Ответный удар

Тыналин Алим

Он пробежал глазами бумаги:

— Три месяца? Но это же такой малый срок.

— Невозможно? — я прервал его. — Для обычного человека — да. Но ведь вы не из таких, верно? Вы же тот самый Лопаткин, который за полгода создал торговую сеть от Москвы до Владивостока?

Его глаза вспыхнули:

— Вызов принят! Через три месяца первая партия будет готова к отгрузке.

— Вот и договорились, — я протянул руку. — Добро пожаловать в команду, Дмитрий Алексеевич.

Он энергично пожал ее, и тут же снова метнулся к образцам:

—

Нужно продумать упаковку… Рекламные материалы… Обучение продавцов… — Его карандаш летал по блокноту. — А вот здесь, — он постучал по корпусу холодильника, — можно сделать более обтекаемую форму…

Я переглянулся с Величковским. Профессор одобрительно кивнул. Да, этот человек нам подходит. Энергия и энтузиазм в сочетании с деловой хваткой и практическим опытом. Именно то, что нужно для нового проекта.

А Лопаткин уже строчил примерный план действий, бормоча себе под нос цифры и расчеты. Его энергия была заразительной, даже степенный Величковский начал вполголоса обсуждать с Сорокиным технические детали производства.

Что ж, команда собрана. Теперь нужно только правильно направить эту энергию в нужное русло.

* * *

Конец апреля выдался на редкость теплым. В кабинете Беспалова, несмотря на открытые окна, было душно. Директор «Сталь-треста» нервно ходил от стены к стене, время от времени останавливаясь у массивного несгораемого шкафа, где хранились документы по делу «Восточной торговой компании».

— Это катастрофа! — Студенцов сидел в кресле, обхватив голову руками. — Три дня до исполнения векселей, а денег нет! И банк отказал в новом кредите.

Беспалов остановился у окна. По Мясницкой грохотал трамвай, солнце играло на куполах церквей. Все было как обычно, но мир рушился.

— Сколько? — глухо спросил он.

— Двести восемьдесят тысяч, — Студенцов достал мятый платок, промокнул лоб. — Первая партия металла застряла на складах, покупатель требует неустойку. А тут еще эти чертовы векселя пришли, так некстати.

В дверь без стука вошел секретарь:

— Алексей Петрович, звонили из банка. По поводу нашего залогового имущества…

— Вон! — рявкнул Беспалов. Когда за секретарем закрылась дверь, он повернулся к Студенцову: — А что с берлинскими гастролями? Вы же ради них все затеяли?

— Какие гастроли… — тот махнул рукой. — Нестерова вчера объявила, что уезжает с труппой Художественного театра в Ленинград. Даже не попрощалась.

На столе зазвонил телефон. Беспалов снял трубку:

— Да! Что? Какие приставы?

Он с грохотом опустил трубку:

— Судебные исполнители описывают склады «Восточной торговой компании». А следом придут и к нам, ведь мы выступали гарантами по векселям.

В приемной снова послышались голоса. На этот раз вошел бледный Пирогов:

— Алексей Петрович, там представители ВСНХ… С проверкой. И кажется, я видел людей из ОГПУ.

Беспалов

тяжело опустился в кресло. Как все рухнуло так быстро? Еще совсем недавно казалось, что они близки к победе над Красновым. А теперь…

Сначала неожиданные проверки и серия провокационных статей в газетах. Потом раскол среди руководства, который еле удалось преодолеть. Впрочем, Пирогов все равно собрался скоро уходить. До этого времени они спасались только благодаря поддержке Рыкова.

— Это он, — вдруг тихо сказал Студенцов. — Все это спланировал Краснов. И сделку с металлом, и историю с гастролями… Он знал, что мы не сможем исполнить векселя.

За окном снова прогрохотал трамвай. В приемной все громче звучали чужие голоса. Беспалов нервно потирал ладони.

— Мы пропали, — сказал он. Теперь вся надежда только на поддержку Рыкова. — Нам надо только сдать военный заказ. Если сможем, то останемся на плаву. Если нет, то потонем.

В кабинете висела мертвая тишина. Только часы мерно отсчитывали секунды, да с улицы доносился обычный городской шум. Москва жила своей жизнью, не подозревая, что в этом кабинете решается судьба одного из крупнейших промышленных объединений страны.

Весеннее солнце равнодушно освещало кабинет, где еще недавно вершились судьбы людей и предприятий.

Глава 12

Саботаж

Утро выдалось промозглым. Апрельский дождь барабанил по карнизам, и даже жарко натопленный кабинет не спасал от неуютного чувства сырости. Я просматривал утреннюю почту, когда в дверь постучал Мышкин.

— Леонид Иванович, есть важные новости, — он прошел к столу, стряхивая капли с потертого кожаного портфеля.

— Что там у «Сталь-треста»? — я отложил бумаги. За последние недели их финансовое положение стремительно ухудшалось после истории со Студенцовым.

Мышкин достал несколько листков, исписанных убористым почерком:

— Докладывают наши люди с Коломенского завода. Третий день стоит мартеновский цех, потому что нет огнеупоров для футеровки печей. А те, что есть, бракованные.

— Любопытно, — я взял листки. — А что с поставками кокса?

— Еще хуже. Последняя партия с Кузбасса застряла где-то на полпути. Якобы проблемы с вагонами. — Мышкин позволил себе легкую улыбку. — Странное совпадение, не находите?

Я пробежал глазами донесения. Картина складывалась интересная. На всех ключевых направлениях у «Сталь-треста» возникали «случайные» затруднения.

— Что с оборудованием?

— Совсем плохо, — Мышкин извлек еще одну бумагу. — Прокатный стан работает вполсилы, износ валков критический. Новые должны были прийти из Германии еще месяц назад, но задержались, — он развел руками.

— Дайте угадаю — проблемы с оплатой?

— Именно. После истории с векселями Студенцова немцы требуют стопроцентную предоплату. А денег у Беспалова нет.