Патриотический подъем в странах Антанты в начале Первой мировой войны
Шрифт:
Глава I
Общественный консенсус как основа патриотического подъема: страны Антанты во время Июльского кризиса
1914 года
§ 1. Реакция правительств и населения стран Антанты на начало Июльского кризиса 1914 года
Событиям Июльского кризиса, ставшего непосредственным прологом новой войны, и реакции на них современников посвящено необозримое количество работ как в отечественной, так и в зарубежной историографии. Тем не менее, споры о степени вины и роли той или иной великой европейской державы в развязывании Первой мировой войны не утихают до сих пор. Как ни парадоксально, одной из причин этих споров является не недостаток исторических источников, дошедших до нас с тех времен, а, наоборот, их изобилие. В них содержатся крайне противоречивые свидетельства и оценки, позволяющие при желании обосновать практически любую теорию. Эта ситуация, очевидно, чревата скатыванием исторических исследований в эпистемологический релятивизм. Данное обстоятельство настоятельно диктует применение в современных исторических исследованиях, посвященных проблемам Первой мировой войны, новых междисциплинарных методологических подходов, требует осмысления событий той эпохи с точки зрения их включенности в более широкий исторический контекст.
Последние предвоенные годы характеризовались нарастанием напряженности и конфликтности в отношениях между противостоящими группировками великих европейских держав. Во всех странах шла активная подготовка к будущей войне, выражавшаяся в тот момент в принятии специальных военных бюджетов, утверждении новых военных программ, направленных на перевооружение армий, увеличение их численности и усиление резервов [73] . Вехами в этом процессе могут послужить военные законы в Германии, Франции и России, принятые в 1912 году [74] ; избрание Р. Пуанкаре президентом Франции в 1913 году, которое отразило утверждение во французской правящей элите курса на жесткое противодействие внешнеполитическим устремлениям Германии [75] , [76] ;
73
Красноречивую картину нарастания напряженности в Европе накануне Первой мировой войны рисуют донесения русских военных агентов, об этом см. подробнее: Сергеев Е.Ю., Улунян Ар. А. Не подлежит оглашению. Военные агенты Российской империи в Европе и на Балканах. М., 2003.
74
Herrmann D.G. The Arming of Europe and the Making of the First World War. Princeton, 1996. P. 174; Luntinen P. French Information on the Russian War Plans, 1880–1914. Helsinki, 1984. P. 192.
75
Евдокимова H. П., Виватенко С. В. Раймон Пуанкаре – президент Франции. СПб., 2006. С. 168–170; McMillan J. The Way It Was, 1914–1934. London, 1979. P. 17; Mulligan W. The Origins of the First World War. Cambridge, 2010. P. 147.
76
Именно так воспринималось избрание Р. Пуанкаре русскими дипломатами и правыми средствами массовой информации. См. например: Архив внешней политики Российской империи [Далее – АВПРИ]. Ф. 133. Оп. 470. Д. 120. 1913 г. Л. 4;Новое время. 1913, 5 (18) января. С. 4; Московские ведомости. 1913, 13 (26) января. С. 1.
77
Антюхина-Московченко В. И. История Франции, 1870–1918. М., 1963. С. 613; Тарле Е.В. Европа в эпоху империализма. 1871–1919. М., 1928. С. 231.
В странах Антанты все эти военные приготовления сопровождались информационно-пропагандистскими кампаниями в их поддержку на страницах ведущих средств массовой информации [78] . Эти кампании имели кумулятивный эффект, приводя к постепенному утверждению (по крайней мере, в среде политических и интеллектуальных элит) мысли о неизбежности скорой общеевропейской войны, начало которой всё чаще связывалось с 1914 годом [79] . Примером таких кампаний могут послужить полемика во французской печати вокруг нового военного закона в 1913 году [80] и русско-германская «газетная война» 1914 года [81] , непосредственным поводом к началу которой послужила статья в одной из авторитетных немецких газет («Кёльнише цайтунг») о необходимости превентивного удара Германии и Австро-Венгрии по России, призванного обезопасить их от неизбежной, по мнению газеты, агрессии с ее стороны. Хотелось бы особенно подчеркнуть, что в рассматриваемый период никто не делал секрета из того, против кого ведутся описанные выше военные приготовления. Наоборот, угроза со стороны Германии представлялась крупнейшими средствами массовой информации в России и во Франции как своего рода аксиома [82] . Можно заключить, что, по крайней мере, с точки зрения пропаганды, образ будущего врага получил в указанных странах вполне конкретное наполнение и определение.
