Паутина
Шрифт:
– Центре?
– Да, - я почти услышала, как Наталья улыбнулась в трубке. – Он организовал центр помощи людям, оказавшимся в трудной ситуации. Тем, кто потерял себя, жизнь, близких. Тем, кому некуда идти…. Тем, кто не знает, что делать…. Таких ведь так много, моя дорогая….
О да, я в курсе.
На улице становилось всё холоднее, всё темнее. Ветер пробирался под куртку, заставляя поёжиться, а редкие капли дождя, налипая на волосы, делали воздух ещё более промозглым. Но идти домой не хотелось.
Снова
— Лиана, — голос Натальи был тёплым, наполненным мягким участием. — Не переживай из-за своего декана. Теперь ты знаешь, чего от него ожидать, и сможешь больше не попадаться на крючок его обаяния.
Я провела языком по пересохшим губам, опустив взгляд.
— Расскажи всё подруге, — продолжила Наталья. — Она тоже должна знать о происходящем.
Я тяжело вздохнула, чувствуя, как внутри что-то болезненно сжалось. Неспешно поднялась со скамьи, перехватила пальцами пластиковые ручки пакета с продуктами. Тяжёлые, давящие на запястья.
— Наталья… — я замялась, не зная, как сформулировать то, что крутилось в голове. — Мне домой пора, — наконец призналась, но голос выдал моё нежелание уходить в пустоту. — Но…
Наталья будто почувствовала это.
— Звони, моя дорогая, — сказала она с той же мягкостью, которой так не хватало мне сейчас. В её голосе было что-то родное, обволакивающее, словно лёгкое прикосновение тёплых ладоней к замёрзшим пальцам. — И если можно… я тоже буду иногда звонить.
Моё сердце сжалось, а затем расправилось, словно кто-то осторожно снял с него невидимый груз.
— Да… — прошептала я, и в груди стало чуть легче, словно воздух стал мягче, свободнее. — Да… Звоните… Пожалуйста…
Я прижала телефон к уху ещё на секунду дольше, прежде чем нажать на кнопку завершения вызова. Разговор принес и облегчение, и новые вопросы. Но еще чувство, что где-то есть человек, которому по-настоящему не все равно, что происходит со мной.
11
Несмотря на разговор с Натальей, несколько дней я так и не могла решиться поговорить с подругами начистоту. Казалось, стоит только начать, и они сразу поймают меня за руку — за моё умалчивание, за колебания, за ту ревность, которую я сама пыталась отрицать.
Я смотрела на сияющее лицо Дарьи, человека, с которым делила радости и горести последние десять лет, и не могла отделаться от гнетущего ощущения, что в чём-то предала нашу дружбу.
И Лена, и особенно Дарья всегда были рядом, готовые поддержать и помочь. Я верила, что наши отношения нерушимы, крепки, как старый дуб, переживший не один шторм. А сейчас… Сейчас это дерево трещало.
Я глубоко вдохнула и направилась
— Даш, — позвала я, заглянув внутрь. – Занята?
Она подняла голову от стола, на котором были разложены пипетки, пробирки и несколько листков с записями. Её лицо тут же осветилось радостной улыбкой.
— Уже почти закончила, — ответила она бодро, стряхнув невидимые соринки с белого халата. — Сейчас только подготовлю реактивы для шпиздриков с первого курса и буду свободна, как ветер в поле.
Я улыбнулась, услышав её привычный, лёгкий тон, но внутри всё равно оставалось беспокойство.
— У Роменского завтра здесь пары с утра, — добавила она, закатывая глаза. — А он не любит, когда что-то не готово.
— Заходи, что застыла? — Дарья мотнула головой, жестом приглашая внутрь. В её голосе прозвучало лёгкое удивление, но и нотка настороженности. — Что-то случилось, Лиан?
Я шагнула вглубь лаборатории и опустилась на высокий стул перед идеально чистым лабораторным столом. Поверхность холодила локти, когда я устало навалилась на неё. Внутри всё сжималось в тревожном клубке, но я всё равно не могла решиться заговорить прямо.
За окном опускались осенние сумерки. Бледный свет стекался по стеклу, растекаясь по белым стенам лаборатории, делая её чуть более камерной, почти уютной. Дарья щёлкнула выключателем, и лампы мягко осветили помещение.
— Как тебе работа? — тихо спросила я, вцепившись пальцами в край стола.
Дарья пожала плечами, не подозревая, что я тяну время, пытаясь собраться с мыслями.
— Нормально, — ответила она. — Меня поставили ответственной за эту лабораторию, но преподы особо не лютуют. Главное, соблюдать правила.
Она усмехнулась, протягивая руку к стеклянному шкафу с реактивами.
— Но знаешь, с учётом того, что всех их мы знаем, я уже могу предсказать, кто и что от меня требовать будет. Так что пока без проблем.
В ее голосе я не уловила никаких тревожных нот, напротив, она была довольна. По-настоящему довольна.
– Даш…
– Так, подруга, - голос ее стал серьезным, темные глаза чуть нахмурились, - выкладывай. Знаю я такой твой взгляд: что натворила?
– Я не все тебе рассказала, - закусив губу, ответила я.
Она вопросительно приподняла одну бровь, садясь напротив меня.
– Что именно ты не сказала?
– Даш… во время разговора… когда Роменский подписал твои заявления… он… он очень странно говорил о тебе.
Я судорожно подбирала слова, стараясь, чтобы они звучали ровно и безразлично.
– Стоп, Лиан, - подняла руку подруга. – Как и что именно он говорил обо мне?
– Даш, я могу ошибаться…. Может меня уже глючит, правда. Он сказал…. Что ты – красивая. Яркая. И…. о боже…. Дал понять, что ты - умница.