Патрис Лумумба

Хохлов Николай Евгеньевич

«Было три часа тридцать минут. Я находился в своей резиденции, где спокойно работал. В этот момент ко мне в комнату вошла группа солдат. У них имелся приказ о моем аресте, подписанный генеральным прокурором, бельгийцем по национальности. Меня арестовали. Я понял, что обманутые военные получили много денег, но я также знал, что конголезская армия оставалась верной моему правительству. Когда я спросил солдат о причине моего ареста, они ответили:

— Если вы сами не знаете, в чем вас обвиняют, тогда мы арестуем прокурора…

Я предложил солдатам направиться в лагерь Леопольда. Там нас окружили военные, которые, узнав,

в чем дело, возмущались и выкрикивали: «Нужно арестовать Касавубу и генерального прокурора!» Я ответил, что этого делать не нужно; пусть делают ошибки другие, а мы будем поступать по закону, который на нашей стороне. Меня освободили. Обратно я ехал в открытой автомашине и обращался к публике с призывами к спокойствию. Я говорил, что меня освободила армия, что она с нами в эти тревожные дни. На пути меня повстречал генерал Мполо. Я попросил его установить связь с представителями ООН и дать мне возможность выступить по радио. Нас не подпустили к зданию радиостанции. Я ни разу не пробивался к радио силой. Но я мог бы взять с собой сто человек и захватить радиостанцию. В таком случае были бы жертвы. А я хочу избежать всякого кровопролития, всяких инцидентов. Если же я захочу войти в здание радио, то пусть все знают, что за исход я не буду нести никакой ответственности».

Этот рассказ передает настроение Патриса Лумумбы в тот момент. Он настолько кристально чисто верил в законную власть, что исключал всякую возможность подорвать ее незыблемые основы! История, происшедшая в солдатском лагере, убеждала его, что любые происки, направленные против него и его правительства, обречены на провал. Стоило ему объясниться с солдатами, и они не только освободили его, но и горячо приветствовали, скандируя: «Патрис! Свобода! Конго!» Он верил в добро, полагался на человеческие эмоции. Лумумба расценивал затею с правительством Илео как неумную: кто же в Конго пойдет за Илео?

Лумумба связался с Жозефом Касонго, с Виктором Лундула и Морисом Мполо, с Антуаном Гизенгой и Жозефом Окито: все они были согласны с тем, что надо срочно собирать парламент. Как это сделать? Леопольдвиль лихорадило. Всем правил солдат, стоящий на улице и неизвестно кому подчиненный. Захочет — арестует или побьет, смилостивится — ограничится любой возможной взяткой или тумаками. Солдатское царство! Но появились уже офицеры из конголезцев, которые инспектировали посты и удалялись на бесконечные совещания за город, в район, известный под названием Бинза.

Там находился учебный лагерь конголезских солдат, военная тюрьма. Туда заглядывал и Эндрю Кордье. С «деликатными поручениями» прибывали офицеры командования ООН: они в спешном порядке готовили боеспособные части для полковника. В Бинзу направлялись люди, прошедшие специальную комиссию, которая занималась проверкой на лояльность: мерилом служили верность Баконго и президенту. Бинза имела своих постоянных посетителей: Нендака формировал органы безопасности. Жюстэн Бомбоко был непревзойденным мастером интриги.

Жан Боликанго отлично знал, что любое правительство после Лумумбы примет его в свои объятия. Охрана ООН беспрепятственно пропускала Боликанго в студию. Его молодчики развозили по городу листовки, содержащие угрозы по адресу тех, кто еще осмеливается поддерживать Лумумбу. Парламентариям давался совет — срочно отбыть в свои избирательные округа во избежание неминуемой расправы. И все же парламент был собран.

Лумумба снова оказался перед знакомой аудиторией: заседание палаты представителей и сената было объединенным. Лумумба выступал несколько раз. На трибуну поднимались сторонники Касавубу. Но странно: у них не было аргументов, чтобы как-то оправдать действия своего покровителя. Когда зашла речь о желательности национального примирения, Лумумба сказал:

— Я был согласен примириться с Касавубу, но события этих дней показали, что он не желал этого примирения. У меня лично нет никаких претензий к Касавубу, мы даже не были политическими противниками. Однако Касавубу подписал мандат на арест премьер-министра, которого вы облекли законными полномочиями. По сведениям, которые мы получили, заговорщики намеревались убить меня после ареста…

Он стоял в светло-сером костюме, спокойный, ни разу не улыбнувшийся. Высшая государственная логика в сочетании с человеческой добротой покорили зал. Он не требовал всей полноты власти в стране, но парламент и сенат предоставили ему это исключительное право. Здесь же была назначена комиссия для достижения примирения между Жозефом Касавубу и Патрисом Лумумбой. Она сразу же приступила к делу. Документ о примирении подписал Касавубу, Лумумба и члены комиссии.

Из Стэнливиля пришел свежий номер газеты «Ухуру». В передовой статье говорилось: «Наши дорогие братья! Это — голос огромной провинции, где Патрис Лумумба создал партию Национальное движение Конго, провинции, избиратели которой послали Патриса в парламент. Мы горды своим избранником, нашим лидером, лидером всего независимого Конго. Правительство Лумумбы не пошло по пути, уготованному колониальной Бельгией. Кто из вас не знает, что Патрис Лумумба первым высказался за независимость? Лумумба каждый раз разоблачал махинации бельгийцев и каждый раз выходил победителем. Слава Лумумбы — слава нового Конго. Она завоевана умом и беспримерным служением своей родине. Теперь все конголезцы должны принять самое активное участие в том национальном движении, которое возглавляет Лумумба. Мы призываем вас в этот кульминационный период выступить всеми силами за единство. История человечества оценит наши усилия. Пусть здравствует Лумумба!»

Лумумба имел все основания, чтобы заявить:

— Народ в провинциях на моей стороне и поддерживает мое правительство.

Бельгийский представитель в Элизабетвиле, миллионер в ранге посла, Ротшильд информировал свое правительство: «Последние события в Леопольдвиле были встречены в Элизабетвиле с большим облегчением. Смещение Лумумбы укрепило руководящую роль Чомбе как поборника государственного переустройства бывшего Бельгийского Конго на конфедеративных началах. Успех эксперимента с Катангой повлечет, видимо, за собой государственное переустройство Конго по элизабетвильскому образцу».

Гастон Эйскенс также не удержался от комментариев, заявив:

— Бельгия исполнена решимости защищать свои моральные и материальные интересы в Конго всеми средствами.

Моиз Чомбе выступил перед участниками военного парада в лагере «Массар».

— Мы будем сражаться до тех пор, — сказал он, — пока наша независимость не будет признана всем современным миром.

Американский посол Клэр Тимберлейк вручил Мобуту личное послание президента Эйзенхауэра: Соединенные Штаты дали согласие на присылку вооружения и военных специалистов.