78
Новое время. 1913, 8 (21) февраля. С. 3; Московские ведомости. 1913, 24 января (6 февраля). С. 1; Le Figaro. 1913, 9 Fev. Р. 1; Le Temps. 1913,11 Fev. P. 1; Ibid. 1913, 15Fev. P. 1; Ibid. 1913,16 Fev. P. 1; The Times. 1913, 20 Feb. P. 7.
79
Так, в газете «Новое время» в статье «Новый взрыв германского милитаризма» от 8 (21) февраля 1913 г. отмечалось: «1914 год уже давно указывался как год, угрожающий Европе общей войной (по совокупности той конъюнктуры, которую в этом году представят соперничающие морские и военные программы)». Новое время. 1913, 8 (21) февраля. С. 3.
80
Le Temps. 1913, 21 Fev. Р. 1; Ibid. 1913, 23 Fev. P. 1; Ibid. 1913, 26 Fev. P. 1; Ibid. 1913, 28 Fev. P. 1; Ibid. 1913, 7—28 Mars. P. 2; Le Matin. 1913, 21 Fev. P. 3; Ibid, 1913, 28 Fev. P. 1; Ibid. 1913, 6—31 Mars. P. 3; Le Figaro. 1913, 16 Fev. P. 2; Ibid. 1913, 25 Fev. P. 1;
Ibid. 1913, 3—25 Mars. Р. 1; Юдин Н.В. Полемика во французской печати вокруг закона о трехлетней воинской службе 1913 г.: к вопросу об общественных настроениях во Франции накануне Первой мировой войны // Per Aspera… Вып. 3. М., 2011. С 155–168; Michon G. La preparation a la guerre. La Loi de trois ans, 1910–1914. Paris, 1935. P.137–138.
81
АВПРИ. Ф. 139. On. 476.1914 г. Д. 587. Л.124–133,152 158; Новое время. 1914, 24 февраля (9 марта). C. 4; Там же. 1914, 27 февраля (12 марта). С. 4; Там же. 1914,1 (14) марта. С. 4; Московские ведомости. 1914,16 (29) марта. С. 1; Le Temps. 1914, 23 Fev. Р. 2; Ibid. 1914, 7 Mars. P. 1; Ibid. 1915, 15 Mars. P. 1; Ibid. 1914, 21 Mars. P. 1; Le Figaro. 1914, 7 Mars. P. 2; Le Matin. 1914,12 Mars. P. 1; Le Petit Parisien. 1914, 7 Mars. P. 1; The Times. 1914, 10 March. P. 7; Ibid. 1914, 12 March. P. 5; Ibid. 1914, 16 March. P. 9; The Fortnightly Review. Vol. 95. 1914, March. P. 618; The Economist. Vol. 78. 1914, 21 March. P. 702; The Contemporary Review. Vol. 105. 1914, April. P. 571–572; Сергеев Е.Ю., Улунян Ар. A. Указ. соч. C. 323.
82
Новое время. 1914, 16 (29) апреля. С. 4; Там же. 1914, 23 апреля (6 мая). С. 4; Московские ведомости. 1914,14 (27) мая. С. 1; Там же. 1914,15 (28) мая. С. 1.
