Память льда

Эриксон Стивен

— Да.

Провидец отошел от него.

— Я слышу крики Матери. Страж, отнеси к ней пленника.

— Будет исполнено, святейший.

Сильные руки подхватили юношу, с легкостью оторвав его от холодного пола. В коридоре страж Домина вдруг остановился:

— Слушай меня, Ток. Матерь прикована внизу. Я положу тебя там, где ей будет до тебя не дотянуться. Я принесу тебе пищу, воду, подстилку и покрывало. В последние дни Матерь кричит почти постоянно, и Провидец уже не обращает внимания на ее крики. И в ее

мозг он тоже заглядывать не станет. Сейчас у Провидца есть заботы поважнее.

— Но он уничтожит тебя… погубит.

— Он давно уже погубил меня, малазанец.

— Я помню все твои рассказы. Мне очень жаль.

Страж Домина долго молчал.

— Ты… ты отнесся ко мне с сочувствием, — дрожащим голосом сказал он наконец. — Меня ждет Бездна. Позволь мне хоть чем-то тебе помочь.

— Скажи, а бухта все еще скована льдом?

— Вода очистилась на расстоянии целой лиги, а то и больше. То ли ветер постарался, то ли течением унесло. Но дальше над морем по-прежнему бушуют бури. Рев стоит как от десяти тысяч боевых демонов. Разве ты не слышишь?

— Нет.

— Хотя правильно: здесь почти не слышно. А на башнях ветер так и свищет.

— Я помню этот ветер.

— Так вот, он сменил направление. И похоже, разгоняет лед.

— В пещере Матери вообще нет никакого ветра, — сказал Ток.

Стихия продолжала трепать обломок плавучего города мекросов. С громким треском ломались бревна. Полопалось еще несколько воздушных пузырей, отчего маленький остров вздыбился и проход между домами превратился в склон холма. Госпоже Зависти не оставалось ничего иного, кроме как открыть магический Путь и по нему перебраться туда, где находилась Ланасса Тог.

Т’лан имасска вернулась на свое прежнее место. Ветер нещадно трепал ее седые волосы. Костлявые руки все так же сжимали мечи. Встав рядом с нею, госпожа Зависть поняла, чем вызван крен. Плавучий остров натолкнулся на огромную ледяную глыбу и теперь подминал ее под себя. В воздух летели водяные струи вперемешку с ледяной крошкой.

— Боги милосердные, — сердито пробормотала госпожа Зависть. — Нас относит к западу.

— Не волнуйся, — ответила Ланасса Тог. — Рано или поздно нас все равно прибьет к суше.

— В каком месте? В двадцати лигах от Коралла? Если я верно помню карту местности, там густой лес и совсем нет дорог. А я так устала от ходьбы. Кстати, ты еще не посмотрела, как мы устроились. Если не считать косого пола и жуткого вида из окон, в остальном вполне приличное жилье. Знаешь, я не могу обходиться без удобств.

Ланасса Тог молча глядела на северо-запад.

— Все вы, т’лан имассы, одинаковые, — обиделась госпожа Зависть. — Помнится, Тлен тоже без конца отмалчивался.

— Ты уже называла это имя. Кто такой Тлен?

— Онос Т’лэнн. Первый меч. Во время нашей последней встречи он выглядел хуже некуда. Так что, думаю, дорогая,

для тебя еще не все потеряно.

— Я однажды видела Оноса Т’лэнна.

— На Первом Слиянии?

— Да. Он выступал против Ритуала.

— И за это ты его возненавидела?

Т’лан имасска, по своему обыкновению, ответила не сразу. За то время, пока она молчала, плавучий остров выровнялся, затем опять накренился. Ланасса Тог даже не шевельнулась.

— Возненавидела? — произнесла она наконец. — Нет. Я просто с ним не согласилась. Слишком многие ему возражали, и тогда Онос Т’лэнн сдался. Таково, увы, всеобщее заблуждение.

Госпожа Зависть некоторое время помолчала в ожидании дальнейших пояснений, а затем скрестила руки и уточнила:

— Что ты имеешь в виду? О каком заблуждении говоришь?

— О том, что истина якобы определяется большинством голосов. Мы думали: раз все так считают, значит это и есть правда. Когда я снова увижу Оноса Т’лэнна, то непременно скажу ему, что прав был лишь он один.

— Вряд ли он до сих пор на вас сердится. Мне кажется, Онос Т’лэнн не из тех, кто может затаить обиду… и этим отличается от остальных т’лан имассов. Как ты думаешь?

— Он — первый меч.

Госпожа Зависть вздохнула и перевела беседу на другую тему:

— Мне тут недавно пришлось говорить с Моком. Я удивилась: почему сегулехи до сих пор не вызвали тебя на поединок? Сену и Туруль сражались с Тленом и потерпели поражение. Следующим должен был биться Мок. Я узнала любопытную вещь: оказывается, сегулехи дерутся с женщинами, только если те нападают первыми. Хочу тебя предостеречь: не связывайся с ними.

— Пока у меня нет на то причин. Но если вдруг появятся…

— Хорошо, попробую объяснить по-другому. Сражения с Сену и Турулем дорого обошлись Тлену. Думаю, поединок с Моком оказался бы еще более тяжелым. Скажи честно, Ланасса Тог, ты равна первому мечу по силе и ловкости? Думаю, что нет. Поэтому мой тебе совет: если хочешь попасть на Второе Слияние, держись подальше от Мока и его братьев.

Т’лан имасска в ответ лишь молча передернула плечами, лязгнув оружием.

— Ну и компания подобралась, — вздохнула госпожа Зависть. — Даже не знаю, что труднее: говорить с тобой и сегулехами или смотреть в страдающие глаза волчицы. И Гарат до сих пор меня сторонится.

— Волчица пробудилась, — сказала Ланасса Тог.

— Знаю. Вот смотрю я на нее, и сердце кровью обливается. Мне безумно жаль несчастную богиню, запертую внутри волчицы. У них обеих плачевная судьба: целую вечность бродить в одиночестве. Тем более что Баалджаг застряла где-то посередине между смертными и неупокоенными.

— Кто же преподнес ей такой мучительный дар? — спросила Ланасса Тог.

Госпожа Зависть улыбнулась, радуясь, что смогла хоть чем-то заинтересовать собеседницу: