Память льда
Шрифт:
Женщина глянула вниз… Под нею расстилалась унылая серо-коричневая равнина, испещренная длинными бороздами с тускловато поблескивающим льдом. На склоне холма Мхиби заметила темное пятно с неровными краями.
«Стадо. Я уже бывала здесь. Я ходила по этой равнине… в своих снах. И следы тоже помню…»
Неожиданно дракон замер, согнул крылья и начал быстро спускаться.
Мхиби услышала протяжный крик. Свой собственный вопль. Она с удивлением поняла, что кричит вовсе не от ужаса, а от радостного возбуждения.
«Духи предков, теперь я знаю восторг полета! Теперь я понимаю,
Земля стремительно приближалась. Мхиби вдруг подумалось, что дракон сейчас упадет и придавит ее своей тяжестью. Но он широко раскинул крылья, поймал воздушный поток, плавно скользнул вниз и опустился на одну заднюю лапу. После чего начал опускать и другую, а затем, уже почти у самой земли, разжал когти, высвободив пленницу.
Рхиви мягко упала на спину, затем села. Дракон поднимался в небо.
Мхиби оглядела себя… у нее было прежнее, молодое тело. Какой жестокий сон! Она вскрикнула, потом еще раз — и упала ничком, уткнувшись во влажную глинистую землю.
«Зачем ты спас меня, дракон? Чтобы я снова проснулась?»
«Дракон просто пролетал мимо», — раздался в мозгу чей-то голос на языке рхиви.
Мхиби вскинула голову. Оглянулась по сторонам:
— Кто со мной говорит? Где ты?
«Мы здесь. Когда ты будешь готова, то увидишь нас. Похоже, у твоей дочери воля под стать твоей. Она сумела повелевать величайшими из заклинателей костей. Они приходят в ответ на зов ребенка… Спешат на Слияние. Правда, немного отклонились с дороги. И тем не менее… мы удивлены».
— Моя дочь?
Голоса заговорили наперебой:
«Ее все еще обжигают жестокие слова. Мы это чувствуем. Потому мы и пришли, чтобы жить здесь».
«Тот маленький толстый человечек скрывает под своей плотью острый обсидиановый нож. Кто бы мог подумать?»
«Знаешь, что он сказал твоей дочери? „Мхиби полностью отдала тебе себя. А теперь, девочка, пришло время для ответного дара. Крупп не допустит, чтобы твоя мать осталась наедине со своей плачевной судьбой. И так думает не только Крупп, поверь мне“».
«Он открыл ей глаза. Твоя дочь была занята лишь собой и своими думами. Но коротышка-толстяк заставил Серебряную Лису прислушаться к его словам, хотя, по правде говоря, он тогда беседовал с ней только во сне. Однако она прислушалась».
«Ну как, теперь ты нас видишь?»
Мхиби поглядела на свои молодые сильные руки и закричала:
— Перестаньте мучить меня этим сном! Прекратите! Слышите?
Она открыла глаза. В шатре было темно. Как всегда, у нее ныли кости, и каждый уголок ее одряхлевшего тела отзывался тупой болью. Бедная женщина сжалась в комок и горько заплакала.
— О боги, — прошептала она, — как же я вас ненавижу! Как я вас всех ненавижу!
Книга третья. Капастан
Последним смертным мечом Тайного ордена Фэнера был Фанальд из Кон-Вора, убитый во время пленения Увечного Бога. Последним дестриантом, облаченным в плащ Вепря, был Ипшанк Корелрийский, который бесследно сгинул в битве на ледниках Стратема. Некто, ожидавший получить этот титул, оказался изгнанным из храма, а имя его — вычеркнутым из всех
Глава четырнадцатая
Нет ничего страшнее, друзья мои, чем оказаться в осажденном городе. Всеми силами постарайтесь избежать подобной участи.
Зал таверны, расположенной на юго-востоке Старо-Даруджийской улицы, был почти пуст. Посетителей — раз-два и обчелся, да и те в основном приезжие. Все они, подобно Ворчуну, застряли в осажденном Капастане, оказавшись в ловушке. Вот уже пять дней подряд армия паннионцев стояла под городскими стенами, не предпринимая никаких действий. Говорили, что к северу, за цепью холмов, якобы замечены густые облака пыли. Это явно что-то означало… но вот что именно? Так или иначе, с тех пор прошло уже несколько дней, однако все оставалось по-прежнему.
Никто не знал и другого — почему септарх Кульпат медлит с началом штурма. Чего выжидает паннионский полководец? Как всегда, недостаток правдивых сведений обильно восполнялся слухами, по большей части самыми глупыми и нелепыми. По реке к городу подплывали все новые и новые лодки с тенескариями. Казалось, половина империи Провидца влилась в ряды его крестьянской армии.
— Даже если нас всех здесь съедят, каждому дикарю достанется лишь по маленькому кусочку, — пошутил кто-то.
Ворчун был единственным, кто посмеялся, оценив зловещую шутку по достоинству. Командир стражников вспоминал сейчас об этом, привалившись спиной к грубо оштукатуренной стене. Его столик стоял почти у самого входа, что позволяло обозревать весь зал с низкими закопченными потолочными балками. На земляном полу копошилась мышь, деловито подбирая крошки. Попировав в одном месте, она перебиралась в другое, опасливо огибая башмаки сидящих людей и стараясь не вылезать на свет. От нечего делать Ворчун следил за перемещениями грызуна.
«И чего бы мышке не двинуть в кухню?» — лениво думал он. Судя по запахам, доносившимся оттуда, еды там хватало. Пока еще хватало. Если осада затянется, то этому изобилию быстро настанет конец.
На потолочной балке, свесив лапы и хвост, дрых местный кот.
«Погоди, лентяй, скоро тебе придется вспомнить, как охотятся».
Мышь вдруг прекратила свои кружения по залу и поползла мимо стойки на кухню.
Ворчун отхлебнул разбавленного вина и поморщился. Еще немного, и тут начнут подавать воду, подкрашенную вином. Остальные шестеро посетителей сидели поодиночке за столами или опирались на стойку. Временами они обменивались парой слов, как правило бессмысленными комментариями, которые в основном сопровождались лишь неопределенным хмыканьем.