Первозимок
Шрифт:
– Тем более!
– воскликнул Микрюков.
– Ты знал обо всем этом?
– спросил командир Мишакова.
– Знал, - просто ответил тот. Было видно, какого труда ему стоит и эта простота, и каждое сказанное слово: рука его непрерывно тянулась к повязке, а бледное лицо время от времени искажал тик.
– Откуда у вас эти сведения?
– Командир обернулся к Микрюкову.
– С ребятами толковал.
– С артековцами, что ли?
– Да.
– Я тоже толковал с ними. Не раз, не два...
– вмешался Мишаков, будто старательно прикалывая слово к слову.
– Когда дело касалось чего-нибудь серьезного, ребята все как один глядели на Севку, доверяя ему больше, чем себе...
– Мишаков не выдержал наконец и тронул рукой голову.
– В любом случае. Доверяться несовершеннолетнему - это уже ошибка...
– упрямо проговорил Микрюков.
– А без внимательного изучения анкетных данных поручить кому-то дело, от которого зависит судьба отряда, - преступление, - заключил он, как прокурор, хотя в тоне его уже не было прежней задиристости.
– Парнишка в Артеке был, - напомнил Мишаков.
– А туда тоже посылают лучших ребят...
– Мы путаем божий дар с яичницей...
– буркнул Микрюков.
– Давайте прекратим болтовню!
– неожиданно резко вмешался Захар Демьянов.
– Легко рассуждать о деле, посиживая в стороне от него.
– Что вы хотите сказать?..
– насторожился Микрюков.
– То, что Севка сейчас, может быть, стоит под дулом автомата!
– А может, чай попивает с дедом, - язвительно заметил Микрюков.
– А сюда идут каратели...
В землянку стремительно влетел Антон Колчин. Обычно неторопливый, сдержанный, сейчас радостно сообщил от порога:
– Крестник наш прибыл!
Севка вошел усталый и бледный, но, чувствовалось, довольный собой.
– Товарищ командир...
Захар Демьянов мягко тронул Севку за локоть:
– Давай сразу о деле, сынок...
– Хотя по возрасту отцом Севки он никак не мог бы оказаться - он мог быть ему лишь старшим братом.
– О деле и - по порядку!
– Он придвинул к одной из постелей заменяющий стол ящик из-под снарядов. Указал на кучу хвои.
– Садись!
Севка устало опустился на мягкую хвою и даже не заметил разницы во взглядах, которыми смотрели на него командир, заместитель и временно исполняющий его обязанности.
– Разведчик дядя Андрей погиб, - грустно начал свой доклад Севка.
– Он шел со стороны речки на станцию, его убили из автомата... Они обыскали его, оружия не обнаружили...
– Севка уточнил: - У него ведь не было оружия с собой?
– Захар движением головы подтвердил: не было.
– Немцы не поняли, кто он, что... Но все равно охрану усилили. А дядя Петр прошел в село, хотя его тоже обстреляли в темноте. Он ранен в ногу. Сейчас лежит у дедушки, в подвале. А дедушку моего немцы назначили старостой...
– Что?!
– напрягся Микрюков.
– Я говорю: старостой дедушку назначили. Он ночью наткнулся на дядю Петра и спрятал у себя - у него же обыскивать не будут.
– Так...
– проговорил, играя желваками на скулах, Захар Демьянов.
– Дальше... Почему он не нашел возможности доложить?
– Самому идти ему трудно, а потом, у него не было нужных сведений. И появляться в поселке опасно. Полицаи там - звери, все присланные откуда-то. Все, что надо, дедушка узнал. И я потому задержался. Дедушка и дядя Петр решили, чтобы сначала сделать все, как надо...
– Да!
– спохватился Севка и достал из-за пазухи и положил на ящик тетрадный листок с неумело нанесенной на него схемой.
– А вот записка от дяди Петра! Если не верите... Я забыл...
– неожиданно дрогнувшим голосом добавил он, протягивая скомканную записку почему-то Микрюкову, а не командиру.
