Патриот
Шрифт:
Не помню точно, что именно я обсуждал тогда с родителями, помню только, что мне всё-таки пришлось идти на дачу перекладывать какие-то доски. Я шёл, бормотал про себя проклятья в адрес новоявленной хунты, но при этом у меня с первого момента было чёткое ощущение, что всё это полная ерунда, ничего у них не получится. Несмотря на танки, «Лебединое озеро», КГБ, армию и МВД во главе путча, его сопровождало ощущение какого-то комизма, пародии. ГКЧП пытался нагнать жути, но вызывал только смех. По крайней мере, такие ощущения были у меня. Может быть, в Москве, куда въехали танки, дело выглядело иначе, но мой опыт жизни в семье военного и в военном городке не говорил мне, что армия, хоть, очевидно, и недовольная положением дел, прямо мечтает вернуться назад, в точку, где нужно класть подушку на телефон, прежде чем рассказать анекдот друзьям.
Впрочем, в Москве тоже никто не испугался. К Белому дому — Дому Советов Российской Федерации — начало стягиваться огромное количество защитников. Защитить они хотели Ельцина, президента РСФСР, и законодательную власть РСФСР, Верховный Совет. Грубо говоря, это было противостояние России, где к власти пришли
Позже по радио было зачитано обращение к советскому народу. Оно было невыносимо длинным, каждая фраза в нём напоминала передовицу газеты «Правда», а в 1991 году передовицы «Правды» были неким смешным понятием, означавшим набор штампов, глупостей и вранья. Из обращения я запомнил только, что в нём всячески осуждался расцвет спекуляции (это было явное покушение на нашу будущую богатую жизнь при капитализме и рыночной экономике), и фразу: «Никогда в истории страны не получали такого размаха пропаганда секса и насилия, ставящих под угрозу жизнь и здоровье будущих поколений». Это уже вообще было покушение на лучшие достижения современности — только, значит, в газетах и журналах появились голые женщины, а их хотят отменить под предлогом угрозы здоровью. Уж не говоря о том, что это была стопроцентная калька с тех самых передач, где осуждалась рок-музыка, потому что она содержит «разнузданную пропаганду секса и насилия». Очевидно, что авторы обращения пытались затронуть тайные душевные струны советских людей — мол, услышат они о запрете секса, о спекуляции и о необходимости выделения горюче-смазочных материалов сельчанам (такой пункт тоже был), стукнут по столу и скажут: «А ведь правильно всё делают товарищи из ГКЧП! Давно пора и сельчанам помочь, и секс запретить!»
Но по столу, конечно, никто не стукнул. Выражение Владимира Ленина «страшно далеки они от народа» в российской политике используется постоянно, к месту и не к месту, но здесь было стопроцентное попадание. Пожилые генералы были уверены, что они отлично знают и чувствуют «настоящий глубинный народ», а на самом деле, как это очень часто бывает, все их представления о народе сводились к беседам с водителями и охранниками, которые им поддакивали и сообщали, что все вокруг терпеть не могут Ельцина, демократов и спекулянтов.
