Паутина
Шрифт:
– Тихо, моя хорошая, тихо, - успокаивающе ответил голос Натальи, - где ты сейчас?
– Около отделения полиции, - я навалилась спиной на шершавую мокрую поверхность забора, окружавшего участок.
– Написала заявление?
– Да. Они его приняли, но…. Наталья, они даже не начали поиски. Они вообще ничего не сделали, сказали – ждите.
В трубке на секунду повисла тишина.
— Ясно, — коротко сказала Наталья, и тон её мгновенно изменился. Он стал более собранным, почти командным. — Послушай меня. Сейчас тебе нельзя терять
Я зажмурилась, сдерживая подступающие слёзы.
— Я не могу просто сидеть, Наталья…
— Ты и не будешь, детка, — твёрдо ответила она. — Но хаотичные метания сейчас только украдут у тебя время. Нам нужна система. Шаг за шагом. Начнём с очевидного. Она не могла уйти далеко. Значит, она где-то рядом. Мы её найдём. Ты сейчас идешь домой, моя хорошая. А я позвоню сыну. Он соберет людей, и мы начнем поиски. Поверь, мой сын знает, как организовать такие мероприятия. Ты же иди домой, прямо сейчас, не стой под дождем. Если ты простынешь – никому от этого не станет легче. Поняла?
– Да, - кивнула я, шмыгнув носом, - да. Уже иду, - выпрямилась и направилась к дому.
– Хорошо, - удовлетворенно отозвалась Наталья. – Я отключаюсь, будем организовывать людей. Мы найдем ее дорогая. Обязательно найдем.
Я верила ей. Верила спокойному размеренному голосу, уверенным интонациям, властным словам. Шла по темным улицам, стараясь успокоится – права Наталья – моя истерика или болезнь никому не принесут облегчения, тем более маме.
Перешла освещённую часть улицы, углубляясь в тёмные переулки, чтобы срезать путь. Шла быстро, кутаясь в куртку, пытаясь сохранить хоть каплю тепла, но холод всё равно пробирался внутрь, пронизывая кожу ледяными иглами.
Когда я проходила под аркой одного из домов, позади резко вспыхнули фары, ослепив на мгновение.
Я зажмурилась, инстинктивно отступая в сторону, но одновременно с этим услышала, как сзади тихо взревел мотор.
Машина медленно, слишком медленно приближалась.
Резкий звук открывающейся двери. Чьи-то быстрые, уверенные шаги.
Я едва успела повернуть голову, прежде чем чужая фигура нависла надо мной.
Мощный удар.
Всё тело взорвалось болью. Ослепительная вспышка заполнила сознание, перекрыв все звуки, все мысли, все эмоции. Не было ни страха, ни удивления. Только боль.
А потом меня поглотила тьма.
*Заблуждение о необходимости ждать три дня перед подачей заявления о пропаже человека — одно из самых распространённых в России. И оно крайне опасно, ведь каждый упущенный час снижает шансы на успешные поиски. К сожалению, не одна героиня книги сталкивалась с безразличием системы, но в этот раз она поступилаправильно:настояла на официальном открытии дела и подаче заявления, что означало начало поисков. Увы, человеческий
14
Сознание возвращалось медленно, урывками, волнами боли, пульсирующей в основании шеи. Каждое биение сердца отзывалось глухим, жгучим толчком, от которого хотелось закричать, но я не смогла.
Мой рот был заклеен чем-то холодным, липким, таким же, как страх, разливающийся в груди. Нет, даже не страх — ужас.
Я попробовала пошевелить руками, но запястья словно не принадлежали мне. Они были стянуты чем-то жёстким, впивающимся в кожу, сковывающим любое движение.
О боже… боже…
Слёзы горячими дорожками потекли по лицу, но даже рыдать я не могла — скотч на губах глушил всё, оставляя только болезненные всхлипы внутри меня.
Я лежала лицом вниз на заднем сиденье автомобиля.
Машина не двигалась.
Двери открылись, впуская в салон влажный, холодный воздух. Вместе с ним проник запах дорогого табака — терпкий, приторный, цепляющийся за кожу.
Я напряглась.
Чья-то горячая ладонь легла на мою спину, точно между лопатками.
Я замерла, каждой клеткой ощущая это прикосновение. Оно не было резким, не было жестоким, не сжимало и не давило, но именно это и пугало сильнее всего. Рука двигалась медленно, осторожно, почти… ласково.
Нет.
Я содрогнулась, чувствуя, как пальцы медленно проходят вверх, к плечу, задерживаются на мгновение, затем так же неспешно спускаются вниз, к пояснице. Ласкающее, изучающее движение.
И тут до меня дошло.
Куртки нет.
Я осталась в одной футболке.
Мгновенная волна ужаса захлестнула с головой.
Я напрягла мышцы, попыталась дёрнуться, но жёсткие путы на запястьях, острыми нитями впивающиеся в кожу, не дали мне даже шанса.
Пальцы на спине замерли. После снова продолжили движение. Горячая ладонь скользнула вверх, едва касаясь коротких волос, прошлась по затылку, осторожно погладила меня по голове, как трогают что-то хрупкое, дорогое, почти ценное.
Я зажмурилась, сжав зубы, чтобы не застонать от отвращения и страха.
Но пальцы продолжали свой путь — вниз, по шее, задержавшись у основания, где кожа была тонкой и чувствительной. Я чувствовала каждое прикосновение, каждый миллиметр движения, от которого внутри всё сжималось в панике.
Рука снова спустилась вдоль позвоночника, мягко, почти заботливо, но я знала — в этом жесте не было ничего доброго.
Она шла всё ниже.
Дыхание за моей спиной стало тяжёлым.
Я судорожно вдохнула носом, изо всех сил стараясь не запаниковать, но тело меня предало — по коже прошла мелкая дрожь страха, едва заметная, но он это почувствовал.
Я поняла это по тому, как пальцы на секунду замерли. А после ладонь нырнула под тонкую футболку, касаясь обнаженной кожи. Ласково поглаживая, словно успокаивая.