Переход II
Шрифт:
— Нет, я на Луну не полечу, — улыбнулся парень, — там холодно, жарко и дышать нечем.
— Это как «холодно и жарко»? Холодно или жарко?
— И то, и другое вместе. Днем, на солнышке, с того боку, куда солнышко это светит, температура такая, что вода закипит за секунды, а с другого боку, который в тени окажется, будет уже минус сто. То есть если не хочешь сразу и замерзнуть, и поджариться, нужно постоянно вертеться, а от этого и голова закружиться может.
— Опять выдумываешь? Хотя ты вроде никогда и не выдумываешь… то есть не врешь. Ладно, уговорил, я на Луну тоже
— Ну ладно, смотри: тут батарейка стоит серебряно-цинковая, ее в принципе, если в ждущем режиме телефон стоит, должно дня на три хватать. Но когда разговариваешь или хотя бы номер набираешь, то электричества на это много расходуется. Впрочем, и тогда на день батареи должно хватить… на рабочий день. А если говорить приходится много, то… во, смотри: тут на экранчике, если эту кнопку нажать, загораются такие полоски…
— А если не загораются?
— Вот, сразу видно опытного диагноста! Если не загораются, то батарею уже давно менять пора, и если загорается только одна полоска, тоже ее менять пора. А меняется она вот так… давай, сама все повтори… Молодец!
— Ясно, вроде с этим разобрались. А ты говоришь, что батарейка серебряная, она очень дорогая?
— Сам телефон пока дороже гораздо, но, надеюсь, скоро и аппарат подешевеет прилично, и батарейка.
— Серебро подешевеет?
— Нет, сейчас в университете химики с физиками новую батарею разрабатывают, она и полегче будет, и подешевле раз в пять. Только когда они ее разработают и запустят в производства, я даже примерно не знаю: я же и не химик, и не физик. Так что пока таскай запасную батарею в сумочке… лучше даже две таскай: ты же в основном по району ходишь, и тут тебе звонить будут часто.
— А если не по району?
— Сейчас пока в Москве только три базовых стации стоит, точнее две, а третью к сентябрю запустят. Одна станция как раз наш район покрывает, еще одна — центр Москвы, а третью как раз в новом городке МИФИ ставят, но она вроде пока и не нужна особо. Так что на мобильники куда угодно пока звонить не получится — но Лаврентий Павлович вроде пообещал в следующем году всю Москву станциями такими заставить. А пока тут даже не на любой городской телефон звонить можно, но по крайней мере и я, и Сона из институтов с тобой связаться всегда сможем. И на любой телефон в нашем районе тоже позвонить — это уже для тебя будет очень полезно.
— А Ане ты такой телефон когда дашь?
— Когда его для Ани сделают. Их пока в лаборатории нашего заводика собирают, по паре штук в неделю, и все они… почти все отдаются руководителям всяким вроде министров. Ну и тебе, Соне и мне по одному досталось, так что можешь начинать гордиться: ты у нас теперь не хуже министра какого-нибудь обороны упакована.
— Что я? А… понятно. Ну, спасибо, сейчас пойду домой и отдельно погоржусь. А когда таких телефонов много делать начнут-то? Я кое-кому их бы с удовольствием подарила, а то пока дождешься
— Знаешь, у англичан была пословица такая: если хочешь разорить страну, нужно подарить ей крейсер. Связь мобильная пока получается очень дорогой, поэтому когда телефоны начнут на нашем заводе серийно выпускать, все новые его владельцы будут отдельно время разговоров оплачивать. И по Москве, вроде бы получается, денег будут за разговоры брать рубля по два за минуту, а еще рубль просто за то, что номер набирается.
— Так… забирай телефон этот нафиг, у меня не такая уж и большая зарплата!
— Не заберу, у тебя аппарат служебный и все разговоры государство оплачивать будет. Даже если ты Соне позвонишь и будешь с ней два часа обсуждать, какого цвета лучше на праздник платья надевать. Как там в буржуев в рекламе обычно говорится: первые сто телефонов — бесплатно!
— А мне за посторонние разговоры по балде не настучать? — с сильным подозрением в голосе решила уточнить Лена.
— Не настучат, и наоборот за такие разговоры тебе еще и приплачивать будут: ты же в списке тех, кто проводит полевые испытания новой техники. А как ее испытавать-то еще? Только трепаться с кем попало!
— И много будут доплачивать? Я по какому поводу интересуюсь: у нас иногда путевки в дома отдыха есть детям, но профсоюз их только частично оплачивает…
— Лена, так тебя и растак! Я вам сколько раз говорил… врачам-мамашам в смысле одиноким говорил: если нужны деньги детям…
— Лёш, я знаю, что ты человек небедный, но на всех нас денег все равно хватать не будет.
— А я и не собирался тебе деньги давать. Но вот некоторые товарищи просто сидят и не знают, на что бы еще государственные денежки потратить, вот я им и подскажу.
— Ну, если ты хочешь изощренную матерщину послушать, есть и более простые способы.
— А мне товарищ Пономаренко прилично так задолжал, причем именно по линии одиноких матерей. Он мне за каждого дополнительного младенца по алма-атинскому яблоку обещал прислать, а прислал хорошо ели пару ведер. А если обещанный эшелон яблок просто продать на рынке… да даже в государственном магазине, то это знаешь сколько денег получится!
— Тьфу на тебя, как был треплом… Ладно, в этом году уже поздно, я своих в подмосковные лагеря пристроила. Но если на следующее лето снова путевки в Крым будут, я к тебе зайду напомнить. И вот еще что: я слышала, что ты вроде снова в Корею собираешься… если тебе нетрудно будет… девочки говорили, что там одежда детская неплохая…
— Размеры мне запиши.
— Только я тебе деньги за нее отдам! Пообещай, что возьмешь, и возьмешь столько, сколько сам за нее там заплатишь, или я ее просто не возьму!
— Обещаю, — с абсолютно честным лицом пообещал Алексей. Ему это обещать было совершенно нетрудно, да он Лену и обманывать по таким мелосам не собирался. Просто майор Ковалева была не в курсе, что в Корее по закону Герой за такие «мелочи», как одежда и обувь, платить ничего был не должен: страна чтила своих Героев. И была уверена, что Герои не пойдет на рынке полученным бесплатно добром потихоньку торговать…