Первые шаги

Назарова Татьяна Кирилловна

2

Чтобы достойно почтить высокого гостя, Савины устроили у себя бал, с ужином после танцев. Съезд начался после девяти часов вечера. Калерия, сверкая бриллиантами, встречала гостей у входа в гостиную.

Первым, на правах друга дома, явился Виктор Михайлович Коломейцев.

— Вы чудное видение, — говорил он, целуя ручки хозяйки. — Наш гость будет ослеплен.

Калерия Владимировна подарила его ласковой улыбкой и незаметным движением спустила узкую бретельку платья — пусть ничто не скрывает

ее точеных плеч.

Полковник Шмендорф вошел, как всегда, военной походкой впереди супруги. Окинув критическим взглядом воздушный наряд хозяйки и чуть дольше задержав его на бриллиантовом ожерелье, он небрежно поцеловал кончики тонких пальцев, сказав:

— Сегодня вы Афродита, выступающая из пены морской. Можно пожалеть, что пена слишком высоко захлестнула вас.

Хозяйка засмеялась и пошла приветствовать Эмилию Карловну и других гостей, беспрерывно появляющихся на пороге гостиной.

Молодые супруги Сонины приехали незадолго перед прибытием генерал-губернатора. Серж, ставший теперь Сергеем Ефремовичем, старался добросовестно выполнять обещание, данное родителям Даши перед свадьбой.

Одевался он по-прежнему изысканно, но уже, как подобает серьезному человеку, наследнику разгуляевских миллионов, говорил солидно, тоном подчеркивая значительность сказанного. Под руководством тестя Серж изучал торговое дело и кое в чем проявлял способности. С Дашей всегда был ласков, учил ее светским манерам, сам заказывал ей наряды.

Целуя руку своей бывшей любовницы, он окинул рассеянным взором ее туалет и украдкой сравнил обеих женщин.

«Даша, конечно, не так эффектна, как Савина, но очень мила», — подумал он.

Молодая мать в своем простого покроя платье из ярко-синего шелка, выгодно оттенявшего темно-русые волосы и румянец на смуглых щеках, выглядела стройной и юной. Она скромно улыбалась на комплименты хозяйки. Муж подал ей руку и повел в глубину зала.

— Чудесная пара! — говорила Калерия Владимировна гостям. — В наш прозаический, денежный век — и такая романтика! За одно то, что Семен Данилович благосклонно отнесся к любви этих детей, он достоин всяческого уважения…

…Не удалось Сидору Карповичу посмеяться над Разгуляевым, навязав ему Сержа в зятья. Семен Данилович заставил Савина самого приехать сватом, угрожая открыть его подлость, причем пригласил к себе перед этим всех важных купцов города.

— Что ж, Сидор Карпович! Я своей дочери не враг. Была бы настоящая любовь, я за деньгами не гонюсь. Парень сирота, у тебя в доме воспитывался, худому ты, поди, не научил. Будет Сергей мне за сына, раз они с Дашей полюбили друг друга, — ответил он Савину на сватовство и вместе с женой торжественно благословил молодую пару.

— Преждевременно роды произошли, — объяснял всем солидный врач, — оттого, что Даша оступилась.

— Молоденькая, беречься еще не научилась, — сочувственно вздыхали купчихи. — Хорошо, что сынок-то выжил. В вате,

говорят, месяц держали. А уж Секлетея Наумовна на внука не нарадуется…

Кроме доктора, которого опасаться было нечего, правду знали только супруги Савины, но им и заикнуться о ней было нельзя: тогда неприглядная роль Савина в этом деле стала бы всем известна.

Неожиданное замужество Даши не опозорило отца, а, наоборот, даже возвысило в общественном мнении. Разгуляев это скоро понял и окончательно помирился с дочерью и зятем…

…Супруги Разгуляевы подошли к Калерии Владимировне при ее лестных словах о Семене Даниловиче. Хозяйка расцеловалась со «свахой».

— Все цветешь, сватья! Косы-то еще золотистей стали, — благодушно проговорил Семен Данилович и пошел к группе купцов.

Секлетея Максимовна заговорила о чем-то с купчихой Черемухиной. В эту минуту швейцар громко провозгласил:

— Возок его превосходительства!

Савин, а за ним Шмендорф, Плюхин и другие мужчины кинулись через приемную на крыльцо. Калерия Владимировна осталась у дверей гостиной. Серж подвел к ней Дашу и тоже вышел в переднюю.

Генерал-губернатор, маленький и толстенький, сияя регалиями и лысиной, быстрой походкой вошел в гостиную.

— Меня встречают Венера и Психея вместе, — бросив мимолетный взгляд на Сонину, грассируя, сказал он, наклоняясь к руке хозяйки.

Калерия Владимировна представила ему Дашу и, поискав глазами, подозвала Сержа.

— А вот и Амур, для которого год назад раскрылась душа сей юной Психеи, — в тон гостю произнесла она, улыбаясь, и познакомила Сержа с губернатором.

Скоро губернатору рассказали историю любви молодых супругов Сониных, именуемую в петропавловском обществе романтической. Знал губернатор и решение купца Разгуляева.

— Похвально, похвально, что среди уважаемого купечества есть люди со столь чуткими сердцами, — одобрил он и выразил желание познакомиться с родителями Даши.

Когда Семен Данилович после беседы с высокопоставленным гостем проходил мимо Савина, он не удержался от насмешливого взгляда. Сидор Карпович ответил дружеской улыбкой, думая: «На этот раз просчитался и невзначай осчастливил Данилыча».

Сергей с нежностью следил за успехами жены, совсем не обращая внимания на хозяйку. Это задело Калерию Владимировну, ей вновь захотелось видеть его, теперь миллионера, у своих ног.

«Этой благонравной супружеской любви надолго вряд ли хватит у Сержа», — подумала она насмешливо.

Когда генерал-губернатор на первый танец пригласил Дашу, говоря, что следует оказать честь местным Ромео и Джульетте, Калерия Владимировна с удовольствием подала руку Сергею, голубые глаза ее блеснули призывом и обещанием.

Но Сонин держал себя любезно-холодно и, отведя даму на место, немедленно подошел к жене. На лице Савиной мелькнула досада, сразу же скрытая очаровательной улыбкой.