Перекресток Теней
Шрифт:
И она уснула - не смотря на то, что было утро, что легла она накануне не поздно и, в общем-то, выспалась. Но сон все-таки пришел, обнял ее, согрел своими мохнатыми лапами, бережно окутал тишиной и плавно погрузил в состояние покоя.
"Вчера я болела. Впрочем, больна и сегодня - температуры уже нет, но тяжесть в теле осталась - очагами, отголосками. Я очень плохо переношу простуды. Помню, как в детстве меня растирали барсучьим жиром, уксусом, водкой - было дело. Это потом, повзрослев, я стала понимать, как тяжело родителям, когда болеют их дети. Со своей стороны понимать - с дочерней. Своих-то у меня нет...
Я проспала несколько часов кряду, причем, это было днем, при солнечном свете, чего со мной практически не бывает никогда. За редким исключением. И
А, вот, кажется, догадалась, где могла подцепить простуду. Помнишь пещеру в Ренн-ле-Шато? Там было душно и сыро, и все время откуда-то тянуло затхлым сквозняком. Или мне показалось? Или я вообще схожу с ума, если предполагаю, что простудилась от собственного Сна?
Сейчас уже вечер. Я устала. Ничего не делала - и устала, как будто провела шесть или семь уроков. Снова пойду спать и не знаю, встретимся ли мы с тобой опять. А завтра в школу по-настоящему, надеюсь к утру быть, как огурчик. Впрочем, если не отпустит полностью, позвоню директрисе и попрошусь в отгул. В конце концов, имею я на это право по законодательству или нет?"
***
"Удивительное дело, Андрей! Сегодня ночью мне приснился совершенно другой сон! Даже странно как-то... непривычно уже... Будто я гуляла в каком-то большом нездешнем парке. Не знаю, в каком городе и в какой стране. Там было такое место, аллея... я стояла в тени тополей, а впереди было открытое пространство, залитое солнцем, в нём парИли последние пушинки наперегонки с мотыльками, а я стояла, словно отстранившись от этого мира, было тихо, трава в тени была яростно зелёной, освещённая дорога впереди поворачивала в сторону, терялась из виду, и только по маленькой просеке можно было угадать её направление... И еще там был старинный дом, особняк такой, как в пьесах Островского или Чехова. Он выглядывал из-за деревьев, перед ним была лужайка - такая изумрудная, что аж дух захватывало от этой красоты. И я представила, что там гуляют барышни с зонтиками от солнца и в платьях с кринолинами, а возле них бегают счастливые дети, слышен их звонкий, беззаботный смех. И я поймала себя на мысли, что, пожалуй, я готова полюбить лето. А ведь мне всегда нравилась осень, дожди, мокрые тротуары, гулять по ним, не важно в какую сторону. Потом я полюбила март, с его слякотью на дорогах, синевой по утрам, с начинающими таять сугробами, когда в каждом - волшебные чертоги, а когда заглянешь, наклонившись, все прячутся, только край чьей-то шляпы, или обронённый носовой платочек - прозрачным кружевом... А теперь было лето... яркое, звонкое, такое, знаешь - из детства... И мне там было хорошо! Тепло и уютно. Может быть, именно поэтому я проснулась совершенно здоровой!
Но скучаю по тебе, Солнце моё, Лето моё. Как мне быть с этим?.."
***
"Господи, Андрей! Почему ты мне не рассказываешь о наших планах? Нет, я совсем сошла с ума, запуталась... Откуда ты можешь знать... это ведь сеньор Венсан де Брие знает о планах - о его планах, а ты - так же, как и я, только исполнитель, марионетка... И мы оба - слепые котята, разве не так? Приехали в этот городок, я впервые в своей жизни увидела Атлантику. Неужели она такая на самом деле? Нужно будет посмотреть в Интернете...
...Как интересно было в Ла-Рошели! Что за удивительное место! Я помнила какую-то полуразрушенную постройку по старому фильму о мушкетерах, а когда зашла на сайт, была убита информацией о том, что в фильме снимали Хотинскую крепость в Черновицкой области Украины. Обманули, а мы не заметили... Откуда нам было знать, какая Ла-Рошель на самом деле? Эти две старинные башни у входа в порт, Шенн и Сен-Николя - я узнала из Википедии - оказывается, были посторены гораздо позже того времени, когда мы с тобой, вернее, Эстель и де Брие - были там... Им, этим башням, сейчас по семь веков, а мы были еще раньше!
