Переводчица
Шрифт:
Добро пожаловать в ад, девочка!
Мой начальник ждал нас на улице возле такси, и всё думал, когда же позвонить представителям компании. Он даже не догадывался, что со мной и Софи происходит в данный момент. Его искренняя любовь к работе иногда просто затуманивала разум. Конечно, будет несправедливо винить его в этом. Да и вскоре он сам себя станет корить за это.
В это время нас уже в бессознательном состоянии грузили в машину, а точнее в багажник. Когда один из мужчин закрыл его, то взял в руки телефон и набрал кого-то.
— Господин
— Замечательно! — ответил Хикмет. — Везите их на склад.
После того как Хикмет положил трубку, то с облегчением выдохнул. На его лице появилась довольная зловещая улыбка.
— Что ж, теперь, думаю, пора! — спокойно проговорил Хикмет. — Можешь звонить этому балбесу, Онур.
Тот стоял рядом с Хикметом и молча ждал, когда дело с кражей завершится. Онур спокойно набрал номер того самого директора и с невозмутимым лицом приготовился к разговору.
— Слушаю! — ответил руководитель компании на английском.
— Господин Пшечевский! — обратился Онур. — Вас беспокоит господин Арык. Мы звонили вам на днях по поводу предложения о сотрудничестве.
— Ах, да-да! — обрадовался Пшечевский. — Я как раз хотел вам позвонить, но вы опередили меня.
— Вот как! — сказал Онур. — Я звоню вам, чтобы сообщить кое-что. Ради бога простите, но когда наша компания делала вам предложение то, как оказалось, директор нашей фирмы уже подписал договор с другой русской компанией. Мы приносим свои глубокие извинения за такое недоразумение.
— Ах, значит…. — расстроился Пшечевский. — Что ж, такие недоразумения тоже бывают.
— Надеюсь, вы ещё не успели вылететь в Турцию? — спросил Онур.
— Успели, я сейчас как раз нахожусь в аэропорту — ответил Пшечевский.
— Ох, как же некрасиво получилось! — расстроенным голосом произнёс Онур, при этом, не меняя своё невозмутимое выражение лица. — Как же нам поступить? Может, в качестве изменения мы поселим вас в отель какой-нибудь?
— Нет, не стоит! — отказался Пшечевский. — Лучше всего будет сразу взять билет обратно.
— Как хотите. Что ж, ещё раз прошу прощения! — сказал Онур. — Всего вам доброго!
— И вам! — окончательно расстроившись, ответил Пшечевский и положил трубку.
Для моего начальника отказ о сотрудничестве означает, что он никчёмный руководитель, который не смог сделать достаточно успешной свою компанию.
— Вот это да! — с восхищением произнёс Хикмет. — Да тебе в актёры надо было идти, Онур. Так натурально сыграть!
— Моя работа итак это предусматривает — спокойно ответил Онур, присаживаясь в кресло. — Теперь важно, чтобы он не узнал, как пропали девушки. А ещё лучше, чтобы их привезли на склад до того, как он сообщит в полицию.
— Не волнуйся, он не найдёт их! — посмотрел в окно Хикмет. — Они уже в моих руках, а значит, их никто не найдёт, пока я не захочу!
— Смотри, чтобы они не сбежали — зыркнул на Хикмета грозным взглядом Онур. — Тогда проблем не оберёшься.
— И когда это товар убегал от меня, Онур? — возмутился Хикмет.
— Раннее никогда, но теперь, когда есть вероятность,
— Не начнут! — твёрдо ответил Хикмет.
Пшечевский всё ещё в расстроенных чувствах начал искать меня с Софи, но мой телефон не отвечал, и в туалете нас не оказалось. Директор пробежался по всему аэропорту, но нигде нас не нашёл.
— О боже, неужели потерялись! — испугался Пшечевский. — Нет-нет, Марго ведь знает турецкий, такое невозможно. Что же делать?
Пшечевский продолжал крутить головой по сторонам и, наконец, увидел полицию. Недолго думая, он побежал к ним, чтобы сообщить о нашей пропаже.
В это время нас уже почти довезли до места назначения. Вещество, которое меня заставили вдохнуть, кажется, начало выветриваться, поэтому я стала приходить в себя. Приоткрыв глаза, и осмотревшись, я не сообразила, где нахожусь, но зато услышала голоса. Внимательно прислушавшись, поняла, что это двое мужчин, говорящих на турецком. Я попробовала подняться, но сил в теле совсем не было. Зато ощутила, что руки и ноги связаны. После снова потеряла сознание.
Директор уже вместе с полицией ещё раз обыскал весь аэропорт и прилегающее кафе, но так и не нашли нас. Пшечевский стал винить себя во всём происходящем, если бы он так не фанател по своей работе, то легко бы отказался от предложения, но, увы….
Через какое-то время я очнулась и поняла, что лежу на полу в какой-то комнате. Когда встала, немного закружилась голова. Окончательно придя в себя, оглянулась по сторонам. Увидев старые разбросанные предметы, начала догадываться, что нахожусь в заброшенном здании, скорее всего на складе. После увидела возле себя Софи. Поскольку рот не был завязан, я могла спокойно говорить.
— Софи! — стала я приводить в чувства подругу. — Милая, ты слышишь меня?
Софи начала корчиться и тянуть руки к голове. Кажется, её ударили именно туда.
— Софи, дорогая, скажи что-нибудь! — пыталась я поднять её. — Ты слышишь меня?
— Да, слышу…. — наконец, ответила Софи, поднявшись с пола. — Где это мы?
— Ох, слава богу! — выдохнула я немного с облегчением. — Не знаю, но всё это не хорошо.
— И что мы теперь будем делать? — спросила Софи.
— Поскольку руки и ноги у нас связаны, то встать мы точно не сможем — констатировала я факт. — Можно попробовать позвать кого-то, но не думаю, что это хорошая идея. Хотя, сможем узнать, где мы и что вообще происходит.
— Давай позовём — предложила Софи.
— Что ж, давай попытаем удачу — согласилась я и начала кричать по-английски. — Здесь есть кто-нибудь? Вы меня слышите? Эй?
Сначала в ответ последовала тишина, но через несколько минут мы услышали шаги. Дверь открылась, и вошёл высокий лысый мужчина с чёрными усами.
— Вот это да! — сказал на турецком он. — А они быстро пришли в себя.
Вслед за ним вошли ещё двое мужчин. Я успела заметить, что они вооружены.
— Что здесь происходит? — посмотрела я на мужчину. — И кто вы такие?