Впрочем, эти газетные кампании одновременно ярко продемонстрировали как неоднородность общественного мнения в рассматриваемых странах, так и проблемы, существовавшие во взаимоотношениях между партнерами по Антанте. Например, скандал вокруг отправки в Турцию германской военной миссии во главе с генералом Лиманом фон Сандерсом осенью 1913 года наглядно показал, что Восточный вопрос продолжал отравлять отношения между Россией и ее западными партнерами по Антанте и накануне Первой мировой войны. Англия и Франция отнюдь не желали усиления позиций России в Турции, с подозрением относились к любым ее предложениям, касавшимся расстановки сил на Балканах и в зоне проливов, и потому не спешили оказывать ей дипломатическую поддержку в противодействии германским внешнеполитическим инициативам [83] . Не меньшую проблему для сторонников укрепления
83
Новое время. 1913,12 (25) ноября. С. 3; Там же. 1913,13 (26) ноября. С. 3; Там же. 1913, 14 (27) ноября. С. 4; Там же. 1913, 20 ноября (3 декабря). С. 4; Там же. 1913,
6 (19) декабря. С. 5; Там же. 1913, 10 (23) декабря. С. 4; Там же. 1913, 29 декабря (1914, 11 января). С. 4; Там же. 1913, 30 декабря (1914,12 января). С. 4; Там же. 1914, 9 (22) января. С. 3; Le Temps. 1913, 26 Nov. Р. 2; Ibid. 1913,1 Dec. P. 2; Ibid. 1913, 20 Dec. P. 1; Ibid. 1914,4 Jan. P. 1; Ibid. 1914, 23 Jan. P. 1; Ibid. 1914, 29 Jan. P. 1; The Times. 1913, 29 Nov. P. 7; Ibid. 1913, 2 Dec. P. 7; Bestuzhev I. V. Russian Foreign Policy, February – June 1914 // 1914: The Coming of the First World War. New York, 1966. P. 92.
Антанты в тот период представляла весьма двусмысленная позиция Англии [84] . Откровенное нежелание английского правительства связывать себя формальными военными обязательствами с партнерами по Антанте вызывало вопросы о ее возможных действиях в случае начала общеевропейской войны как в самой Англии, так и в континентальных державах [85] . Это беспокойство лишь усилилось после провала попытки добиться от Англии заключения военного союза в ходе визита английской королевской четы во Францию весной 1914 года, приуроченного к 10-летнему юбилею англо-французской Антанты [86] .
84
Политика Англии в отношении стран Антанты накануне Первой мировой войны подробно проанализирована в диссертационном исследовании А. Г. Сенокосова: Сенокосов А. Г. Англия и Антанта: на пути к военно-политическому союзу (1907–1914).: Дисс…. канд. ист. наук. М., 2005.
85
Новое время. 1913, 23 января (5 февраля). С. 5; The Times. 1913, 30 Jan. Р. 5; The Fortnightly Review. Vol. 93. 1913, Jan. P. 32–35; Neilson К. E. Wishful Thinking: The Foreign Office and Russia, 1907–1917 // Shadow and Substance in British Foreign Policy, 1895–1939. Edmonton, 1984. P. 158.
86
Archives du Ministere des affaires etrangeres [Далее – АМАЕ]. Correspondance politique et commerciale, 1896–1918. Nouvelle serie. Grande Bretagne. Vol. 22. P. 265–267; АВПРИ. Ф. 139. On. 476. 1914 г. Д. 587. Л. 233–237, 244; Там же. Ф. 133. On. 470.1914. Д. 323/327. Л. 15; Новое время. 1914, И (24) апреля. С. 4; Там же. 1914,12 (25) апреля. С. 4; Le Temps. 1914, 8 Avril. Р. 1; Ibid. 1914, 22 Avril. P. 1; Ibid. 1914, 25 Avr. P. 1; Ibid. 1914, 25 Mai. P. 1; Le Figaro. 1914, 24 Avril. P. 1; The Times. 1914, 8 Apr. P.9.
Далеко не в последнюю очередь к проведению подобной осторожной политики в отношении Антанты английское правительство (у власти в тот момент находился либеральный кабинет, возглавлявшийся Г. Асквитом) принуждала позиция, занятая частью либералов и лейбористами, а также симпатизировавшими им средствами массовой информации. Они осуждали увеличение военных расходов, выступали против каких бы то ни было формальных обязательств в отношении континентальных партнеров по Антанте [87] . Подобное сдерживающее влияние оказывали на свое правительство и французские социалисты. Во время обсуждения законопроекта о трехлетней воинской
87
AMAE. Correspondance politique et commerciale, 1896–1918. Nouvelle serie. Grande Bretagne. Vol. 22. P. 165–166, 174–176; The Contemporary Review. Vol. 105. 1914, June. P. 868–869.
