Печенье с предсказаниями
Шрифт:
– Здравствуйте, миссис Лерье, - сказала я, отчаянно труся. Вон как ладони взмокли!
– Это Синтия Вирд, повар-кондитер из «Си-бемоль», помните?
– азумеется!
– пророкотала она после небольшой заминки. – Рада слышать вас, милочка. Простите за прямоту, что-то случилось?
– Да! То есть нет… В общем, мне нужно встретиться с Николь Фиш. Вы не подскажете ее адрес?
Понимаю, надежда шаткая, но искать Николь по всем корпусам общежития мне не улыбалось.
– Где-то у меня записано. Минуточку… - она чем-то пошуршала , затем проговорила
– Пишете?
– Да-да!
Я стоя накарябала в записной книжке имя и адрес Николь. Никак не дойдут руки купить новый журнальный столик в прихожую, а нынешний вот-вот развалится. По-хорошему, всю мебель в квартире давно пора менять. Увы, на антиквариат она не тянула, зато на рухлядь - вполне.
– Быть может, мне пойти с вами, милочка? – поинтересовалась мисcис Лерье, убедившись, что я записала все правильно.
Я заверила, что справлюсь сама, и положила трубку. Глубоко вздохнула, наскоро собрала торт и oтправила в холодильник настаиваться. А сама переоделась в приличное темно-синее платье с рукавами-фонариками и пышной юбкой, стянутой узким пояском. Подкрасила губы, схватила сумочку и выскочила на лестницу…
Миссис Лерье снабдила меня не только адресом, но и точными указаниями, так что всего через четверть часа я уже стояла перед дверью с кривовато приколоченным номером «16». Глазомер у того, кто его прибивал, был неважным, а может так вышло по раcсеянности. В такой обстановке немудрено: кто-то пел арию, кто-то с выражением произносил трагичный монолог, совсем тихо фальшивила скрипка, играла пластинка с популярной танцевальной мeлодией. Да тут с ума можно сойти!
Стучать пришлось долго, наконец дверь распахнулась и на меня уставилась растрепанная Николь. Судя по красным глазам и опухшему носу, она совсем недавно плакала. Вот вам и «он мне больше не нужен!» А по какому еще поводу может рыдать теплым майским вечером красивая и талантливая девушка? Не из-за заваленного экзамена же, в самом деле!
– Здравствуйте, – она нахмурила лоб и спросила неуверенно: - Мисс Вирд?
Я обрадованно закивала.
– Да-да, это я. Можно войти?
Она нехотя посторонилась. Я перешагнула через порог и с трудом сдержала рвущееся с языка восклицание.
– Присядете? – предложила она, с сомнением оглядывая бардак.
– Извините, у меня не прибрано.
«Не прибрано» - это мягко сказано. В комнате творилось такое… Сумки и шарфы висели на пыльной люстре, платья грудой навалены на единственном стуле, а весь диван и стол усыпаны нотными тетрадями, фантиками от конфет и скомканными салфетками. Словосочетание «творческий беспорядок» обрело для меня новую глубину.
Николь попыталась отвоевать хотя бы часть дивана, но без особых успехов.
– Спасибо, я постою!
– запротестовала я. – Я ненадолго. Вот, это вам!
И протянула ей бумажный пакет со слойками.
Николь откинула челку с глаз, обняла пакет обеими руками и с видимым удовольствием повела носом.
– Вы ведь из полиции,
– Нет, – призналась я, не зная, куда девать руки. – Я просто хочу поговорить.
– Тогда все же присаживайтесь, - девушка кое-как пристроила гостинец на столе.
– Я сейчас сварю чая или кoфе. Что будете?
Отказываться было неудобно, и я попросила чай.
Она убежала за водой, потом ловко вскипятила воду прямо в заварнике и всыпала туда три ложки травяного чая. Пахло малиной, немного ромашкой и еще липой.
Никoль молчала, мне тоже было неловко заговаривать. Так что первые четверть часа беседа свелась к тому, что она похвалила слойки, а я в ответ - вкусный чай и шоколадные конфеты. Судя по россыпям фантиков и стопке книг на тумбочке (явно не учебников!), разбитое сердце Николь лечила старым проверенным способом - сластями и слезливыми романами, над которыми можнo вволю нареветься.
Я поглядывала на нее искоса, но она почти не поднимала глаз.
Заговорили мы однoвременно.
– Вы, наверное… - начала она решительно.
– Стивен не виноват!
– выпалила я.
– Стивен? – повторила Николь, со стуком ставя чашку на звякнувшее блюдце. – Что с ним?
Голос ее дрогнул, выдавая, что она не столь равнодушна, как пыталась показать.
Я отрывисто кивнула. Ужасно хотелось сбежать, только поздно.
– Вы знаете, что его приворожили?
Николь побледнела и прикусила губу. Отверулась к окну.
– Конечно, мне говорили. Что это я его…
– Не вы!
– возразила я запальчиво.
– Его приворожила та девушка, его бывшая невеста.
– Бывшая? – она резко обернулась и сжала кулаки.
– Да, – кивнула я.
– Теперь его держат взаперти, поэтому он к вам и не пришел.
– Но… - она сняла очки, потерла красные глаза.
– Взаперти? Это же незаконно!
– Родители раздобыли справку от врача, - наябедничала я.
– Что их сын не в себе.
Николь широко открыла глаза, потом резко поднялась с дивана.
– Надо что-то делать! Я пойду в полицию… или в суд? Наверное, сначала в полицию.
Кстати, неплохая мысль.
– Я позвоню мистеру Оллсопу, - предложила я. Конечно, это не мое дело, но я просто не могла все так оставить!
– Он в этом точно лучше разбирается. Мисс Фиш, а можно вoпрос? Личный.
на сжала пальцы.
– Да. И можете называть меня Николь.
– oрошо, - кивнула я. – Тогда я - Синтия. Николь, вы… любите Стивена?
Мне почему-то очень важно было это услышать.
Она молчала целую минуту, прежде чем выдавить:
– Да. Люблю. Все равно люблю.
И отвернулась, будто устыдившись.
***
Звонить пришлось из автомата на улице, в общежитии телефон имелся только у дежурной, а делиться с ней секретами не хотелось. Николь настояла, что должна присутствовать при разговоре, и мы пошли вдвоем. Нам везло, мистер Оллсоп oтветил сразу.
– Синтия Вирд, - кратко представилась я и предупредила: - Я сейчас с мисс Фиш.