Память льда
Шрифт:
— Но, командир…
— Это приказ. Понятно? Чем скорее он будет выполнен, тем скорее мы вернемся в город.
Возле изуродованных Западных ворот было многолюдно. Ворчун заметил скопление «Серых мечей». Вместе с ними трудились армейские саперы и городские ремесленники. С появлением Ворчуна и его войска все бросили работу и повернули голову. Разговоры стихли.
Бывший командир стражников нахмурился. Он терпеть не мог повышенного внимания к своей персоне.
«Спасибо, что
Все глазели на «детское знамя».
Их толпы «Серых мечей» вышла женщина-лейтенант.
— С возвращением, — торжественно произнесла она. — Лицо женщины покрывала плотная корка пыли, влажная от струек пота, что текли из-под ее шлема. — За Туларом мы собрали оружейников, — сказала она. — Думаю, сударь, ваши клыки не помешает заострить.
— Милая, я воюю не зубами, а саблями.
Лейтенант смутилась:
— Несокрушимый щит… вернее, нет, не только он, но все мы хотели бы знать твое имя.
Однако Ворчун уже прошел мимо нее.
— Оружейники. Хорошая идея. Что, лейтенант, поточим зубки? — усмехнувшись, спросил он у бывшего лестарийского сержанта.
Услышав это, женщина крикнула им вслед:
— Такими вещами не шутят!
Не останавливаясь, Ворчун бросил ей через плечо:
— Хорошо, пусть это будут «тигровые коготки». А чем пыхтеть из-за пустяков, лучше подгони своих молодцов. Я тоже не шучу. Скоро здесь появятся голодные тенескарии. Ты же не хочешь, чтобы они тебя слопали?
Женщина что-то прошипела ему в ответ. Работа возобновилась.
Оружейники со своими точильными кругами и прочими инструментами расположились прямо на улице. Откуда-то доносились звуки сражения.
«Неужели площадь Джеларкана очистили не до конца?» — подумал Ворчун.
Он махнул своим солдатам, приказывая остановиться:
— Построиться. Всем хорошенько заточить оружие, сделать таким острым, чтобы им можно было бриться.
— Но, командир, у нас в отряде немало женщин, — возразил ему лейтенант.
— Приказ обязателен для всех.
Откуда-то появился всадник. Он спрыгнул с лошади, поправил перчатки, затем подошел к Ворчуну. Шлем всадник так и не снял, только слегка приподнял забрало.
— Ты и есть командир стражников, приехавших вместе с Керулием? — спросил он.
— Бывший. У тебя ко мне какое-то дело, воин?
— Я привез поздравления от несокрушимого щита, — ответил всадник. Голос из-под шлема звучал жестко и глухо. — Хочу также сообщить, что тенескарии снялись с места.
— Знаю. Мы своими глазами видели, какую пыль они подняли на равнине.
— Несокрушимый щит полагает, что главный удар тенескарии нанесут с востока. Там их командир — его называют первенцем мертвого семени — собрал свои лучшие
— Так. Что дальше?
Всадник помедлил, затем продолжил:
— Несокрушимый щит просил поставить тебя в известность, что мы начинаем перемещение горожан.
— Интересно, куда их можно переместить? — удивился Ворчун. — Только в царство Худа. У него места хватит всем.
— «Серые мечи» заблаговременно вырыли под городом целую сеть туннелей. Там собрано достаточно провизии и воды, чтобы хватило на двадцать тысяч жителей.
— И на какой срок?
— Недели на две. Возможно, на три. Эти туннели довольно длинные. Во многих местах мы соединили их с древними курганами. Таковых в окрестностях города оказалось больше, чем думали. Все входы в туннели тщательно замаскированы и хорошо охраняются.
«Две недели. А что потом?»
— С горожанами понятно. А что будут делать солдаты?
Серые глаза всадника, глядящие из щели забрала, оставались непроницаемыми.
— Сражаться. Биться за каждую улицу, дом и даже комнату. Несокрушимый щит спрашивает: который квартал города вы предпочитаете оборонять? В чем испытываете надобность? Может быть, луки, стрелы? Ну и конечно, продовольствие?
— Стрелков среди нас нет, так что луки не нужны. А вот от еды не откажемся. И некрепкое вино тоже не помешает… Насчет места… — Ворчун обвел глазами соратников. — Который квартал, говоришь? Правильнее будет сказать — дом. Есть там один, на углу Старо-Даруджийской улицы. У него очень приметный фундамент из черного камня. Мы начнем сражаться у Северных ворот, а потом отступим туда. Пожалуй, там и обоснуемся.
— Отлично. Все необходимое вам доставят туда.
— А эта… эвакуация в туннели, она как — принудительная? Солдаты будут обходить дом за домом, и — пожалуйте вниз?
— Ни в коем случае. Пойдут только те, кто сам захочет. А почему ты спрашиваешь?
— В том доме, на втором этаже, в одной из комнат осталась женщина. Она ни за что не согласится лезть под землю. Вот я и хочу предупредить, чтобы не пытались тащить ее силой.
— Я же говорю: все исключительно добровольно.
Ворчун кивнул.
К нему подошел лестариец:
— Ну что, командир, пора нам уже наточить свои «тигровые коготки».
Ворчун кивнул и направился к оружейникам, даже не заметив, как вздрогнул всадник, услышав последнюю фразу.
Итковиан поднял забрало. Он глядел вслед рослому крепкому даруджийцу, который неторопливо шагал к точильщикам. За ним семенил коротконогий лестариец. Командир нес обнаженные сабли: зазубренные, со следами засохшей крови. Такое оружие цвета дымного пламени требовало сильных и умелых рук.