Патрис Лумумба
Шрифт:
Он и не приверженец насильственных действий, каким его стремятся теперь изобразить. Это ему, Лумумбе, принадлежат слова: «Проблемы существуют и будут существовать до тех пор, пока существует мир. Решение этих проблем часто обусловливается многими факторами, о которых мы не знаем. Не будем же всякий раз делать поспешные выводы, что виновны в этом государственные органы или те, кто находится у власти».
Какой широкий, благожелательный и конструктивный подход! С таким настроением Лумумба прибыл в Нью-Йорк. Он не разочаровался в своих лучших надеждах. Огромный город гигантской страны оказал ему положенное гостеприимство. В международной организации его восторженно встретили главы государств новой, независимой Африки, обещая всевозможную поддержку. На стороне Конго были социалистические страны. Совет Безопасности принял уже две резолюции (от 4 и 22 июля),
В этом документе, определяющем позицию Совета Безопасности в конголезском кризисе и тактическую линию командования ООН в Конго, содержался четвертый пункт, оказавшийся самым злосчастным по своим последствиям. В нем указывалось, что «вооруженные силы ООН не будут участвовать ни в каком внутреннем конфликте, в том числе конституционном, каким-либо образом вмешиваться в такой конфликт и оказывать влияние на его исход».
Именно в этом четвертом пункте и заключался весь коварный смысл, принятой резолюции: в применении к конголезской ситуации он означал, что международная организация в споре между центральным правительством и властями Катанги занимает нейтральную, а на деле поощрительную для Чомбе позицию и умывает руки. Бельгийцы ухватились за четвертый пункт резолюции, ибо он давал им возможность, с одной стороны, выполнить требование ООН о выводе своих войск из Конго и успокоить мировое общественное мнение, с другой — стянуть эти воинские подразделения в провинцию Катанга, пользуясь тем, что там нет частей ООН.
«Конголезский клуб» мог торжествовать победу. В него входили американцы, ближайшие помощники и советники генерального секретаря: Ральф Банч, Эндрю Кордье и Бишхоф. В хваленую беспристрастность, объективность и наднациональность служащих ООН эти видные американские граждане вносили существенные поправки. Дальнейшие события показали, что четвертый пункт резолюции представители генерального секретаря использовали против центрального правительства и его премьера — Патриса Лумумбы. И помимо всего Вашингтон необычайно щедро финансировал операции ООН в Конго…
Внешне все обстояло благополучно: складывалось впечатление, что, несмотря на различное отношение членов ООН к конголезской проблеме, в целом международная организация выступает на стороне Республики Конго. Но за кулисами большой, открытой, гласной функционировала «малая ООН» — прокатангская, тесными узами связанная с крупнейшими бельгийскими, американскими и английскими монополиями.
Американский генерал Ральф Банч, направленный генеральным секретарем ООН в Конго, успел побывать в Элизабетвиле и вступить в переговоры с Чомбе. Банч — единомышленник, личный друг Эдлая Стивенсона, представителя Соединенных Штатов в Организации Объединенных Наций. Стивенсон являлся председателем фирмы «Темпелсмэн энд сан», которая вела алмазные разработки в Конго. Сенатор Томас Додд, демократ от штата Коннектикут защищал Моиза Чомбе в его притязаниях на сепаратное существование Катанги. Пронырливый политикан и бизнесмен Артур Дин, который неоднократно возглавлял американские делегации на конференциях по разоружению, занимал пост вице-президента могущественной «Америкэн металл», одной из крупнейших потребительниц урана. В Нью-Йорке и Вашингтоне появлялся Мишель Струэленс, личный представитель Моиза Чомбе, открывший на Пятой авеню «катангское бюро». Для маскировки своего «катангского филиала в США» Струэленс получил и другое назначение: он стал директором Международного института по африканским проблемам, открытого при Шербургском университете в канадском городе Квебеке. За Катангу, провозглашенную африканским аванпостом антикоммунизма, орудовала вся международная буржуазия, связанная с добычей и реализацией катангских богатств.
Во время своей поездки Лумумба мобилизовал мировую общественность на борьбу за сохранение единого Конго. Он дал интервью газете «Чикаго дейли ньюс», в котором заявил: «Если бы не грубое вмешательство бельгийских войск, мы сумели бы постепенно нормализовать положение. А сейчас остался верным следующий факт: мир и безопасность в Конго можно будет восстановить только тогда, когда будет выведен последний бельгийский солдат. Что касается так называемого распада Конго, вы должны знать, что бельгийские
По пути на родину Лумумба остановился в Конакри, где его встретил президент Гвинейской Республики. Состоялся массовый митинг, на котором выступил Лумумба.
