Паутина
Шрифт:
Не раздумывая, на автопилоте набрала номер Дарьи.
— Как Тереза Альбертовна? — даже не поздоровавшись, резко спросила она, и я услышала, как в трубке что-то зашуршало — возможно, она металась по комнате.
— В больнице, — выдохнула я, чувствуя, как голос становится глухим от усталости. На другие эмоции просто не осталось сил.
В ответ в трубке послышалось короткое шипящее ругательство, а потом:
— Лианка… Да твою ж то мать…
Я слабой улыбкой скривила губы, но в ней не было веселья.
— Её
Несколько секунд мы молчали, но даже через динамик чувствовалось напряжение.
— Знаешь, это какой-то сюрреализм… — продолжила я, глядя в тёмные очертания города за окном.
— Давай сейчас приеду, Лиан, — резко предложила Дарья, и я почти видела, как она уже ищет ключи и натягивает куртку.
— Нет, Дашуль, нет, не стоит… — я покачала головой, словно она могла меня увидеть. — У меня просьба будет.
— Конечно, говори.
Я глубоко вдохнула, наблюдая, как огни фонарей скользят по стеклу.
— Зайди завтра в деканат, скажи… я на больничном. По уходу.
– Подожди… - замялась она.
– Тут такое дело… Погоди….
В трубке снова зашуршало, послышались странные приглушенные звуки.
– Даш? – вопросительно окликнула я ее. – Ты меня вообще слышишь?
– Лиан… я… я еще на работе…
На долю секунды я онемела.
– Тут такое дело…. – повторила она, - Я сейчас дам телефон… сама скажешь….
– Стой, - рыкнула я, чувствуя как начали полыхать щеки, - стой!
– Лиана, - ее голос звучал неуверенно и растеряно, - я не могу…. Поговори сама….
– Просто сообщи и все, - сквозь зубы прошипела я. – Официально. Методисту. Это сложно?
Несколько секунд она молчала.
– Нет, - ответила тихо. – Я все сделаю.
– Спасибо, - все еще ощущая досаду и напряжение, отозвалась я и быстро отключила связь.
Значит на работе. В девять вечера…. А я-то дура себя винила за скрытность. Не идиотка ли?
Тяжело поднимаясь по ступеням в подъезде, я мечтала лишь об одном – поскорее оказаться дома и забраться под горячий душ. Просто стоять под обжигающими струями воды и ни о чем больше не думать. Совсем ни о чем. Хотя бы один вечер.
На лестничной площадке света не было. Чертыхнувшись, нащупала ключи и потянулась к дверям, взялась за входную ручку.
Внезапно двери открылись сами собой, от едва заметного усилия.
Внутри у меня все похолодело. Неужели…. Боже, неужели торопясь уехать с бабушкой я забыла закрыть двери?
Нет…. Нет, нет, нет…..
Я щелкнула включателем в прихожей и прислушалась. В квартире царила мертвая, гробовая тишина. Не раздеваясь, как пару часов назад, я рванулась в комнату мамы, молясь, чтобы она просто спала. После – на кухню. В свою комнату, в кабинет отца. В ванную. В кладовку.
А после вышла на лестничную площадку, села на ступеньки, раскачиваясь, зажимая рот рукой и тихо, протяжно завыла.
Мама из квартиры
13
Сидела, раскачивалась и выла. Выла надрывно, глухо, словно пытаясь вырвать из себя этот липкий, чёрный, как болотная жижа, страх и отчаяние. Казалось, если кричать достаточно долго, если выплеснуть всё наружу, то внутри останется хоть капля тишины, хоть что-то, за что можно зацепиться.
Но ничего не оставалось.
Всё, что я знала, рассыпалось на куски, превращаясь в пепел, в пыль, в острые, режущие изнутри осколки. Весь мой мир, вся моя жизнь.
Я понятия не имела, что делать дальше.
Где искать маму, которая, как малый ребёнок, могла уйти в любом направлении? Куда она могла податься в этом огромном, равнодушном городе?
Паника накатывала волнами, одна за другой, выбивая воздух из лёгких, разрывая сознание на клочья. Мозг отказывался признавать реальность. Судорожно искал хоть какую-то зацепку, хоть что-то, что могло бы помочь выбраться из этого дна.
Но ответов не было.
Была только пустота.
Я всхлипнула, зажав рот рукой, чтобы не разрыдаться ещё сильнее. Чувствовала себя опустошённой, истерзанной, безвольной. Как будто внутри меня что-то сломалось, окончательно и бесповоротно.
Потом, через какое-то неопределённое время, пришла боль.
Глухая, всепоглощающая, она растекалась по телу, сдавливала грудь так, что казалось, воздуха просто не хватает. Я едва дышала, пытаясь заставить себя мыслить хоть немного рационально.
Так. Нужно собраться. Нужно думать.
Я с трудом заставила себя подняться с пола, ноги подгибались, но я оперлась о перила, вцепившись в них пальцами.
Полиция. Надо сообщить в полицию. Нужно…. Позвонить? Нет. Отделение тут, совсем рядом. Нужно сходить туда.
Может мама и ушла совсем не далеко. Может сидит где-нибудь во дворе на скамейке и ждет меня или бабушку.
На тёмной улице снова начинался мелкий, промозглый дождик, пробирающийся в одежду, липнущий к коже ледяными каплями. Ветер поднимал с земли сырой мусор, вырывал его из тени фонарей, гнал по пустым тротуарам.
– Мама! – закричала, едва вышла из подъезда, - мама! Мамочка!
Эхо глухо отразилось от серых стен домов, затерялось среди темноты.
Где-то во дворе загорелись фары припаркованной машины, сигнализация коротко пискнула, реагируя на движение. В соседнем подъезде хлопнула дверь, вдалеке пролаяла собака.
Но в ответ — ничего.
Ни шагов. Ни голоса. Ни малейшего намёка на то, что она здесь.
Я сжала кулаки, проглотив подступившую к горлу новую волну паники, окинула двор быстрым взглядом, пытаясь разглядеть в полумраке её силуэт. Может, она где-то там, в углу двора, в тени деревьев? Может, сидит на лавочке, дрожа от холода, ожидая, когда её найдут?