Переступая грань
Шрифт:
Он внезапно развеселился, все его волнение как рукой сняло, и Таня с тревогой подумала, что нарвалась, похоже, на неврастеника. "Ну и ладно! беспечно решила она.
– Значит, мне хорошо с неврастеником!" А было действительно хорошо - радостно и свободно, и Таня чувствовала себя едва ли не парижанкой, сидя здесь, на старом Арбате, под тентом, у мраморного столика, в плетеном кресле, поглядывая на разноцветную, праздничную толпу, попивая великолепный кофе со сливками - настоящий кофе, после того-то, библиотечного.
– Вот и у
– Но заметьте, нас не гонит, ничего нам не говорит, изредка только поглядывает, - поймал ее мысль Женя. Позднее она не раз удивлялась этой его способности.
– Новые времена, как-никак, - с удовольствием заметила Таня.
Они встали и вышли на улицу. Народу заметно поубавилось: исчезли певцы и оркестрики, позакрывались лавочки. И только один пиит - заросший, нечесаный, - читал, подвывая, стихи. Таня взглянула на часики.
– Вы где живете?
– спросила Таня.
И Женя, москвич со стажем, правильно ее понял. Он тоже посмотрел на часы.
– В Олимпийской деревне. А вы?
– На проспекте Мира.
– Ого!
– невольно вырвалось у него.
– Не нужно меня провожать, - быстро сказала Таня.
– Нет, нужно!
– воспротивился Женя.
– Да не валяйте вы дурака!
– рассердилась Таня.
– От меня до вас полтора часа.
– Час двадцать.
– Уже подсчитали?
– Уже подсчитал.
Оба они засмеялись. И таким милым и добрым стало ее лицо, что Женя наконец решился - весь вечер мечтал!
– обнял Таню, прижал к себе, закрыл поцелуем смеющийся рот. Он хотел лишь дотронуться до ее губ, но когда они шевельнулись в ответ, благоразумие покинуло Женю. Он буквально ворвался в Таню, зубы его коснулись ее зубов, язык - ее языка, стон блаженства и муки вырвался у нее. "Что я делаю?
– в смятении подумал Женя.
– Разве так можно? Что она подумает обо мне?" Осторожно и бережно отпустил он Таню, мелкими поцелуями покрывая ее лицо, словно прося прощения за внезапную страсть. Что-то похожее на разочарование мелькнуло в ее глазах, или ему показалось? Но лучше ошибиться в эту, а не в другую сторону, - чтобы она не отвергла его.
"С ума сойти, какая женщина! Как бы ее удержать? Кто она? С кем живет? А вдруг замужем? Не похоже... Но ведь не хочет же, чтобы провожал..." Внезапная ревность кольнула сердце.
– Таня, вы замужем?
– вырвался у Жени бестактный вопрос.
– А что?
– спросила в ответ Таня.
И он вдруг понял, что все равно ничего не изменится: даже если она замужем и у нее куча детей, а он - пустяки, приключение, он не в силах от нее отказаться. "Так разве бывает?
– испуганно спросил себя Женя. Выходит, да!"
Вошли в метро.
– Пожалуйста, - попросил Женя, - не гоните меня! У меня от "Проспекта Мира" - прямая.
– Хорошо, - смилостивилась
– Только не будем выходить наверх: я живу рядом со станцией.
"Не хочет, чтобы знал адрес, - с болью подумал Женя.
– Конечно, замужем". Но когда Таня дала домашний телефон, воспрянул духом: может, еще и нет. И тут же себя стреножил: в семьях разные отношения. И потом, сейчас лето - отпуска, дачи. Пригласила ведь даже в дом! Он тоже мог бы сегодня, и еще целых два дня, приглашать кого угодно - пока Лера на даче. Другое дело, что на такое никогда не отважится: не он в доме хозяин.
– О чем вы думаете?
– неожиданно спросила Таня.
Поезд грохотал как бешеный, и она приблизила губы к самому его уху. Черные гладкие волосы коснулись щеки; их запах, их скользящая нежность кружили голову.
– Не понимаю, почему вы не хотите, чтобы я проводил вас до дому? честно ответил Женя.
– Значит, вы все-таки замужем?
– Я же не спрашиваю, женаты ли вы?
– искоса взглянула на него Таня. А не хочу из нормального человеколюбия: может закрыться метро.
– Ах да, - спохватился Женя.
– Действительно может.
На первую часть спрятанного вопроса отвечать не стал. Женат ли он? Конечно, женат. Мужчина не в состоянии жить в одиночку. То есть живут, конечно, отдельные чудаки, так на то они и называются чудаками! Но женатый мужчина и замужняя женщина - категории разные. Он все равно свободен, а она - нет.
– Ну, вот он, мой "Проспект Мира". До свидания.
– Нет, постойте... Постойте!
Его неизменно коробило при виде парочек, обнимающихся в метро. Лера как-то даже сказала, что он ханжа. Теперь он их понимал: пришло время расстаться, а сил нет. Он бережно обнял Таню, сдерживая себя, осторожно поцеловал.
– До завтра. Где вам удобно, чтобы я вас встретил?
Таня на мгновение растерялась. Разве они будут встречаться? Он так решил? А она? Но она не знает, не знает! Вся ее жизнь расписана по часам, по минутам, в ней нет места мужчине. Но эти руки и эти губы, эти глаза...
– У поликлиники, - сказала Таня.
– Утром у меня консультация в больнице, а потом прием в поликлинике. До восьми.
– И где она, поликлиника?
– обрадовался Женя.
Таня назвала адрес.
– Буду ждать вас у входа, - торопился укрепить завоеванные позиции Женя.
– Там один вход?
Таня невольно улыбнулась.
– Конечно.
Женя снова обнял Таню, вдохнул запах ее волос.
– Что у вас за духи такие?
– задыхаясь от этого запаха и безумного, безудержного желания - казалось, тело не выдержит лютого напряжения, спросил он.
– Какие духи?
– Его волнение передалось Тане.
– Это не духи... Шампунь, наверное...
Что-то еще они говорили - неважное, ерундовое, и все стояли у колонны, держась, как школьники, за руки, и Женя закрывал собой Таню от любопытных взоров.