Перо, закон и стеклянный шар
Шрифт:
– И надолго этого хватит?
– Дня на три. Четыре, может...
Журналист хмыкнул. Под сводом пустующего склада получилось особенно громко.
– Ненадолго. А что потом?
– Потом видно будет, – буркнул старшой.
Хальрун еще раз хмыкнул. Спонтанные решения нередко приводили его к приятным результатам. Не то чтобы газетчик рассчитывал обнаружить где-нибудь в подсобке связанную вейю Кросгейс (это, конечно, было бы слишком хорошо), но подтверждение слуха о скором разорении Лакселя, тоже выглядело перспективно. Предвкушая, как будет сравнивать две фабрики, свою росксильскую и чужую для читателей «Листка» сартальфскую,
– Удручающее зрелище, – газетчик пнул ящик носком сапога. – Так привезут еще, я не понял?
Ничто не могло более наглядно демонстрировать бедственное положение фабрики, чем пустой склад.
– А я знаю? – внезапно озлился старший. – Бумажку принес? Иди теперь!
– Уже... И кричать было необязательно...
Хальрун вышел на улицу, снял маску и смачно откашлялся – от минеральной пыли страшно першило в горле. Затем журналист осмотрелся, решая куда бы отправиться дальше. Административное здание манило его к себе – обсуждать личность Ракарда имело смысл с теми, кто был хотя бы шапочно знаком с этим человеком, – но под каким предлогом туда проникнуть, Хальрун пока не придумал.
Он поморщился, поправил козырек картуза, чтобы меньше нависал на глаза, а затем направился в сторону центра фабрики, откуда все здесь управлялось. В непонятных обстоятельствах Хальрун предпочитал полагаться на «случай», под которым понимал собственное умение импровизировать и находчивость.
Однако случай не всегда играл в пользу газетчика.
– А ну стой! – раздался гневный голос. – Я тебя запомнил, негодяй!
Хальрун почти добрался до главного здания. Оно было прямо перед ним: пятиэтажная башня, но не ровная, а словно собранная из поставленных друг на друга кирпичных коробов. Кроме того, как будто в здании было мало граней, архитектор добавил характерные выступы вокруг окон и дверных проемов. Газетчик стоял на подъездной дорожке, предназначенной, чтобы владельцу фабрики не нужно было ходить пешком от ворот до административного корпуса. Спрятаться было негде.
– Я тебя нашел! – раздался наполненный злобной радостью голос.
– И стоило меня искать? – спросил Хальрун, поворачиваясь к преследователю.
Настырный помощник мастера, который располагал неприлично большим количеством свободного времени, стремительно приближался.
– Я не прятался, – заявил газетчик и только в последний момент заподозрил неладное.
Хальрун не успел ничего сделать. От удара по уху в голове зазвенело, и журналист опрокинулся на землю.
– Не сбежишь! Держите его! – закричал помощник мастера.
До сих пор людей поблизости Хальрун не видел, но они невесть откуда появились, едва раздался призывный крик. Человек пять уже почти окружили место драки, и еще столько же было на подходе.
– Что за беззаконие, – возмутился журналист. – На помощь!
Он попытался встать, однако преимущество редко оказывалось на стороне лежащего. И помогать незнакомцу никто не спешил – расправа над «вором» вызвала интерес бурный, но безучастный.
– Ты что, приятель? Остановись! – воззвал Хальрун, а затем задохнулся от точного удара под ребра.
Лицо помощника мастера налилось
– Пробрался! Вор! Негодяй! Я! Сам! Отвечаю!
Он бессвязно кричал и наносил удары, неприцельные, к счастью. Затем кто-то догадался, что пора оттаскивать потерявшего самообладание работника от объекта его злобы. Благородный порыв одинокого миротворца безнаказанным не остался: проявивший доброту человек вскрикнул и сам схватился за подбитый глаз. После этого останавливать драку бросились остальные. Неизвестно, как так вышло, однако вскоре все месили всех.
Хальрун не в первый раз попадал в переделку с мордобоем. Он опустился на четвереньки и быстро-быстро пополз к краю. Оказавшись на «мирной земле», газетчик выдохнул, поднялся на ноги и направился прочь. Руки он спрятал в карманы, чтобы выглядеть как можно более непричастным к оставшейся за спиной человеческой свалке. Когда кто-то закричал, что предполагаемый вор пропал, Хальруну пришлось ускориться.
Глава 5
Отпускать вора никто не хотел. В спину журналиста понеслась ругань и крики, но он уже резво заворачивал за угол. Хальрун разогнался, его внимание принадлежало происходящему позади... И он на полном ходу в кого-то врезался.
– Вы? – удивленно спросил этот «кто-то». – Что за маскарад?
– Кто? – переспросил Хальрун, пытаясь восстановить равновесие.
Ему понадобилось мгновение, чтобы узнать детектива Лойверта.
– Вы! – повторил журналист. – Вот это встреча!
Лицо Дорена приняло сложное выражение, как будто полицейский колебался между досадой и изумлением.
– Детектив? – робко спросил человечек, которого Хальрун заметил только теперь.
Это был кто-то из работников фабрики, но не простой трудяга и не представитель руководства. «Клерк», – быстро определил Хальрун. Перед полицейским человек заискивал, поэтому журналист отнес его к низшему звену письмоводителей. Представители этой породы активно копошились внутри любой организации, занятые не понятно чем, но чем-то очень занятые. Кто-то считал их труд бессмысленным, а кто-то утверждал, что без этих муравьев от бланка и пера дела обязательно встанут. Правы, как считал Хальрун, были и те, и другие, просто в разных случаях.
– Минуту! – потребовал детектив.
Он ухватил журналиста под руку, отошел от навострившего уши клерка и прошипел:
– Что вы тут делаете?
– То же, что и вы, я полагаю. Вынюхиваю.
– Я не... Кхм...
Детектив уставился за спину журналиста.
– Это за вами? – спросил он.
Хальрун обернулся и почувствовал смущение, что случалось с ним не так уж часто.
– Вероятно, да.
– Тогда, вей Осгерт, вам повезло меня встретить.
– Повезло, не спорю! – ухмыльнулся журналист, пряча неловкость за смехом. – Примите мою благодарность, детектив! Самую искреннюю!
Клерк сердито замахал на помятых в драке рабочих, чтобы те уходили, и Хальрун успокоился. Он быстро вернулся в довольное расположение духа.
– И советую вам не испытывать больше судьбу, – предложил детектив, отвернувшись от радостного лица газетчика. – Не отходите от меня далеко.
У Хальруна вспыхнули глаза.
– У сейчас предлагаете составить вам компанию? Мне?
– Только из человеколюбия, вей Осгерт.
Фраза прозвучала как будто... насмешливо?
– И что это значит? – удивился газетчик.