88
Archives nationales [Далее – AN]. F. 7.13335. Contre les armements, contre la loi de 3 ans, contre tout militarisme. Mai 1913; Ibid. Laisant C.-A. Contre la loi des trois ans; Ibid. F. 7.13336. La Bataille Syndicaliste. 1913, 7 Mars; Ibid. 1913, 9 Mars; Ibid. 1913, 18 Mars; L’Humanite. 1913, 24 Fev. P. 1; Ibid. 1913, 25 Fev. P. 1; Ibid. 1914, 3 Mars. P. 1; Ibid. 1913,4 Mars. P. 1; Ibid. 1913, 6 Mars. P. 1; Ibid. 1913,13 Mars. P. 1; Ibid. 1913,15 Mars. P. 1.
89
AN. F. 7.13335. Paris. 1913, 26 Mars; Ibid. 1913, 8 Avril; Ibid. 1913, 20 Mai; Ibid. 1913, 24 Mai; Ibid. 1913, 27 Mai; L’Humanite. 1913,13 Mars. P. 1.
90
Антюхина-Московченко В. И. Указ. соч. С. 403.
91
Партийно-фракционный состав IV Государственной думы выглядел следующим образом: из 442 мест правые получили 65, националисты и умеренно правые – 120, октябристы – 98, прогрессисты – 48, кадеты – 59, национальные группы – 21, трудовики – 10, социал-демократы – 14, беспартийные – 7. (Эти цифры дает советский историк Ф. И. Калинычев в монографии «Государственная дума в России». М., 1957. С. 489). Аналогичные данные приводит в своей работе современный исследователь Д. С. Лавринович, который пишет, что в IV Государственной думе в зависимости от ситуации формировалось два блока: правоцентристский, объединявший 283 депутата, и левоцентристский из 226 депутатов. (Лавринович Д. С. Либеральноконсервативная оппозиция в России: формирование и борьба за власть, 1912 – март 1917 гг. Могилёв, 2006. С. 29–34).
92
Новое время. 1913,13 (26) ноября. С. 3; Там же. 1913, 6 (19) декабря. С. 5; Там же. 10 (23) декабря. С. 4; Там же. 1913, 29 декабря (1914, И января). С. 4.
В целом же приходится констатировать, что даже взгляды представителей правящих элит в странах Антанты накануне Июльского кризиса отличались противоречивостью и разнородностью, основывались на разном понимании государственных интересов; даже применительно к политическим элитам не представляется возможным говорить о некоем едином общественном мнении по вопросам внешней политики. Тем более нельзя говорить о нем в масштабах всего общества, какую бы страну Антанты мы ни взяли. Так, если для политических и интеллектуальных элит были характерны вполне устоявшиеся представления о возможности скорой общеевропейской войны (вне зависимости от отношения к подобной перспективе), то широкие слои городских и сельских обывателей, как правило, мало интересовались перипетиями международных отношений и были поглощены внутриполитическими и социальными проблемами, они плохо представляли себе опасность сложившейся накануне Первой мировой войны международной обстановки [93] . В этом состоянии внутренней раздробленности общества стран Антанты встретили Июльский кризис 1914 года.
93
АВПРИ. Ф. 138. Оп. 467.1914 г. Д. 323/327. Л. 9.
Поводом к началу Июльского кризиса стало убийство австрийского наследника престола эрцгерцога Франца Фердинанда и его супруги герцогини Софии Гогенберг 28 июня 1914 года в боснийском городе Сараево сербским националистом Гаврилой Принципом. Это событие вызвало самый широкий резонанс в европейских обществах. 29 июня газеты Антанты вышли под огромными заголовками, извещавшими об убийстве. Портреты погибших, некрологи, статьи и многочисленные телеграммы заполнили страницы средств массовой информации [94] . Все газеты без исключения признали покушение страшным преступлением [95] . Французские газеты «Le Temps» и «Le Matin» напоминали своим читателям о тяжких испытаниях, выпавших на долю австрийского императора Франца Иосифа, и выразили уверенность, что симпатии всего мира сейчас находятся на стороне императора [96] .