Вечером того же дня ГКЧП прикончил себя сам, потеряв любые шансы на захват власти. Они провели пресс-конференцию и зачем-то решили это сделать в прямом эфире. Главным хитом стали трясущиеся руки Геннадия Янаева, вице-президента СССР. Он был главным участником и как бы лицом заговора. Это выглядело в буквальном смысле полной противоположностью тому, что хотели сказать эти странные мужчины в серых костюмах: «Мы взяли власть твёрдой руки и сейчас наведём порядок». Рядом с Янаевым сидел министр МВД Пуго, человек с самой странной причёской на свете (такую я позже видел в фильме «Дракула мёртвый, но довольный» у главного героя в исполнении Лесли Нильсена), и ещё четыре непонятных человека, включая совсем экзотических, вроде председателя крестьянского союза СССР. На вопрос «Где Горбачёв?» звучал странный ответ, что Горбачёв находится на лечении и после того, как он вылечится, курс на преобразования будет продолжен. Было ясно, что заговорщики немного опасаются даже несчастного Горбачёва, чьи нерешительность и слабость, по логике, и были причиной их действий. Журналисты откровенно издевались над участниками пресс-конференции, прямо называли случившееся военным переворотом и задавали вопросы типа: «Советовались ли вы с Пиночетом?» Вся страна прильнула к экранам, пытаясь понять, что происходит, и увидела она вовсе не железных генералов, перед которыми трепещет публика, а неуверенных в себе и даже, похоже, немного испуганных людей, над которыми потешаются журналисты. Повторюсь, мне ситуация с самого начала не показалась очень серьёзной, а после пресс-конференции стало окончательно ясно, что никакого захвата власти не будет. Комедия какая-то, а не путч. Даже само слово «путчисты», намертво привязавшееся к ГКЧП (в российской историографии эти события называются «августовский путч»), добавляло карикатурности происходящему.
Всё продлилось ещё пару дней, в течение которых ГКЧП так и не обрёл поддержки, зато вокруг Ельцина и демократической российской власти произошла беспрецедентная консолидация. Сотни тысяч горожан вышли на улицы в Ленинграде, в Москве вокруг Белого дома люди не только беспрепятственно собрались, но и соорудили баррикады. Солдатов и офицеров, введённых в Москву, путчисты бросили без приказов и ясной стратегии. В итоге каждый танк, каждый бронетранспортёр был облеплен людьми, которые братались с солдатами, кормили их (о питании заговорщики тоже не позаботились). Типичные разговоры звучали так:
— Ну что же, вы будете в нас стрелять?
— Конечно нет, как же мы будем стрелять в народ? Мы вместе с народом.
В какой-то момент один из танковых батальонов демонстративно перешёл на сторону Ельцина и развернул свои десять танков так, что они уже как бы защищали Белый дом. Все ликовали от этой новости, а я — больше всех: ведь это были танки из нашей Таманской мотострелковой дивизии. Это если и не казалось мне личным вкладом в победу над заговорщиками, то точно давало чувство сопричастности. Наш же таманский танк сыграл роль в главном звёздном моменте Бориса Ельцина, который залез на него, чтобы обратиться к своим сторонникам. Ельцин стоит на танке, вокруг его охрана, рядом люди развернули флаг — трёхцветный российский, а не красный советский. Это самая известная фотография того времени, отлично передающая смысл момента: с этой секунды Ельцин главный, он законный президент, а никакой другой власти (на самом деле включая и Горбачёва) больше не существует. Ирония в том, что двадцать семь лет спустя все снова начнут публиковать эту фотографию — в связи с событиями вокруг меня. Ровно по центру этой фотографии, возвышаясь над Ельциным, стоит один из его тогдашних телохранителей — Виктор Золотов. 11 сентября 2018
Из архивов и воспоминаний участников событий мы знаем, что ГКЧП разработал план штурма Белого дома, но в итоге не стал реализовывать его, чтобы избежать человеческих жертв. Мне кажется, дело ещё и в том, что заговорщики понимали неосуществимость своего плана. К тому моменту воинские части уже массово отказывались выполнять их приказы. Трагическая гибель трёх человек в ночь с 20 на 21 августа была результатом хаоса и дезорганизации управления войсками, а не противостояния армии и народа.
