Пассат
Шрифт:
— Тогда его сына. Или того, кто владеет сейчас этим домом.
— Владею им я, — ответил Рори Фрост.
— Вы?!
— Действительно не знали? — В глазах Рори светилась насмешка. — Да, вижу, действительно. И мне хотелось бы знать, почему это известие так разочаровало вас. Вы ведь разочарованы, не так ли?
— Нет. Да!.. То есть… Когда вы… — она вновь умолкла и закусила губу.
— Когда приобрел этот дом? Лет пять-шесть назад.
Пять-шесть назад. Стало быть, никакой тайны здесь нет, полковник Эдвардс и лейтенант Ларримор не только должны об этом знать, но, наверно, беря грех на душу, не раз поручали обыскивать
Геро потребовалось усилие, чтобы скрыть разочарование, и это ей удалось. Потом церемонным тоном сказала, что это очаровательный дом, и расположение его мистер Фрост, должно быть, находит весьма удобным. Она извиняется, что помешала ему отдыхать, и ни в коем случае не вторглась бы в его владения, если б знала о его присутствии.
— Не сомневаюсь, — угрюмо ответил капитан Рори. — И не стану спрашивать, что привело вас сюда, потому что вполне догадываюсь. Видимо, вы пришли разузнать, кому принадлежит это место, потому что видели, как однажды ночью я выгружал здесь некий груз, и заподозрили, что здесь могут храниться и другие грузы. Что здесь даже может находится загон для рабов. А работорговцев вы очень осуждаете. Я прав, не так ли?
— Помнится, вы уже задавали этот вопрос, — сказала Геро, притворяясь, что не понимает. — И помнится, я ответила, что я не «осуждаю», а ненавижу работорговлю и всех, кто ею занимается.
— Вы дали мне это понять. Почему?
— Почему? Неужели вы это серьезно? Причина должна быть ясна любому разумному человеку, я не могу понять, как вы можете задавать мне такой бессмысленный, бесконечно глупый вопрос. Всего доброго, сэр.
Геро отрывисто кивнула ему, хотела повернуться и уйти, но позабыла о колючем побеге, зацепившемся за кружево ее нижней юбки. Ей пришлось задержаться, чтобы высвободиться. Капитан Фрост легко перешагнул через куст, ухватил ее запястье железной хваткой и размеренно, с металлом в голосе произнес:
— Если б вы знали меня получше, то поняли, что я не задаю бессмысленных вопросов. У меня есть особая причина интересоваться вашими взглядами.
Геро перевела взгляд от его жестких пальцев на столь же жесткое лицо и с немалым трудом сдержала вызванный страхом порыв пинаться и царапаться. Поняв, что эта попытка может окончиться только унизительным поражением, она спокойно произнесла:
— Вы причиняете мне боль.
Проблеск чего-то, очень похожего на восхищение, вспыхнул в лице капитана Фроста, он слегка улыбнулся и выпустил ее. Геро отдернула руку, потерла вмятины, оставленные его пальцами, но больше не совершала ошибки, пытаясь уйти. Рори секунду-другую молча смотрел на нее, а потом безо, всякой логики, с каким-то удивлением подумал, что забыл, серые у нее глаза, или в них есть зеленые крапинки, и что больше не забудет.
— Оставив в стороне общие слова, — негромко спросил ой, — ответьте, за что конкретно вы ненавидите работорговцев? За то, что они зарабатывают деньги таким образом?
— Нет. — Голос девушки был ледяным. — Я уже говорила вам, и уверена, вы этого не забыли. Но если хотите, чтобы сказала еще раз, буду рада удовлетворить ваше желание. Ненавижу я их потому, что они лично
— Да, я так и-думал. Просто хотел увериться, что понял правильно. В таком случае, мисс Холлис, может, скажете мне, как это с такими взглядами вы из кожи лезли, чтобы стать лично повинной в смерти и увечьях нескольких сот людей, которые не могли причинить вам зла, и с которыми — насколько мне известно — вы вряд ли ссорились? Более того, почему сочли возможным содействовать расширению работорговли, к которой, по вашим словам, питаете ненависть? Я, может, оправдал бы вас, если б вы делали то или другое ради личной выгоды; это был бы по крайней мере более понятный мотив, чем любовь к вмешательству в чужие дела. Однако, признаюсь, это вызывает у меня интерес.
Геро решительно заявила:
— Вы, наверно, сошли с ума! Я не имею ни малейшего понятия о чем идет речь, и вы сами, уверена, тоже. Можно, я пойду? Мне пора.
Капитан Фрост, пропустив эту просьбу мимо ушей, жестко сказал:
— Я уже советовал вам не соваться в дела, которых не понимаете, но, кажется, вы из тех юных особ, которые не внемлют советам. Вы обяжете меня, объяснив, как ваша щепетильная совесть позволяет помогать в переправке оружия безответственному сброду заговорщиков и вместе с тем полностью снимать с себя ответственность за смерти, как прямого результата этого поступка.
— Я не помогала… Не прикасалась… То было не оружие! — негодующая Геро говорила страстно и непоследовательно. — То были голоса!.. То есть, люди. Я хочу сказать…
— Вы хотите сказать, — уничтожающе перебил капитан Фрост, — что думаете, я поверю, будто вы помогали переправлять в Бейт-эль-Тани избирательные урны.
— Я не думаю, что вы поверите чему-то! — с жаром заявила Геро. — И мне все равно, чему вы верите. Конечно же, то были не тела и не… То были деньги. Для покупки еды и для привлечения людей на сторону принца — тех, кто не мог выступить бесплатно — чтобы не возникло необходимости сражаться. Это ваши люди — ваши убийцы-моряки и ваш зануда-консул — начали бойню. Если бы не они…
Девушка внезапно умолкла, смущенная выражением лица Фроста, у нее упало сердце, ей захотелось зажать уши и не слышать больше ничего.
— Вы действительно верите в это? До чего ж доверчивое орудие в чужих руках! Неужели вам даже не приходило в голову открыть хотя бы один из сундуков?
— Они были заперты; к тому же… — Геро перевела дыхание и вдруг широко раскрыла глаза. Потом, словно стремясь убедить не его, а себя, произнесла шепотом:
— Там были деньги!
— Там были винтовки, — сказал Фрост.
— Не верю.
— Думаю, верите, угрюмо произнес Фрост.
— Нет, — сдавленно сказала Геро. — Нет! О нет!
— Как вас убедили не открывать сундуков?
— Сказали, арабы могут подумать… — она вновь умолкла, вспомнив, что говорила тогда Тереза. Клейтон предостерегал ее против Терезы… против Чоле… и остальных…
— Что вы могли присвоить часть содержимого? А вы поверили и помогли передать двести винтовок человеку, которому недоставало только их, чтобы поднять вооруженный мятеж! Теперь вы, наверно, скажете: «Ах, я не знала», и забудете скучную сентенцию, «гласящую: «Незнание закона не оправдывает никого».