Отрезок пути
Шрифт:
– Но ты…
– А что – я? Я ничем не хуже и не лучше других слизеринцев. Но, во-первых, у меня нет никакой семьи, а, во-вторых, я оказался в такой ситуации, когда от меня требуются конкретные действия и практически отсутствует альтернатива, – он болезненно морщится и, чуть помедлив, кивает на меня: – Вот ты, например. Студент Гриффиндора, приятель Гарри Поттера, твои родители пострадали от рук Пожирателей смерти, а твоя бабушка придушила бы тебя подушкой, вздумай ты остаться в стороне от военных действий. Все просто, не так ли?
–
– О выборе, Лонгботтом, – поясняет он неожиданно мягко. – О выборе, который сложно, а порой и вовсе невозможно сделать. О выборе меньшего из зол.
– Но почему зол? – непонимающе спрашиваю я. – Ладно, допустим, они беспокоятся о своих семьях. Но ведь они могли бы попросить защиту у кого-то из членов Ордена Феникса, или…
– Защиту? – переспрашивает Северус с сарказмом. – Ты ведь это не серьезно? Члены Ордена даже себя не могут защитить, не говоря уже о ком-то другом.
– Ну, знаешь…
– Знаю, – перебивает он жестко. – Между прочим, ты абсолютно прав, поскольку предложил оптимальный выход. Вот только, как ты совершенно справедливо заметил ранее, чистокровным магам действительно ничего не угрожает. Следовательно, это члены Ордена должны думать о том, чтобы переманить на свою сторону как можно больше людей. Обеспечить их безопасность, заручиться поддержкой.
– Но у них не было на это времени! – возражаю я.
– У них было два года. Более того, и до этого многие понимали, что Темный Лорд рано или поздно вернется. Следовало получше подготовиться к встрече с ним.
– Почему же Дамблдор этого не сделал?
– У него своя стратегия, которая недоступна твоему пониманию, – заявляет Северус и смотрит на меня так сердито, словно это я только что обвинил Орден Феникса в неправильной политике.
Ну вот и как его понять? Видимо, никак. Моему пониманию недоступна не только стратегия предыдущего директора Хогвартса, но и логика нынешнего.
– Оставим это, – устало говорит Северус, внимательно глядя на меня. – Ты пока еще слишком молод, чтобы оценивать происходящее с такой точки зрения.
Я киваю. Спорить нет ни сил, ни желания. Все равно ведь окажется, что он кругом прав, а я – баран. По-другому с ним не бывает. Тем более, он сейчас слишком злой для обстоятельных объяснений собственных слов.
– Значит, ты ожидал от Астории чего-то подобного? – спрашиваю я через несколько минут.
– Мисс Гринграсс – одна из моих лучших учениц, – самодовольно заявляет он.
– Вот как?
– Именно. И, между прочим, прекрасно разбирается в зельеварении. Не хватает только опыта, но это дело наживное.
– Ты всех учеников исключительно по знанию зелий оцениваешь? – со смешком интересуюсь я.
– Вовсе нет. За кого ты меня принимаешь? – оскорбленно возражает он. – В Слизерине много перспективных студентов с удовлетворительными знаниями.
– А так, чтобы совсем не разбирались?
–
– Ну, конечно! – фыркаю я. – В Слизерин попадают лучшие из лучших: гениальные зельевары, аристократичные хорьки, потомки троллей, темные лорды…
– Не язви! Ты не понял. Я имею в виду, что каждый студент в этой школе вполне способен получить за СОВ по зельеварению хотя бы «удовлетворительно». И получали – во всяком случае, до тех пор, пока этот предмет преподавал я.
– Что ты хочешь этим сказать?
– С тех пор, как Слагхорн уволился, и я взял на себя все семь курсов, зельеварение не провалил ни один студент, – поясняет Северус таким тоном, словно это нечто само собой разумеющееся.
– Не может быть! – изумленно восклицаю я.
– Тем не менее, так и есть. Твоего декана, кстати говоря, это здорово нервирует – трансфигурацию каждый год кто-то проваливает, – с довольным видом сообщает он. – Она была уверена, что у меня ничего не выйдет.
– Если ты скажешь, что вы с ней поспорили…
– Не совсем, – смеется он. – Видишь ли, после ухода Слагхорна моя манера преподавания показалась избалованным старшекурсникам чрезмерно суровой. Они не придумали ничего умнее, чем сесть на уши своему декану, а она, в свою очередь, провернула тот же номер с ушами директора. Он добродушно сообщил, что я имею полное право проводить занятия так, как считаю нужным.
– А МакГонагалл? – заинтересованно спрашиваю я.
– О, она зашипела, распушила хвост и заявила, что с таким отношением ни один студент нормально не сдаст СОВ, а те, кому это удастся, раньше повесятся на собственных галстуках, чем возьмут зельеварение на ТРИТОН, – рассказывает он, ухмыляясь.
– По-моему, на уроках она немногим мягче тебя, – замечаю я.
– Ну, это как посмотреть. Полагаю, ее раздражал тот факт, что вчерашний студент внезапно стал не только ее коллегой, но и конкурентом. В общем, я сказал ей, что, пока буду преподавать в этой школе, СОВ по зельеварению не провалит ни один студент. Даже гриффиндорец. А за ТРИТОНы все будут получать только заслуженные «превосходно». Так оно с тех пор и происходит. Как видишь, моя манера преподавания приносит плоды.
– Здорово! – восхищенно говорю я и недоверчиво спрашиваю: – Так ты специально это делаешь? Мне казалось, тебе просто нравится над нами издеваться.
– Мне действительно это нравится, – подтверждает Северус. – Так что можешь считать, что я совмещаю приятное с полезным.
– Между прочим, шутка над Гермионой и ее зубами была очень жестокой, – внезапно вспоминаю я.
– Зато она наконец-то привела их в порядок, – парирует он. – А то смотреть было тошно – волшебница, называется. Я все ждал, когда она скобы нацепит.
Я захлопываю рот. Вот всегда он найдет, что ответить! И главное, придраться не к чему, хоть я и понимаю прекрасно, что вовсе он об этом не думал тогда! Хотя Мерлин его знает, о чем он думал…