21 августа министр обороны СССР Язов отдал приказ о выводе войск из Москвы. ГКЧП проиграл. А вместе с ним был проигран и Советский Cоюз. Вернувшийся со своей дачи в Крыму Михаил Горбачёв, очевидно, ожидал, что его как освобождённого героя будут встречать ликующие толпы. Его возвращению действительно радовались, но только как очередному признаку поражения ГКЧП. План Горбачёва укрепить свою власть на волне неприятия ГКЧП не удался. Все симпатии и поддержка достались Ельцину и новой власти — то есть тем, кто решительно действовал и рисковал. Тем более что сразу же появились свидетельства, что Горбачёв, возможно, участвовал в подготовке заговора или как минимум знал о нём заранее и просто, в своей обычной манере, решил не становиться на сторону ни советских консерваторов, ни российских реформаторов, а выжидать, чья возьмёт. Нерешительность — самый большой грех эпохи перемен. Горбачёв моментально потерял всё — очередное проявление совершенно потрясающего феномена, наблюдающегося во времена революций. Вот ещё в понедельник этот человек был пусть не самым популярным, но всеми признанным президентом огромной страны. Ему подчинялись самая большая армия мира, промышленность и сельхозпредприятия на территории одной шестой суши земного шара. Этот человек запросто мог устроить ядерную войну. Но вот наступил четверг — и он никто. У него, конечно, остался персональный автомобиль, секретари и спецтелефон, но по нему уже никто не звонит.
Что бы там ни было написано в документах, казалось бы, железобетонно защищённых Конституцией и армией прокуроров, а центр власти моментально перенёсся к Ельцину, как по воздуху. В таких случаях никто ведь толком не понимает, как именно это происходит, но одновременно ни у кого нет сомнений: транзит власти случился.
Официально СССР перестал существовать три месяца спустя. 8 декабря 1991 года республики РСФСР, Белоруссия и Украина провернули удивительный трюк. Их руководители Ельцин, Шушкевич и Кравчук встретились в белорусском лесу и заявили, что, мол, раз наши три республики были учредительницами СССР, то мы можем его и распустить. Что мы и делаем, а взамен создаём Содружество независимых государств.
С политической точки зрения трюк был понятен: президенты республик хотели окончательно выбить и Горбачёва, и всех его чиновников из игры, забрав себе всю полноту власти. Для того всё и затевалось. Но его реализация требовала формального уничтожения незыблемого СССР.
Сейчас очень любят рассуждать, как ошибочны были Беловежские соглашения. О них публично горюет Владимир Путин. С напором и страстью он утверждает, что это было «крупнейшей геополитической катастрофой». Мне тогда так не казалось (я не претендую на объективную истину, а просто рассказываю о своих ощущениях). Это было какой-то рядовой новостью в телевизоре. Ну хорошо, её обсуждали немного больше остальных, но никакого ощущения значимости момента не было. Собравшиеся в лесу совершили хитрую и, скажем честно, довольно лживую и лицемерную юридическую манипуляцию, но в целом просто констатировали очевидное: никакого СССР как реальной страны к тому моменту уже не существовало.
Ни Ельцин, ни лидеры Украины и Белоруссии в развале СССР не виноваты. Советский Союз уничтожили две организации: Коммунистическая партия Советского Союза и КГБ СССР. Партия бездарным управлением своих маразматических лидеров довела страну до экономического кризиса, а ложью и лицемерием — до кризиса идеологического. КГБ в лице своего председателя Владимира Крючкова попытался устроить военный переворот, подготовленный так же плохо, как и всё, что делал Комитет в предыдущие годы. По мнению большинства исследователей августовского путча, именно председатель КГБ Крючков был главной фигурой среди заговорщиков. В ленинградском отделе КГБ тогда работал подполковник Владимир Путин, который в то время вовсе не кричал о геополитической катастрофе, а в погоне за деньгами и новыми возможностями радостно покинул ряды своей организации, чтобы окончательно примкнуть к одному из главных сторонников Ельцина, мэру Ленинграда Анатолию Собчаку. Путин, безусловно, один из тех, кто был прямо заинтересован в развале СССР, способствовал ему и получил от этого максимальную выгоду. Не будем преувеличивать персональную роль Путина или говорить о том, что он как-то особенно предал свою организацию, — он просто рационально действовал в своих интересах. Вчера ловил диссидентов на улицах Ленинграда, чтобы их посадили в тюрьму за антисоветскую пропаганду, а сегодня таскает чемодан за одним из самых радикальных сторонников новой власти.