Откуда взялся этот Клемент?
Шрифт:
В данный момент Клемент здорово напоминает мне великана из сказки «Джек и бобовый стебель» — по крайней мере, каким я его себе представляла в детстве. Чего я не могу представить, так это того, что Клемент, стоящий передо мной, когда-то был хрупким маленьким мальчиком, рыдающим в школьном классе во время войны. Тем не менее коли он способен отпустить такое воспоминание — настоящее или вымышленное — и идти дальше, то и мне вполне по силам справиться с несложной ролью.
И я встаю.
21
Интерьер
В начале прохода мы останавливаемся, поскольку видим фигуру в черном, собирающую псалтыри со скамеек.
Клемент вежливым кашлем обозначает наше присутствие, и фигура оборачивается. Это женщина, и на лице ее появляется теплая улыбка. Ее черное одеяние оказывается сутаной с непреложным белым воротничком.
— Ах, здравствуйте, — щебечет она. — Простите, я немного задумалась.
Женщина выбирается из-за скамеек и направляется к нам.
— Я преподобная Клэр, — представляется она.
А я-то приготовилась вешать лапшу на уши мужчине. Теперь же задача передо мной стоит несколько иная — обвести вокруг пальца женщину, причем лишь немногим старше меня. Стало быть, подход требует некоторой корректировки.
Я делаю глубокий вздох, чтобы успокоиться, однако слова все равно даются с трудом. Первая ложь, как существенно диссонирующая с моим амплуа по жизни, заготовлена заранее:
— Здравствуйте, преподобная. Меня зовут Бет, а это мой жених, Клемент.
Где-то я читала, что во время лжи люди непроизвольно избегают зрительного контакта. Потому поступаю противоположным образом и пристально смотрю женщине в ее бледно-зеленые глаза. Она как будто верит.
— Давайте обойдемся без титулов, Бет. Большинство моих прихожан называют меня просто Клэр.
— Что ж, хорошо… Клэр. У вас очень милая церковь.
— Она просто потрясающая! Я служу здесь уже четыре года, но все равно мое сердце наполняется радостью каждый раз, когда я переступаю ее порог.
В подтверждение своих слов она обводит зал восторженным взглядом. Следует неловкое молчание.
— Так чем могу помочь? — внезапно возвращается к реальности священница.
Я терпеливо дожидаюсь заявления Клемента о нашей фиктивной свадьбе.
Молчание.
Клэр продолжает нам улыбаться и убирает непослушную прядь золотисто-каштановых волос за ухо.
Едва заметно, но все же достаточно ощутимо пихаю Клемента локтем, чтобы побудить его к действию.
— Вы… женщина, — в конце концов рокочет он, и его голос эхом разносится по пустому залу.
— Что ж, у меня есть матка, груди, и я обожаю
— Но… женщины…
— Простите, Клэр, — вмешиваюсь я. — Видите ли, Клемент… хм, некоторое время был в отъезде. И пока еще только приспосабливается к жизни в современной Британии.
— Поняла. Стало быть, мой пол не проблема?
Клемент снова молчит. Я хмуро смотрю на него, желая поймать его взгляд, однако он не сводит глаз с Клэр.
Опять пихаю его локтем.
— Ага, не проблема. Э-э… Все в порядке, дорогуша, — мямлит он.
— Превосходно. Так что же привело вас в храм Всех Святых?
Клемент прочищает горло и, похоже, наконец-то берет себя в руки:
— Мы только переехали в этот район и хотели бы обвенчаться, верно, пупсик?
Я киваю и адресую Клэр улыбку — надеюсь, достаточно искреннюю.
— Замечательная новость! Мои поздравления, и добро пожаловать в Камден! — с энтузиазмом отзывается священница. — В таком случае нам необходимо заскочить в ризницу и записаться на церемонию. В течение часа мне нужно кое-куда отлучиться, а иначе я могла бы обвенчать вас прямо сейчас.
— Нет-нет, запись вполне устроит, спасибо, — взвизгиваю я.
— Тогда пойдемте. Сюда, пожалуйста.
Клэр устремляется по проходу между скамьями. Клемент с ухмылкой предлагает мне руку, прямо как отец дочери, перед тем как повести ее к алтарю. Шуточка вполне в его духе, вот только мне она представляется жестокой насмешкой, и я возмущенно отталкиваю предложенную руку.
В конце прохода священница сворачивает к низкому проему слева от алтаря.
— Не ударьтесь головой, — бросает она через плечо, видимо для Клемента.
Ему и вправду приходится пригнуться. Мне, разумеется, нет.
Мы следуем за женщиной по узкому коридорчику в ризницу, на поверку оказывающуюся эдаким офисом. И в этой тесной келье клаустрофобия, что я испытывала в подземке, наваливается на меня с удвоенной силой.
Клэр устраивается за массивным дубовым столом, по видимости занимающим большую часть помещения.
— Садитесь, пожалуйста, — говорит она, указывая на два обтянутых кожей дубовых кресла перед столом.
Мы не заставляем себя упрашивать, и кресло под Клементом стонет от непривычного веса.
Священница открывает элегантный макбук, смотрит на экран.
— Подождите немного, сейчас открою календарь. Новый компьютер, я пока еще не очень освоилась.
От нечего делать я осматриваю комнатушку. Ризница здорово напоминает кабинет директора моей начальной школы, куда я наведывалась всего лишь дважды — и оба раза не за нагоняем, а за похвалой. Две стены здесь завешаны полками, прогибающимися под тяжестью книг, разноцветных скоросшивателей и заполненных бумагами лотков. Из двух крошечных окошек над головой Клэр льется тусклый свет, недостаток которого восполняется настольной лампой.