Память льда
Шрифт:
— А вот это, Бьюк, нам уже ни к чему. Бошелена лучше сюда не впутывать.
— А я ведь предупреждал: дело это рискованное.
«Да уж, задачка явно не из легких: попытаться сделать так, чтобы безумный убийца не нашел себе жертв — и сам не понял почему — в осажденном городе… Худ тебя побери, Бьюк, во что ты меня втягиваешь?»
— И твои новые друзья поверили, что Брош опасен? — спросил Ворчун. — Я слышал, в Капастане не больно-то жалуют чужаков.
— Поверят, если дорога жизнь собственных детей. А Корбалу Брошу нужны
— По-моему, ты только напрасно напугал этих людей. Меньше всего ночные прогулки нашего приятеля угрожают детям. Думаю, с закатом солнца родители вряд ли выпускают их на улицу.
— Так-то оно так. Но в городе хватает беспризорной ребятни. Четверых я отрядил вести постоянную слежку за особняком. Бездомные сорванцы. Вряд ли Брош обратит на них особое внимание. И за небом они тоже присматривают.
Бьюк вдруг резко замолчал, как будто сболтнул лишнее.
«Больно мне нужны твои тайны!» — внутренне усмехнулся Ворчун. И насмешливо поинтересовался:
— Слушай, а за небом-то чего следить? Или Брош умеет летать?
— На всякий случай. Вдруг его потянет на крыши.
«Дружище, ты, никак, забыл, что мы не в Даруджистане? Здесь нельзя запросто перепрыгнуть с одной крыши на другую».
— Главное, что их дом под присмотром, — продолжал Бьюк. — К счастью, Бошелен не вылезает из подвала. Уж не знаю, какую нору он себе устроил, но торчит там круглые сутки. А Корбал днем спит. Я тут начал говорить…
Ворчун резко взмахнул рукой, прервав его рассказ:
— Слушай!
Оба замерли.
Земля под ногами слегка задрожала. Со стороны городских стен доносился нарастающий гул.
Бьюк вдруг побледнел и выругался.
— Где Каменная? — спросил он. — Только не заговаривай мне зубы и не уверяй, что ты не знаешь.
— Знаю. Возле Восточных ворот, что ведут на Портовую дорогу. Там пять взводов «Серых мечей», полк джидратов и около дюжины лестарийских гвардейцев.
— Как раз с той стороны и громыхает.
— Вот же глупая девка, — нахмурился Ворчун. — Спрашивается, ну какого Худа туда она поперлась? А ведь Каменная правильно угадала, что именно оттуда все и начнется.
Бьюк стиснул его запястье:
— Так что ж ты, Худ тебя побери, прохлаждаешься здесь? Осада уже началась, и Каменная оказалась в самом пекле.
Ворчун выдернул руку:
— И что, предлагаешь мне отправиться ее спасать? Еще чего не хватало! Думаешь, я не предупреждал эту красавицу? Сто раз ей говорил! Все уши прожужжал. И тебе тоже объяснял: это не моя война! Ну что вы ко мне привязались?
— Тенескариям ровным счетом наплевать, твоя это война или нет. Они просто-напросто обезглавят тебя и бросят в котел!
Ворчун молча повернулся, побежал к двери и распахнул ее, изо всех сил рванув тяжеленный засов, который с громким лязгом упал. Пригнувшись, бывший командир стражников выскочил наружу.
Он сразу понял, насколько сильно стены стоянки заглушали
Затянувшееся ожидание наконец-то закончилось. Началась осада.
«Им не удержать стены. И ворота тоже. К сумеркам враг будет в Капастане». Ворчун прикинул, не напиться ли с горя в стельку, и подобная перспектива несколько успокоила бывшего командира стражников.
И тут внимание его привлекло какое-то движение наверху. Ворчун поднял голову. С запада летели огненные шары. Несколько десятков. Их строй постепенно редел: снаряды падали на крыши и врезались в стены домов. Повсюду гремели взрывы и полыхали пожары.
«А вот и передовой отряд паннионцев пожаловал», — подумал Ворчун, добавив заковыристое даруджистанское ругательство.
Вторую волну шаров выбросили катапульты, обстреливающие Капастан с севера. На этот раз звук был гораздо громче. Он все усиливался… Одно из зловещих паннионских «солнц» летело прямо к Кальманарскому переулку.
Ворчун бросился назад, к спасительной двери.
Метательные снаряды паннионцев состояли из обычных булыжников, густо покрытых смолой. Подожженная, она не гасла даже в полете. Расчет был прост: поджигать и рушить одновременно.
По Кальманарскому переулку поползла огненная змея — запылал сухой мусор. Паннионское «солнце», стукнувшись о землю, отскочило и вторично ударило в стену стоянки. Удар пришелся в каких-нибудь десяти шагах от двери. Упавшие обломки тут же загорелись.
Ворчун на время оглох. Осколки исцарапали ему руки и лицо. Кое-как пробравшись по мосткам над сточной канавой, он очутился возле лестницы. Из дыры в стене валил дым. Кажется, кто-то кричал, но звон в ушах мешал воспринимать окружающие звуки.
«Плохо оказаться в огненной ловушке».
Ворчун уже почти добрался до двери, когда та неожиданно распахнулась сама. На пороге стоял Бьюк. На руках он держал бесчувственную женщину.
— Вас сильно задело? — крикнул бывший командир стражников.
— А, ты еще здесь? — удивился Бьюк, поднимая голову. — Обошлось. Огонь почти потушили. Чего медлишь? Беги куда-нибудь, прячься.
— Спасибо за совет, — буркнул Ворчун.
Небо заволокло дымом. Густые клубы его поднимались в восточной части города, образуя завесу, которую ветер гнал на запад. В Даруджийском квартале, среди храмов и домов, виднелись языки пламени. Рассудив, что безопаснее всего сейчас держаться поближе к городским стенам, Ворчун побежал к Портовым воротам, мысленно убеждая себя, что лишь по чистой случайности направляется туда, где сейчас находится Каменная.