94
Le Temps. 1914, 30 Juin. Р. 1; Le Figaro. 1914, 29 Juin. P. 1–2; Ibid. 1914, 30 Juin. P. 1–2; Le Petit Parisien. 1914, 29 Juin. P. 1; Le Matin. 1914, 29 Juin. P. 1; The Times. 1914, 29 June. P. 8; Ibid. 1914, 30 June. P. 9; The Annual Register. A Review of Public Events at Home and Abroad. For the Year 1914. London, 1915. P. 138.
95
Hale O.J. Publicity and Diplomacy, with Special Reference to England and Germany. London, 1940. P. 446.
96
Le Temps. 1914, 30 Juin. P. 1; Le Matin. 1914, 29 Juin. P. 1.
Однако, выразив сочувствие Францу Иосифу, пресса очень скоро занялась обсуждением возможных последствий покушения. В этой связи большую обеспокоенность российских и французских газет вызывали сообщения о росте антисербских настроений в Двуединой монархии и неспособность ее властей пресечь на своей территории погромы сербских кварталов [97] . В России и Франции печать практически единодушно встала на сторону Сербии, отстаивая идею о ее непричастности к организации покушения [98] . «Le Temps» подчеркивала, что «ни правительство Сербии, ни сербский народ не могут ни в какой степени быть признаны виновными в трагедии Австро-Венгрии» [99] . С решительным осуждением антисербских погромов также выступили «Le Figaro» [100] и «Le Matin» [101] . Последняя с тревогой отмечала, что австрийская пресса всё более открыто стремится приписать убийство эрцгерцога сербскому правительству. «Le Temps» решительно отметала подобные теории: «В тот момент, когда Сербия делает всё возможное, чтобы наладить отношения с Австрией, было бы совершенно абсурдно предполагать, что она [Сербия] может одобрять или извинять сараевское убийство. Совсем напротив, если бы этого убийства не произошло, это было бы именно в интересах Сербии. К несчастью, сербское правительство не могло ничего сделать, чтобы предотвратить покушение, учитывая тот факт, что оно было совершено австрийскими подданными» [102] . Английские журналисты, в отличие от их русских и французских коллег, отнюдь не стремились выступить в поддержку Сербии. Наоборот, как либеральные, так и многие консервативные издания открыто встали на сторону Австро-Венгрии, обвиняя сербское правительство в организации покушения [103] .
97
АВПРИ. Ф. 139. On. 476. 1914 г. Д. 588. Л. 2; Le Temps. 1914, 1–8 Juil; Сазонов C. Д. Воспоминания. Мн., 2002. C. 164–165.
98
Carroll M. E. French Public Opinion and Foreign Affairs. London, 1931. P. 286.
99
Le Temps. 1914, 2 Juil. Р. 2.
100
Le Figaro. 1914,1 Juil. P. 2; Ibid. 1914, 4 Juil. P. 2.
101
Le Matin. 1914, 30 Juin. P. 1; Ibid. 1914, 5 Juil. P. 1.
102
Le Temps. 1914, 8 Juil. P. 2.
103
Steiner Z. S. Britain and the Origins of the First World War. Basingstoke, 1977. P. 220.
Интересно отметить, что буквально через несколько дней после убийства в Сараево в печати появились первые слухи о готовящемся ультиматуме Австро-Венгрии с требованием проведения расследования на территории Сербии с участием австрийских сыщиков [104] . Тем не менее, не следует преувеличивать ажиотаж или тревогу антантовской прессы в связи с сараевским покушением. Сообщения об убийстве Франца Фердинанда очень скоро сошли с первых полос газет, будучи оттесненным внутриполитическими проблемами и светскими скандалами. Успокоению способствовала также сдержанная позиция Австро-Венгрии, которая не выступила сразу с дипломатическим демаршем против Сербии; надежда, что 84-летний Франц Иосиф не захочет омрачать последние годы своего правления европейской войной [105] . Так, «Le Figaro» писала, что личное вмешательство Франца Иосифа в австро-сербский конфликт с целью его скорейшего мирного разрешения совершенно развеяло опасения о возможном разрыве отношений между двумя государствами [106] .
104
Le Temps. 1914, 2 Juil. P. 1; Новое время. 1914, 1 (14) июля. С. 4; Сазонов С. Д. Воспоминания. Мн., 2002. С. 164.
105
Сазонов С. Д. Указ. соч. С. 165.
106
Le Figaro. 1914, 7 Juil. Р. 2.