«Малышу этому верьте, командир, он скажет все, что надо», - гласила записка. И была подпись: «Петр Савостин».
Демьянов
– А вдруг попал бы к немцам?
– спросил Мишаков, держа на ладони, расправленный листок.
– А я проглотил бы. Я даже дорогой тренировался глотать...
– Ну что же, молодец! Стоящий партизан!
– Командир улыбнулся Севке.
– Давай, что там у тебя еще. Сейчас я только...
– Он достал из планшета карту и примерный план железнодорожного узла Переверткино вместе с поселком.
– Вот здесь вот, - показал Севка на своей схеме, - они пометили крестиками, где ночные посты вокруг поселка и станции.
Демьянов быстро перенес точки на свой план.
– Пройти между ними большой группой никак нельзя. Но вот здесь вот сдвоенный пост у впадины - самое удобное.
– Севка показал.
– Только нападать не из лощины, чтобы тихо, а надо со стороны поселка. Потому дядя Петр и не пошел со мной. Они с дедушкой в начале первого - потому что ровно в двенадцать меняются посты - тихо снимут часовых... Этих двух у лощины, - пояснил Севка.
– Группа, человек двадцать - они посчитали, - может войти в поселок. Дальше дядя Петр одну группу ведет вот этой дорогой, - Севка показал пальцем,- сразу к железнодорожным путям, а дедушка другую группу - к водокачке. И вот здесь - это важно, - подчеркнул Севка, - в тупике, возле бензохранилища, четыре полных цистерны с горючим. Сегодня ночью они еще будут стоять. Их отцепили, потому что неисправные. В хранилище горючего мало. Но неизвестно, будут их сливать в чаны или перекачают в другие цистерны, если те прибудут. Вот, - заметил Севка, - это, что взрывать... И мосток на речке потом можно взорвать, через который железная дорога! А если атаковать станцию - лучше сразу после взрывов; через поселок и отсюда - где шел дядя Андрей... Немцев - около сотни, казарму они устроили прямо на станции: заняли бывшую столовую, вокзальчик, и эти домики, - показывал Севка, - откуда всех выселили. В поселке двенадцать полицаев, они по домам. Вот, - показал Севка на карте, - улицы и номера домов, где они расположились.
– Так!..
– подытожил Захар.
– Ну, ты иди, сынок, отдохни, а мы теперь будем думать... Скажи, чтоб начштаба разыскали!
Севка подошел к двери и остановился.
– Не договорил чего-нибудь?!
– спросил Антон Колчин.
– Нет. То есть да...
– Севка переступил с ноги на ногу.
– Дедушка просил, если можно, потом взять его с собой. Он ведь воевал, умеет воевать...
– Возьмем! Обязательно возьмем, не сомневайся!
– заверил командир. И цыгановатые глаза его сверкали весело, по-мальчишески.
В четвертом часу ночи, оглушенные стрельбой и взрывами, пахнущие дымом, партизаны, оставив за спиной развороченный, пылающий железнодорожный узел, остановились по дороге на запад от Переверткино, чтобы перевязать раненых и немного отдохнуть. В группе разведчиков присели рядышком под сосной дед Алексей Долгополов с немецким автоматом на груди и внук Севка Долгополов, вооруженный новеньким вальтером, только что подаренным ему Захаром Демьяновым.
А замполит и временно исполняющий его обязанности ненадолго углубились в лес.
– Виноват я перед командиром, перед вами, - сказал Павел Микрюков.
Василий Данилыч усмехнулся.
– Дело житейское. Но выводы из этого тебе сделать надо. Помни, люди проверяются не только и не столько анкетными данными... Гораздо чаще приходится выдерживать проверку на вот это...
– Слегка отогнув полу телогрейки, Мишаков показал Павлу тяжелый трофейный парабеллум у себя на поясе.
– Товарищ ты надежный. Как боец - умелый и храбрый. Но случай этот не забывай.
И он коротко обнял Микрюкова.