Отрезок пути

Iris Black

– Никуда не денутся твои шрамы, только заткнись!

Где-то минут через тридцать я с помощью Северуса прихожу в себя настолько, насколько это вообще возможно. Извиняюсь перед портретами за свое чрезмерно неформальное поведение и шмыгаю вслед за Северусом в гостиную. По правде сказать, я бы с удовольствием чего-нибудь выпил. Огневиски, например.

Как выясняется, именно огневиски мне сейчас ни в коем случае не полагается. Видите ли, алкоголь не сочетается с зельями, которые я только что принял! Несправедливая штука – жизнь.

–

Так нечестно! – заявляю я, сердито наблюдая, как он наливает себе вино, а мне – чай. – Вот теперь не покажу тебе, что у меня есть!

Северус вопросительно поднимает бровь, и уголки его губ начинают подрагивать от сдерживаемого смеха. Я и сам понимаю, как по-детски это прозвучало, поэтому, махнув рукой, со смешком достаю из кармана перепачканный кровью шелковый платок. Он внимательно изучает его, чуть ли не обнюхивая, удовлетворенно кивает и возвращает мне.

– Ты как будто даже не удивлен, – разочарованно замечаю я, очистив платок от пятен и спрятав его обратно в карман.

– Скажем так: немного удивлен, но уж точно не шокирован, – поправляет он. – В конце концов, именно мисс Гринграсс рассказала мне о сегодняшнем инциденте.

– Серьезно? – недоверчиво спрашиваю я. – И как она только решилась?

– Она ведь слизеринка, – напоминает Северус с такой гордостью, словно лично занимался ее распределением. – Она преподнесла все так, что даже будь я тем, кем она меня считает, едва ли мог бы что-то заподозрить. Еще и Драко с собой привела, судя по всему, именно он сообщил ей о том, что вытворяют его однокурсники.

– Ну надо же! И как он себя вел?

– Нервничал. Тем не менее, не похоже, чтобы избиение младенцев доставило ему удовольствие.

– Дурацкое сравнение! – раздраженно говорю я. – Да и мне, знаешь ли, от этого не легче. Если ему это не нравится, мог бы хоть как-то проявить! Хотя бы зелье передать, как Астория…

– Какое зелье она тебе дала? – подозрительно спрашивает Северус. – Надеюсь, не кровевосстанавливающее?

– Э-э-э… ну да, его…

– Болван! Сразу не мог сказать? – он смотрит на меня, как на идиота. – Я бы тогда не стал тебе его давать.

– И что теперь со мной будет? – я напрягаюсь и внимательно прислушиваюсь к своим ощущениям.

– Ничего смертельного, – отмахивается Северус. – Возможно кровотечение из носа, головокружение, шум в ушах – стандартные симптомы передозировки… Ну, собственно, как я и сказал, – добавляет он, внимательно вглядываясь в мое лицо.

В ту же секунду я чувствую, что в носу становится горячо, и по губам стекает струйка крови. Снова пачкать кровью платок Астории мне совсем не хочется, поэтому я вытираю нос рукавом мантии. Северус брезгливо морщится.

– Ты омерзителен, – взмахом палочки он призывает откуда-то с другого конца гостиной кусок чистой ткани и командует: – Вытрись, прижми к носу и запрокинь голову.

Я подчиняюсь и откидываюсь в кресле.

– В ушах не шумит, – сообщаю я через пару минут. – А

вот голова и вправду кружится.

– Не обращай внимания, скоро пройдет, – равнодушно бросает он.

Я чувствую себя немного уязвленным. Конечно, он всегда мне помогает в сложных ситуациях, но простого человеческого сочувствия от этой сволочи не дождешься.

– Вообще, все это действительно странно, – говорю я, задумчиво, решив не принимать его реакцию, точнее, отсутствие таковой, близко к сердцу.

– Что именно тебя удивляет? – спокойно осведомляется Северус. – Что тебе помогла посторонняя девчонка, или то, что эта девчонка – студентка Слизерина?

– И то, и другое, наверное, – признаюсь я. – Все-таки она староста, и все такое…

– То есть о том, что к Пожирателям смерти она и ее семья не имеют никакого отношения, ты благополучно забыл? – в его голосе появляется холод.

– Не забыл. Но ее ведь никто сейчас не трогает! И другие тоже не особенно рвутся нам помогать!

– И это значит, что их все устраивает? Если ты не помнишь, в Слизерине и учится, и училось немало полукровок, отцы и матери которых – магглы и магглорожденные волшебники. Им, по-твоему, тоже все нравится? – холод в голосе становится прямо-таки арктическим.

– Да не знаю я, что им нравится! – в отчаянье восклицаю я. – Ладно, оставим в покое учеников – другие факультеты тоже стараются Кэрроу лишний раз не злить. А как насчет взрослых магов? Почему бы им не принять нашу сторону, если все так, как ты утверждаешь?

– А почему они должны принимать вашу сторону? – свирепо спрашивает он, повышая голос. – Что вы им такого хорошего сделали? Вы же их в Пожиратели смерти записываете за одну только факультетскую принадлежность!

– Да при чем тут факультет? – я тоже повышаю голос и выпрямляюсь в кресле, отбрасывая в сторону окровавленную тряпку. – Как прикажешь понять, что они на самом деле думают?

– А откуда им знать, что вы вообще станете их слушать? Да и станете ли?

– Но ведь есть же правда, Северус! Если они понимают, что Темный Лорд не прав, они должны сражаться за это!

– Сражаться за правду? – он зло смеется. – Думаешь, кому-то нужна правда? Большинство людей интересует только собственное благополучие и благополучие близких. До всего прочего им мало дела.

– Отлично! – восклицаю я, стукнув кулаком по столу. – Получается, что они не согласны с нынешней политикой Министерства, но сидят и трусливо помалкивают, я правильно понимаю?

– Очень интересно, Лонгботтом, – растягивая слова, произносит Северус. – Ты не винишь Лавгуда за то, что он сдал Поттера Пожирателям смерти. Не винишь Эббот за то, что она осталась с отцом. Не винишь Боунса за то, что он исчез вместе со своей семьей. Ты даже не винишь Уизли за его глупый побег. Но бывших и нынешних слизеринцев ты почему-то обвиняешь в трусости, хотя они тоже думают о своих семьях. Не замечаешь никакого парадокса?