Первые шаги
Шрифт:
Но еще больше рассердился он на Демьяна. Молчальник устроил ему неожиданный подвох. Добиваясь переезда Аксюты в город, Павел рассчитывал, что явится добрым гением перед измученной нуждой женщиной с двумя детьми и старухой. Сначала добьется ее благодарности, а потом… «Аксюта молода, муж неизвестно где, да и любила же она меня когда-то», — думал он самонадеянно.
И вот Аксюта в городе, но по милости братца в нем совсем не нуждается и, встречаясь, лишь кивает в ответ на поклон. А она ему нужна как воздух.
Аксюту с детьми и Евдохой привезли к Антонычу за два дня до нового года.
— Ну что ж, Аксюта, в городе тоже люди нужны, а от Демьяна помощь ты правильно приняла, — сказал ей слесарь.
Через несколько дней для Железновых подыскали избушку на той же Степной улице, дома через три от слесарной. Саманная изба делилась ка комнату и кухню, были и сенцы и теплый двор с сараем. Договор купли-продажи оформил Трифонов, даже себе не сознавшийся, как его обрадовал переезд Аксюты в город.
Купили ей корову, сена, топлива, и еще остались деньги. А дня через три, по хозяйскому приказу, Яков привез два воза муки и продуктов. Теперь зима была обеспечена полностью, и угол свой есть. Можно было не спеша оглядеться, найти подходящую работу.
Маленькая Танюшка лепетала и, забавно переваливаясь, топталась по избе. Аксюта, подхватив дочку на руки, часто вглядывалась в маленькое личико, открывая все большее сходство с Кириллом.
— Матушка, посмотри! Ну вылитый отец, — говорила она свекрови.
— Краше было б в вашу породу, а то як та цыганушечка. Внучек Алеша увесь в свата, такой же беленький, — отвечала Евдоха.
Но, расхаивая внучку, старушка крепко целовала ее смуглые, румяные щечки. Аксюта смеялась. Она понимала наивную хитрость свекрови, и ей было приятно, что та хочет вспомнить об ее отце.
Дмитрий познакомил Аксюту с девушками, членами литературного кружка, и скоро она была завалена работой — вышивала белой и цветной гладью. Дорогу в ее избушку узнали и богатые дамы. Чистота и опрятность маленькой квартирки, скромные манеры и красота Аксюты — все нравилось заказчицам.
Дочка нотариуса Валя Соловьева и ее подруги, знавшие, что муж и отец Аксюты сосланы за политику, относились к ней восторженно.
— Она как Вера Павловна, да? — приставала Валя к Дмитрию.
— Может быть, и лучше! — вырвалось у него.
Девушка сразу смолкла и посмотрела на него широко открытыми глазами. Больше она с ним об Аксюте не говорила и вообще стала сдержанней.
Успокоившись за будущее — работы хватало, прокормятся, — Аксюта при встрече с Антонычем спросила:
— А когда же вы мне дадите настоящее дело?
— Подожди, Аксюта! Сейчас не время. Расти детей. Вот тебе книжки — читай понемногу и жди. Придет черед, — ответил слесарь.
Глава
Великолепное августовское утро только что началось; солнце, уже осветив все вокруг, продолжало еще скрываться за густым разнолесьем Борков.
Прозрачная синева неба, куполом опрокинувшегося над лесом и полями, сулила хороший летний день.
Август — лучший месяц в Степном крае. Еще не задули пронзительные ветры, не посыпались осенние холодные слезы с небес, но уже не мучает июльский сухой зной, дышится легко.
Березы и трепетные осинки в бору разукрасились золотыми, рубиновыми блестками и тихо колышут густой листвой. В тени деревьев желтизна не коснулась высокой травы, расцвеченной алыми ягодами костяники. Кое-где горделиво возвышаются пестрые шапки мухоморов, затмевая своей бесплодной красой скромные волменки, подосинники, рыжики…
Народ зовет август бабьим летом, и природа сейчас действительно похожа на красавицу в тридцать лет: юность прошла, но кто, взглянув на нее, не скажет: «Ах, хороша!»
Все, у кого имелась возможность отдохнуть на лоне природы, в эти дни с раннего утра выезжали из пыльного Петропавловска в Борки — самое живописное место в окрестностях города.
И сейчас к лесу подъезжала длинная вереница колясок. Веселые, нарядные женщины восторженно вскрикивали при виде каждого цветка, мужчины снисходительно усмехались.
Молодцы и горничные проворно расстелили на лужайке ковер и выставили батареи бутылок. Купечество без обильной выпивки не умело любоваться природой.
— Маша, расставляй посуду, а ты, Марфа, неси закуски, — распоряжалась Калерия Владимировна. Она предложила эту прогулку и сейчас очень мило хозяйничала.
Сидор Карпыч, растянувшись на краю ковра, молча наблюдал за женой. Шмендорф и Плюхин о чем-то мирно беседовали, стоя в стороне. Молодежь с шумом и смехом рассыпалась по полянкам, в поисках осенних цветов и ягод. Даша с мужем одновременно наклонились над кустиком костяники, стукнулись лбами и весело засмеялись.
— Дашенька, мой свет! Иди сюда. Вы слишком много с Сергеем ухаживаете друг за другом в обществе. Люди подумают, что дома ссоритесь! — будто в шутку крикнула Савина.
— Сейчас придем, Калерия Владимировна! — откликнулась Даша и лукаво стрельнула глазами на мужа.
О страсти Калерии Владимировны к Сергею говорило все общество. Нашлись «любящие» подруги, которые с удовольствием указали Даше на то, как Калерия Владимировна старается притянуть к себе ее мужа, и даже намекнули на возможный успех.
Ядовитые стрелы попали в цель, и молодая женщина погрустнела.
Как и с тестем, Сергей поговорил с женой откровенно, надеясь на ее ум и любовь к нему.