки, да. Спасибо, Эль. Ты — гений.
— Гений, да. Но не Эль. Моё имя — Мари.
Я извинилась. Должно быть обитатели Холодного замка просто не знали, как зовут их фею. Ну и назвали, как смогли.
— С чего начнём? — бодро пропищала мелкая.
— С обеда. И нытика тоже нужно
— Безмолвные слуги действуют только внутри, — пояснила Мари-Эль, или Эль-Мари. — Нужно вернуться в замок и произнести, чего хочется.
— Мотоцикл? — весело поинтересовалась я.
— Если они знают, что это такое, и если хозяин не запрещал, то могут и принести. Но вряд ли. Если уж я не знаю, что ты имеешь ввиду…
— Ясно. А как зовут хозяина?
— Фаэрт, Чертополох, Утруписташ, Тихогром… у него много имён.
— И какое из них — настоящее?
— Ни одно из тех, которые я произнесла. Его истинное имя ты здесь не сможешь назвать. Звуки не сложатся в слово.
Я задумалась. Ничего себе! Зачем так сложно-то? Но радовало, что Мари подтвердила: Фаэрт — имя не настоящее. Почему-то я так и предполагала.
— Рагу из телятины в сливочном соусе, — распорядилась я, едва мы вновь оказались в зале. — Борщ со сметаной, салат с авокадо, помидорами и огурцами и… м-м… креманку со смородиновым мороженным. Пожалуйста. Ах, да! Всё это в двух экземплярах. И отдельно прибор для феи.
На столе появилось два подноса с перечисленным. Я подняла руки ладонями вверх:
— Поставьте сюда, пожалуйста. Мари, ты давно знакома с тем-кого-нельзя-называть?
— Спасибо! Тут нет времени, — пояснила фея, аккуратно присаживаясь на край подноса. — Хозяин замка волен запускать его в любую сторону или останавливать.
Интересненько.
Гильома мы застали всё там же. Он сидел и смотрел куда-то вдаль. Небо потемнело, сгустились тучи, то и дело прорывающиеся дождинкой-другой.
— Ваша еда, мой король, — весело сообщила я. — Проголодался? Или снова скажешь: «уйди, постылая»?
— Не скажу.
Гильом обернулся ко мне:
— Почему ты так меня назвала?
— Забей. Кушай лучше. Это вкусно. Я затупила, надо было креветок заказать. Ну да ладно, в следующий раз. Ты не боишься попасть под дождь?
Он слабо улыбнулся и покачал головой.
— Прости, — выдохнул, взяв вилку, — я был несправедлив к тебе.
— Забей. Я к тебе тоже несправедлива. Даже боюсь представить, чтобы со мной было, если бы я на несколько лет угодила в инвалидное кресло… А, кстати, ты давно в нём?
— Не знаю.
— Точно! Здесь же нет времени. Сколько тебе было лет, когда ты… Ну…
— Двенадцать. Давай не будем об этом?
Я задумалась. Лет пятнадцать-двадцать в кресле… М-да.
— Не хочу, чтобы ты меня жалела, — резко нахмурился Гильом.
— Расслабься. У меня нет сердца, я не способна никого жалеть.
Мы помолчали. Оба были голодны. А разговоры… Ну, подождут разговоры. Первой насытилась Мари. Она тяжело взлетала и опустилась на моё плечо.
— Тебе действительно приказали со мной подружиться? — тихо уточнил мужчина, без аппетита ковырявшийся в тарелке.