Отмель
Шрифт:
Мы спускаем второй плот, и Марьям протягивает руки, чтобы забрать Акмаля, визжащего от восторга. Затем кладет крошечное тельце сынишки на матрас и ждет меня и свою подругу. Вслед за Сити я спускаюсь с пирса. Малайка молчит, явно напуганная происходящим, но меня радует ее компания.
Вода прохладная, однако не ледяная. Одежда надежно защищает меня, хотя влага мгновенно просачивается сквозь ткань и тянет меня вниз. Я цепляюсь за борт матраса, и вдруг пальцы Джека накрывают мои и крепко сжимают.
– Горжусь тобой, – чуть слышно произносит он. Я целую его пальцы и
Сейчас
20:15
Едва Купер погружается в воду, слезы не заставляют себя ждать, но я была к этому готова. Со всех сторон нас окружает черный, как ночь, океан, а единственным ориентиром служит остров напротив, еле мигающий крошечными огоньками. Как тут не испугаться?
– Я замерз, – хнычет сын, стуча зубами и дрожа скорее от страха, чем от холода. – И одежда вся мокрая! – Он говорит слишком громко и сообщает очевидные вещи, но это и понятно во время такого стресса.
– Ш-ш. Все хорошо, Куп. – Я держу сына между собой и Кики. А он все бьет и бьет ручками по воде, не замечая, какой шум создают его вопли. Боюсь, нас услышат, если он сейчас же не угомонится.
Невзирая на опасения, я отталкиваюсь ногами от пирса. Чем скорее уберемся отсюда, тем меньше опасность, что обитатели особняка услышат, как мой до смерти напуганный сын визжит и барахтается, словно разучился плавать. Сердце бешено качает кровь. Наконец, дрожа и тоже стуча зубами, я толкаю перед собой матрас, на котором лежит Джек.
– Заберись на Джека сверху, но будь осторожен, – шепчу я Купу. – Если матрас перевернется, мы не сможем затащить Джека обратно. И он утонет.
Я не оглядываюсь. В страшной гонке со смертью острову и Матео отведена роль преследователей. Они у нас на хвосте, дышат в затылок, хотят схватить и утащить за собой. Купер повис на матрасе и плачет, игнорируя мои слова. Кики тоже дрожит, лицо искажено ужасом, маленькие ноги болтаются в воде, как лапки беспомощного утенка.
Вода повсюду. Холодно. Хочется плакать. И темно, так темно, что я почти не вижу волн. Нахлебавшись соли, борюсь с тошнотой. Марьям шикает на Акмаля, присматривая, чтобы тот не сполз с матраса. Сити ревет, как маленький ребенок, дрыгая ногами и пытаясь толкать матрас. Все это начинает напоминать одну большую катастрофу. Нас услышат. Заметят. Застрелят.
– Будь очень осторожен, когда полезешь на Джека, – предупреждаю я сына. – Похоже, у него сломаны ребра. – Купер уже карабкается на матрас, но я прошу не спешить и выслушать меня. – Ложись между ног Джека и опусти голову ему на живот. А потом закрой глазки и постарайся поспать. – Я заставляю себя улыбнуться и целую его в мокрые щеки. – Ты все понял?
– Хорошо. – Куп дрожит, собираясь с силами, я его подсаживаю, и он пытается ухватиться за борт. Матрас качается, Джек придерживает его с обеих сторон, и тут Купер соскальзывает и падает в воду, а
Надеюсь, мужчины, одержимые насилием, агрессией и местью, не услышат, как мы тут расшумелись. Так и подмывает рявкнуть на Купа, чтобы он наконец заткнулся, но окрик застревает в горле. Понимая, что ругань все только усугубит, я отталкиваюсь руками и перебираю ногами под водой, пока сын жмется ко мне.
– Просто держись за борт, Купер, ты меня понял?
Тут до меня доходит, что Кики тоже тихонько плачет, пытаясь толкать матрас и дрыгая ножками под водой. Она притворяется, что все нормально, но я-то знаю, что она напугана не меньше меня. Господи, как же страшно.
– Давай еще разок. Но очень осторожно. Кики, сможешь подержать матрас, пока я поднимаю Купера?
Дочь послушно кивает и хватается за борт, в то время как я снова подталкиваю Купа под попку, помогая вскарабкаться на матрас. На сей раз это ему удается, и я слышу, как Джек стонет от боли, когда мой сын разворачивается и ложится ему на живот. Жаль, что я не в силах помочь всем и сразу. К глазам подступают слезы.
– Прости, Джек, – говорю я.
– Эй, – доносится его шепот с другого конца матраса, – перебирайтесь ближе к моей голове и плывите рядом со мной. – Голос Джека напряжен, сдавлен. Наверное, даже дыхание причиняет ребрам нестерпимую боль.
Внизу – сплошная вода, а огни острова кажутся недосягаемыми. Нет ничего страшнее бессилия. Над стихией мы не властны. Остается лишь плыть. Марьям лежит на матрасе и пытается убаюкать Акмаля, ласково похлопывая по спине и напевая колыбельную. Рядом рыдает и барахтается Сити. Я смотрю ей в глаза и вижу в них отражение собственного страха.
– Осторожнее, – шепчу я Кики, пока та перемещается к голове Джека, держась за края матраса. – Не тяни слишком сильно. Иначе матрас перевернется.
– Мамочка! – раздается вой Купера. – У меня ноги свисают!
Что за вздорный ребенок! Неужели он не видит, что мы сами по шею в воде? Мне хочется отругать его, потребовать, чтобы тотчас замолчал. Но злюсь я лишь потому, что тоже очень напугана.
– Эмма, попробуй плыть спереди, держась за матрас, – предлагает Джек. – Кики, тебе лучше быть рядом со мной. А ты ложись, Куп.
Я плыву, стараясь удержать матрас кончиками пальцев. Тянуть его за собой сложнее, чем толкать сзади, но намерения Джека понятны. Он хочет, чтобы мы с детьми успокоились. Отвлеклись от мрачных мыслей. Перестали думать о том, где мы и что происходит.
Сити прекрасно плавает и не отстает от нас ни на сантиметр, благодаря чему матрасы скользят по воде бок о бок. Но я все время слышу ее всхлипы, и у меня тоже начинает трястись подбородок. Надеюсь, рано или поздно страх рассеется, как волны, что разбиваются о берег, мы успокоимся и поймем, что под нами всего лишь вода, и ничего более. Я с трудом подавляю желание просунуть ноги под матрас и держать их там. В дрожь бросает от одной мысли, что они свисают над черной пустотой.
– На острове есть бассейн, уютные кровати, теплые ванны и мороженое, – утешает детей Джек. – Потерпите. Скоро у нас все это будет.