Пакт. Гитлер, Сталин и инициатива германской дипломатии. 1938-1939

Фляйшхауэр Ингеборг

Дни, последовавшие за отклонением Польшей германского ульти­матума (26 марта), Гитлер провел в своей берхтесгаденской резиден­ции Бергхоф в состоянии крайнего возбуждения. В министерстве иностранных дел знали о его разочаровании в связи с провалом поль­ской политики [435] . В таком состоянии он, должно быть вспоминая собы­тия новогоднего приема, опять стал искать пути и средства наказания Польши с помощью России. Впервые о своем намерении он будто бы сказал генерал-полковнику фон Браухичу. По воспоминаниям его адъютанта, «Гитлер... (говорил) с Браухичем и о политическом положе­нии. С Польшей следовало обождать». Он якобы не желал насильствен­ными действиями в вопросах Данцига и «коридора» толкать Польшу в объятия Англии [436] . Свои истинные намерения Гитлер высказал как бы шутя: «А знаете ли вы, каким будет мой следующий шаг? Вам лучше сесть, прежде чем я скажу, что им будет... официальный визит в Моск­ву» [437] .

435

Kordt. Wahn,S. 149.

436

Below. Adjutant, S. 157.

437

Kordt. Wahn, S. 157;

его же: Akten, S. 306 (с указанием на соот­ветствующее сообщение Брау хича — Остеру и Остера — Кордту).

30 марта Гитлер в сильнейшем беспокойстве вернулся в Бер­лин. Здесь 31 марта он вновь пережил «черный день» [438] . Заявле­ние Чемберлена в палате общин привело его в ярость. В присутствии адмирала Вильгельма Канариса Гитлер в бешенстве стучал кулаками «по мраморной поверхности своего письменного стола и извергал одно проклятие за другим в адрес Англии. Нако­нец он закричал: «Я сварю им чертово зелье!» Как справедливо за­ключил Домарус, говоря о «чертовом зелье», Гитлер имел в виду не только расплату с Англией и Польшей, но и «на худой конец германо-русский союз! Перед призраком национал-социалистско-болыпевистского альянса эти старые склеротики англичане... капи­тулируют» [439] .

438

Domarus. Hitler, И, S. 1117-1118.

439

Hans Bernd Gisevius. Bis zum bitteren Ende. Hamburg, 1947, Bd. II, S. 107; Domarus. Hitler, II, S. II 18.

3 апреля 1939 г. — в тот день польский министр иностранных дел Бек прибыл не в Берлин, как ожидала германская сторона, а в Лон­дон — Гитлер приказал готовиться к осуществлению плана «Вайс», т.е. плана германской кампании против Польши. 11 апреля германскому вермахту было дано распоряжение об «Обеспечении границ на восто­ке». Столь внезапная перемена вполне соответствовала упрощенной системе категорий Гитлера: не удалось «большое решение (с Польшей против России)», следовало попробовать «малое решение (с Советским Союзом против Польши)» [440] .

440

Helmut Booms. Der Ursprung des Zweiten Weltkrieges — Revision oder Expansion? — In: Geschichte der Wissenschaft und Unterricht 16 (1965), S. 329-331; Hillgruber. Hitler-Koalition, S. 472.

После издания инструкции о единой подготовке вермахта к воен­ным действиям на период 1939/40 гг. [441] , раздел II которого предписы­вал военный разгром Польши в рамках плана «Вайс», война против Польши стала неизбежной. Поэтому росла и заинтересованность в ско­рейшем достижении договоренности с Россией. Как подчеркивалось в плане, «политическое руководство считает своей задачей по возможно­сти изолировать Польшу в этом случае, т.е. ограничить войну боевыми действиями с Польшей». В том случае, если изолировать не удалось бы, Гитлер был готов «напасть на Запад и одновременно разделаться с Польшей» [442] .

441

Текст в: Domarus. Hitler, S. 1131-1132; ADAP, D, VI, Nr. 185, S. 187-189, DM Nr. 37, S. 76-79; «СССР в борьбе за мир...», № 227, с. 326-328.

442

Так сказано в его речи (ADAP, D, VI, Nr. 433, S. 479).

В качестве инструмента «политического руководства» («изоляция» Польши была в первую очередь делом внешней политики и диплома­тии) министерство иностранных дел столкнулось теперь с двойной за­дачей: с одной стороны, необходимо было расчищать пути для подобной «изоляции», которые вели через Россию, однако, с другой стороны, бы­ло известно, что Гитлер в своем военном планировании все еще слабо учитывал русский фактор, уделяя главное внимание Англии. «Вмеша­тельство России, — говорилось в плане «Вайс», — если бы она была на это способна, по всей вероятности, не помогло бы Польше, так как озна­чало бы уничтожение ее большевизмом».

В ходе оперативного осуществления плана «Вайс» под косвенной угрозой оказались бы и Прибалтийские государства. В утвержденном 11 апреля плане указывалось: «Позиция лимитрофов будет опреде­ляться исключительно военным превосходством (последние два слова были от руки исправлены на «военными требованиями». — Я.Ф.) Гер­мании». Затем (в первом варианте) следовало предложение: «В ходе дальнейшего развития событий может возникнуть необходимость ок­купации лимитрофов вплоть до границ прежней Курляндии и включе­ния их в состав рейха». Но представление о грозящих неприятных осложнениях с Прибалтийскими государствами и — в соответствии с советскими «защитными нотами», переданными Латвии и Эстонии 28 марта 1939 г., — весьма вероятно, с СССР побудило верховное ко­мандование вермахта постановлением 37/39II от 13 апреля 1939 г. из «плана фюрера» вторую фразу вычеркнуть [443] . Первая же фраза оста­лась, а значит, оставалась и возможность распространения зоны воен­ных действий на Прибалтику.