Слова Лумумбы: «Мы выбросим колонизаторов за пределы Африки», — потонули в ликующих возгласах. Президент Гвинейской Республики направил Хаммаршельду специальное послание, в котором говорилось: «Имею честь обратиться к вам от имени правительства и настаивать на немедленном использовании наших войск в Катанге. Если это предложение не будет одобрено, то мое правительство передаст эти войска в непосредственное распоряжение конголезского правительства». Из Конакри Лумумба послал телеграмму членам своего кабинета с рекомендацией срочно созвать заседание правительства и принять решение об отказе от помощи Организации Объединенных Наций. «Войска ООН, — говорилось в телеграмме, — только маршируют в Конго, а не помогают нам в эвакуации враждебных бельгийских войск».
Намечался новый поворот в конголезских событиях, но он так и не был осуществлен: гвинейские войска, прибывшие в Конго, оставались в подчинении штаба ООН, а правительство Конго не отказалось от услуг международной организации.
На Конго обрушился политический водопад. Многим казалось, что пирогу вот-вот разобьет вдребезги, и иные седоки уже поглядывали, как бы им сойти с нее без особого риска для себя. Символом правого конголезского дела оставалось имя Патриса Лумумбы. Его фантастическую работоспособность отмечали обозреватели Запада. Его политическая честность обращала на себя внимание всех, кто интересовался его личностью издалека, кто наблюдал за ним вблизи. В «Пари-жур» была опубликована статья, содержащая такое заключение: «В стране, не обладающей политической культурой, это единственный человек с врожденным политическим чутьем. В этом у него нет равноценных противников. Лумумба всегда идет на несколько шагов впереди самых хитроумных своих врагов».
Все обращалось против него, а он не сдавался. Фронт борьбы расширялся чуть ли не с каждым днем. Бельгия с подпорками НАТО. Моиз Чомбе с опорой на монополистическую пирамиду всего мира, а тут еще командование войсками ООН, генеральный секретарь, его бесчисленные эмиссары. «Голубые каски» обосновывались в Конго: вскоре численность ооновских солдат достигла 20 тысяч. Лучшие гостиницы Леопольдвиля и других конголезских городов были забиты гражданскими служащими ООН, административный аппарат которой составлял около 1500 человек. В Конго находились подразделения Индии, Эфиопии, Ганы, Гвинеи, Нигерии, Туниса, Либерии, Малайи, Сьерра-Леоне, Швеции и Ирландии. Национальная и политическая пестрота этих частей создавали дополнительные трудности для конголезского правительства. Из Катанги появились сообщения об иностранных наемниках, навербованных представителями Моиза Чомбе. Круг проблем рос и рос… Элизабетвиль заполнялся военными, политическими, финансовыми и экономическими экспертами из Брюсселя.
Штабом командования ООН в Республике Конго был роскошный отель «Ройял». Фактически же центром, где определялась тактика командования, являлся отель «Леопольд» в Элизабетвиле. Доктор Банч, посетивший в начале августа Катангу, возвратился в Леопольдвиль, чтобы заявить о своих рекомендациях «прекратить операции в Катанге». Он ссылался на собственные переживания и эмоции, на «безоговорочные и непреклонные возражения господина Чомбе, его министров и вождей против прибытия войск Объединенных Наций».
Чомбе действительно устроил «водевиль устрашения» при встрече Ральфа Банча, который произвел сильное впечатление на бывшего американского генерала. Расплывшийся в улыбке Чомбе подошел к трапу, по которому спускался посланник генерального секретаря, облеченный широкими полномочиями. Чомбе сразу же сообщил Банчу, что в провинции объявлена мобилизация. Возводятся укрепления, состоящие из «трех неприступных линий обороны». В здании аэропорта Чомбе подвел Банча к вождям племен, вооруженных стрелами и луками. С антресолей бельгийские офицеры выкрикивали лозунги: «Долой Хаммаршельда! Долой американцев!» Вдоль полотна дороги от аэропорта к Элизабетвилю возвышались штабеля бочек из-под бензина, лежали мотки колючей проволоки: если войска ООН появятся в Катанге, объяснили Банчу, то на дорогах будут устраиваться завалы и заграждения. На улицах города шпалерами стояли «добровольцы»…