Маленький, невзрачный поселок с фантастическим видом на океан! Эти парусники со скрипящими деревянными корпусами, эти колоритные
Поначалу мне было страшно - да, честно. В той старой харчевне, где мы сидели вечером, не было ни одной женщины кроме меня. Ну, там посуду мыла одна и всё время пялилась на де Брие - но она не в счет. Знаешь, Андрей, когда женщина остаётся наедине с толпой мужчин, пусть даже спокойных, занятых своими делами, - ей все равно становится не по себе. А-ну как кому-нибудь в голову придет шальная мысль... И женщина всегда боится подобных ситуаций - это природа. Знаешь, даже в присутствии де Брие не было полной уверенности... Только когда появились Тибо и Луи. И ты снова не успел мне рассказать... прости, вы не успели, сеньор... Зачем мы туда приехали, о чем вы говорили со стариком - для меня осталось загадкой. Может быть, вскоре представится случай... я ведь давно доказала, что готова служить верой и правдой, мне можно доверять...
Ну, довольно об этом... Знаешь, Андрей, мне в последние дни кажется, что ты... как бы это сказать... отстраняешься от меня, что ли. Нет, я всё понимаю... без комментариев. Просто я оказалась как-то не готова... Вот, вбила себе в голову мысли о взаимности... а теперь страдаю еще и от этого...
Просто у меня нет ничего кроме твоих стихов и нашего Сна. В остальном я - одинокий человек... Ты, конечно, можешь сказать, что Сон и стихи - это уже немало. Да, согласна, я даже готова признать это и ни на что больше не претендовать... впрочем, я и раньше-то не слишком претендовала... возомнила себе...
А одиночество - это такая штука... как сон разума рождает чудовищ, так - одиночество рождает мысли... Вот будто иду... будто жизни принадлежу, а она - мне. Вижу вокруг себя что-то, воспринимаю видеоряд: какая-то скамейка, груда чернозёма почему-то рядом нарыта (зачем о ней думать?), какая-то дощечка отдельно валяется, травинки дрожащие, еще живые - в изморози, в снежинках... иду... и сердце на три четверти - тоже в этой изморози. Да нет, не изморози уже, а - в корке льда... только левая верхняя четверть - как те травинки, жива ещё, бьётся из последних сил, горячая, истекает кровью (или любовью?)... а вокруг... вокруг меня, в радиусе до полуметра - застывший непроницаемый воздух... как в цилиндре я, в колбе... вот едет машина - без звука, вот собака лает - не слышно, только догадываюсь, вот разговаривают женщины, хлопают двери магазина, наверное, шумит рынок - ни звука, ничего, всё застыло... тишина кругом - одиночество...
Напиши мне..."
P.S. " Этот город болеет гриппом,
чертит вспять временные оси,
виснет чаечным мерным хрипом
на беззвучии неба. Носит
в бронхах комья речного ила,
не прямит каменелых плеч.
Я сегодня с ним говорила:
наказала тебя беречь..."*
***
"И я ведь тоже болею! Как это совпало - удивительно! Тоже простуда, горло и температура. И я так же, как ты, тяжело переношу небольшую. Два дня не подходил к компьютеру - жена приказала лежать, и была права: зато я теперь почти выкарабкался. Болеть нельзя - нам предстоят большие планы... Шучу, конечно. Откуда мне знать о планах де Брие?
А вообще... мне самому иногда становится не по себе от осознания своей странной миссии, а в особенности от того, что я никак не могу повлиять на ход событий. Я - человек двадцать первого столетия. Впрочем, как я могу повлиять? Находясь в далеком прошлом, я могу лишь наблюдать за ним, в какой-то степени изучать... Хотя... зачем-то же мы туда приходим с завидной регулярностью. Неужели для того, чтобы действительно что-то изменить, переставить местами, повернуть в другую сторону? Нас, людей рационального мира, помещают в мир иной, в мир чуть ли не драконов и фей - для чего?