443

ADAP, D, VI, Nr. 185, S. 187.

Попытка

Риббентропа и зондаж Клейста

Англо-французские декларации о гарантиях Польше, Румынии, Греции и Турции создали на востоке Центральной Европы новую поли­тическую ситуацию [444] . Поскольку эти страны образовали сплошную полосу от Балтийского до Черного моря, Германия не могла напасть на СССР, не нарушая территориальной целостности по крайней мере од­ной из них. Но в этом случае в связи с западными гарантиями возникала опасность войны с Англией и Францией.

444

Относительно политических и стратегических проблем, связан­ных с заявлениями о гарантиях см. критический анализ Лотара Кеттенаккера в книге «Дипломатия бессилия» (Lothar Kettenacker. Die Diplomatie der Ohnmacht). Относительно провалившейся мирной стра­тегии английского правительства накануне второй мировой войны см.: Wolfgang Benz, Hermann Graml (Hrg.). Die Grossm"achte und der Europ"aische Krieg (Schriftenreihe der Vierteljahreshefte f"ur Zeitgeschichte, Sondernummer). Stuttgart, 1979, S. 223-279. Официаль­ная английская точка зрения, в: Gibbs. Strategy, p. 707.

Таким образом, без всякого участия Советского Союза его западная граница оказалась прикрытой цепью государств, находящихся под за­щитой западных стран. В результате западных гарантий Сталин, по мнению бывшего французского посла в Москве и тогдашнего посла в Берлине Кулондра, приобрел «заслон на западе, которого он добивался на протяжении десяти лет. С этого момента он как бы с балкона, будучи в безопасности, может следить за происходящими событиями» [445] . Гит­лер же, согласно данной интерпретации, напротив, теперь больше, чем когда-либо, нуждался в нейтралитете Советского Союза, если, нападая на Польшу или на любую другую из названных выше стран, он хотел избежать борьбы на два фронта, которая означала бы мировую войну. Кулондр сделал из этого следующий вывод: «Подтолкнув в Мюнхене Сталина к Гитлеру, теперь подталкивают Гитлера к Сталину».

445

Coulondre. Staline, p. 263.

В этой упрощенной схеме альтернатив Кулондр не в полной мере учел важный фактор неопределенности, который сводился к вопросу, насколько оба «вождя» верили в то, что в случае реальной опасности за­падные демократии окажут Польше действенную помощь. На этот счет у обеих сторон были сильные сомнения. Гитлер, преисполненный пре­зрения к «жалким существам Мюнхена», был готов к азартной игре. Для Сталина же соглашательство Запада в Мюнхене явилось по мень­шей мере предостережением. Трезвый анализ возможностей Англии и Франции усиливал его недоверие. Характерной в этом отношении была следующая оценка, направленная в Наркоминдел полпредом Майским из Лондона: «Что реально может сделать Великобритания (или даже Великобритания и Франция вместе взятые) для Польши и Румынии в случае нападения Германии на эти страны? Очень мало. Пока британ­ская блокада перерастет для Германии в серьезную опасность, Польша и Румыния перестанут существовать» [446] .

446

Sipols. Vorgeschichte..., S. 248.

К тому же советская сторона справедливо опасалась, что трудновы­полнимые с военной точки зрения западные гарантии могут даже спо­собствовать возникновению войны в непосредственной близости от Советского Союза [447] . К такому пониманию склонялась также часть ан­глийской оппозиции, например бывший премьер-министр Великобри­тании Д. Ллойд Джордж, назвавший британские гарантии Польше и Румынии без соответствующего советского прикрытия с тыла «безот­ветственной азартной игрой» [448] . Он считал больше невозможным игно­рировать Советский Союз; пути, удобные для оказания эффективной военной помощи Польше, пролегали как раз через советскую террито­рию. «Англия нуждалась по меньшей мере в благосклонном нейтрали­тете Советского Союза, а еще лучше в его поддержке Польше в случае нападения» [449] . Ключ к эффективному гарантийному союзу, как под­черкнул Черчилль, лежал во взаимопонимании Запада и России [450] .

447

Кеттенаккер, правда, преувеличивает, когда именует англий­ское заявление о гарантиях Польше «бегством вперед» и «бесподобным блефом» ("Diplomatie", S. 250), ибо в тот момент еще никто не знал, что Гитлер проигнорирует совершенно недвусмысленные заявления о по­мощи. Вместе с тем он затронул важный вопрос, когда подчеркнул, что «Великобритания (и Франция. — И.Ф.) Польше «в случае войны могли

бы так же мало помочь, как и Чехословакии... Гарантии Польше спо­собствовали не безопасности страны, а ее верной гибели в первой поло­вине сентября».

448

Adamthwaite. France, p. 266-268, 309-311.

449

Strang. Home, p. 161-162.

450

Churchill War, vol. 1, p. 313.