Отрезок пути

Iris Black

– Ты издеваешься? – с надеждой спрашиваю я.

– К сожалению, нет, – Северус невесело усмехается. – Я ведь говорил, что у него проблемы с логикой. В общем, он топтался на месте, рвал на себе уши, бился головой о стены, и никак не мог решить, что делать. Драко же какое-то время с радостными воплями носился по библиотеке, а потом его внимание привлекла книга на одной из верхних полок – пульсирующая и мерцающая, с серебряными буквами на корешке…

– «Темнейшие искусства»… – моментально вспоминаю я, чувствуя, как холодеют кончики пальцев.

–

Именно, – подтверждает он. – Думаю, не нужно объяснять, что это – не самая подходящая игрушка для детей. Более того, несовершеннолетним такие книги трогать вообще нельзя, а ребенка она вполне может убить на месте.

Я вспоминаю, как Минси категорически отказалась открывать шкаф с темномагической литературой несколько лет назад, и даже грозилась доложить бабушке о проявленном мной интересе.

– Северус, мне уже плохо… – сообщаю я с содроганием.

Не знаю, покрывался ли Добби холодным потом, но со мной происходит именно это. Нет, умом я, конечно, понимаю, что с Малфоем все в порядке, раз он спокойно разгуливает по школе, и все-таки – маленький ребенок и Темные искусства… представить страшно!..

– Сейчас тебе станет еще хуже, – мрачно обещает Северус и безжалостно продолжает: – До книги Драко дотянуться не мог, она стояла слишком высоко, поэтому полез наверх по стеллажу. К счастью, так и не долез – не удержал равновесие и упал с высоты примерно семи футов. Правда, при падении сломал ногу.

– Муховертку мне в задницу… – бормочу я. Сломать ногу при падении – это так знакомо. Я, правда, с лестницы летал, но это неважно. Вот уж не думал, что у меня может быть что-то общее с Драко Малфоем.

– Возможно, если бы он закричал, Добби пришел бы в чувства и бросился на помощь. Но от страха и боли у него пропал голос, и он не мог даже пискнуть – только беззвучно плакал.

– Бедняга! – невольно вырывается у меня. В конце концов, пятилетний малыш – это пятилетний малыш, кто бы из него впоследствии не вырос.

– В таком виде их и нашли по возвращении Люциус и Нарцисса, – заканчивает Северус, бросив на меня многозначительный взгляд, и добавляет: – Люциус тогда сломал об Добби свою трость. Может, и убил бы, но Нарцисса вмешалась.

– Жуткая история, – признаю я, поежившись. – Но почему они от него не избавились?

– По ряду причин, – Северус пожимает плечами. – Во-первых, Добби знал многие семейные тайны. Во-вторых, Люциус полагал, что он не заслуживает свободы. Добби же так до конца и не осознал, что натворил. Кажется, он до сих пор искренне считает, что сделал все правильно. С другой стороны, его стремление помочь Поттеру вопреки приказам говорит о том, что в глубине души что-то он все же понимает, – он прищуривается и пристально смотрит на меня: – Могу я надеяться, что ты не станешь использовать эту информацию против Драко? Он едва ли помнит об этом происшествии, но это не означает, что оно не оставило на нем отпечаток. Боли он до сих пор боится.

– Если бы ты считал, что я могу так поступить,

то ничего не стал бы мне рассказывать, – замечаю я. – Я не такой подлец, и ты это знаешь. В любом случае, к Добби я теперь точно не буду обращаться. Не зря мне Хелли советовала держаться от него подальше.

– Хелли плохого не посоветует, – соглашается он, коротко рассмеявшись. – Полагаю, намерения у него самые что ни на есть благие, но ты и сам наверняка знаешь, что ими вымощено.

– Догадываюсь. А других способов вытащить Луну точно нет?

– Послушай, Невилл, – вкрадчиво говорит Северус, – даже если мы придумаем, как освободить твою подружку, что дальше? Вместе с ней в подвале находится измученный старик. Сможет мисс Лавгуд бросить его? Едва ли. И как долго ей удастся скрываться в такой компании?

– Но…

– А после побега, – он не дает мне вставить ни слова, – в случае повторной поимки их убьют на месте. И даже если она уйдет одна, то куда ей податься? Ее дом наполовину разрушен, родственников, кроме отца, который сейчас в Азкабане, у нее нет. Палочки тоже нет, и она не сумеет даже аппарировать. Возможно, это прозвучит странно, но в данный момент ей безопасней находиться там, где она находится.

Возразить на это мне нечего. Он снова прав. Да и вообще, не должен я давить. В конце концов, если бы была какая-то возможность помочь ей, Северус сделал бы это и без моих настойчивых просьб. А то я веду себя так, словно он все может, только по каким-то причинам отказывается.

– Ладно, – говорю я. – В любом случае, хорошо, что она жива, и Дин с Грипхуком тоже. Могли ведь погибнуть, как остальные.

Больше мы не обсуждаем ни пленников, ни эльфов. До ночи я сегодня не задерживаюсь – это может вызвать подозрения, все-таки полшколы знает, где я. На прощанье Северус, наконец, назначает мне обещанную отработку в Запретном лесу. Давно этого дожидался.

Вечером я, одевшись как можно теплее, отправляюсь вместе с Хагридом к пещере, где не был уже очень много времени. Ребята периодически проводили здесь ночи, но я предпочитаю проводить их в другом месте. Кентавры, кажется, успели соскучиться, потому что встречают меня так, словно у меня внезапно выросли копыта и хвост, иными словами – как родного. Хагрид вскоре уходит к своему милому маленькому братику. В одиночестве, разумеется, – даже если бы я вдруг решил составить ему компанию, кентавры бы не отпустили.

Фиренце и Ронан расспрашивают меня о делах в школе и о каникулах. Если с первым еще более или менее просто, то насчет каникул приходится врать напропалую. Это не слишком приятно, тем более, они так переглядываются, что я каждый раз думаю, что сейчас меня уличат во лжи и припрут копытами к стенке.

– У нас есть для тебя не очень приятная информация, – вдруг сообщает Фиренце предельно серьезно.

Я резко выпрямляюсь и чуть не сваливаюсь с бревна. Да что же за день-то сегодня такой? Похоже, звезды сложились в огромную задницу.