Песчаное небо
Шрифт:
Нам с Цейсой, а может и с Гассом, предстояло немало потрудиться перед высадкой. Через четыре часа дрон засек десантную капсулу, на две трети засыпанную песком. Она была пуста.
4. Высадка
Гасс отдыхал в своей рукотворной скорлупе, идеально подходящей для его тела — это, собственно, и был слепок с тела, отлитый потом из полихитина. Пол скорлупы покрывал… Гасс считал это половичком. Сложная, толстая конструкция — текучая, как вода. Считалось, что сия скромная обитель скрасит дискомфорт при перегрузках — однако же под их спудом биологу неизменно было гадостно и муторно. На личный компенсатор инерции Гасс, естественно, не рассчитывал, хотя тяжесть терпеть
Корабль биолог не любил — слишком мощные рывки, постоянно скачущая туда-сюда гравитация… Экипаж, вернее его мыслеатмосферу — вообще терпеть не мог. Гнетущая ноша ответственности Фарча, изматывающая усталость Плуха, постоянное раздражение Грезота, надменная брезгливость Севи, навязчивая тяга к убийству Абвира, механическая заумь ущербной Цейсы, тоскливое одиночество и потерянность Криса… Всем им в разное время было плохо, страшно, злобно или одиноко — внешне этого никто не показывал, но мысли-то не скроешь. Тем более, наедине с собой. Да, экипаж развлекал себя как мог — но негативный фон с лихвой перекрывал весь уют, радость и благоденствие. А затыкать свои уникальные «уши» Гасс не умел.
Но все же уходить из команды он не собирался — где еще встретишь такое буйство инопланетных организмов, исследований и открытий? Только на межзвездном корабле — а на других он чувствовал себя еще хуже. Свою команду-то он однажды спас — и при встрече с нею в привычном потоке гадливой отстраненности хоть иногда проблескивали оттенки искренней благодарности или воспоминания о ней. А как-то его попросили слетать с чужим экипажем — так там царила полная беспросветность!
Обычно Гасс искал светлые мыслеобразы кого-либо из членов экипажа и погружался в них, словно в родные болота собственной планеты. Он давно уже знал всех как облупленных — их мечты, печали, заботы. И привык, смирился. Да, его все еще расстраивал тот или иной мазок отчаяния или злобы в общей аляповатой картине межзвездной хандры, кою он наблюдал на Цветущем год за годом. Но помогал он им всем совершенно искренне — ведь это уменьшало тоскливую безысходность бытия, ауру нелюбви, суетливое беспокойство. И это правда работало. Негатива становилось меньше.
Сейчас перед ним стояла дилемма: капитан собирался высаживаться на планету в одиночку, а Севи — группой, и раздумывала, кого брать с собой. Естественно, она рассчитывала и на него, биолога. Конечно, кверкессу можно понять — ментальная связь в эдаком лаугхском Пекле нужна как воздух. Да еще самый верный ее смотрящий постоянно выкидывает на планетах своевольные коленца с фатальными последствиями — постоянно приходится контролировать направление его мыслей! Плюс беглеца сможет отыскать лишь он, медиум — но Гасс совершенно не был уверен в том, что он там вообще выживет. Внешние воздействия атмосферы, несусветное тяготение, дышать нечем, десантная шлюпка тесная — они практически будут в ней соприкасаться телами… ощущения привычной мерзостной грязи пропитает их души, ожесточит — нет, нужно искать другой путь. У дессмийки, вроде, проскакивали нужные мысли, решения…
— Цейса, — позвал он.
Он почувствовал, как вздрогнула кибернетик — даже не вздрогнула, а содрогнулась — всем телом, прогоняя возникающие мысли, одна другой противнее.
— Гасс… я же просила не лезть ко мне в голову… Кроме того, я сейчас несколько занята.
— Приношу свои извинения. Ты говорила, что можешь сделать усилитель мыслепередачи…
— Не
Гасс почувствовал, что Цейса изо всех сил пытается выгнать, выдавить липкие прикосновения его ментального присутствия — и снова ощутил свою отвратную никчемность. Привычно смутившись, он прервал контакт. Поворочавшись в своей скорлупе, биолог задумался о новой, недавно проявившейся опасности в умах экипажа. Капитан уверен в том, что в решающий момент решать будет он. Но решать будет Мать, и ее предварительные умозаключения оптимизма не внушали. Кроме того, похоже, на этот раз они собираются взять Криса — вот уж его действительно жалко, о своем экипаже он узнает много интересного…
* * *
— Итак, — начала кибернетик, располагаясь подле виртэкранов, дублирующих слова в изображениях. — Мы обнаружили капсулу с лаугхского корабля. С девяностопроцентной вероятностью, это капсула нашего потерпевшего или потерпевших, если их было несколько. Пилот капсулы исчез, и тела его тоже нигде не обнаружено, ни живого, ни мертвого. Подле капсулы присутствуют скальные образования, и самое простое объяснение — там есть какая-то ниша, нора, пещера… Оттуда что-то выползло, и несчастного пожрало. Однако тот факт, что на планету везли оборудование жизнеобеспечения, предполагает вероятность для еще одной версии: Краптис обитаем, и обитатели его живут под землей. Если это так, живут они очень глубоко, так как дессмийское оборудование их не обнаружило — не их самих, не следов их жизнедеятельности. Давние кверкские рейды — и неоднократные — жизни на планете не нашли, так что если там кто и обосновался, то недавно.
— Этих скал наши первопроходцы не обнаружили, — подал голос Абвир. — Если внутри Краптиса есть лаугхи, то это может быть единственный выход их нор на поверхность. И образоваться он тоже мог не так давно.
— Нор?! — подскочил Плух.
— Итак, — вставила Цейса, — мы благодарим нашего бойца за уточнение. Либо там живет община лаугхов, преступившая межгалактические законы о колонизации планет чужих рас, либо наш беглец там пребывает один, живой или мертвый.
Плух уселся на место, сверля кверка злобным взглядом.
— А если под землей присутствуют аборигены? — подал голос Гасс. Цейса не дрогнула не единым мускулом:
— Возможно, но маловероятно. Нам неважно, кто живет в данной локации: аборигены, лаугхи или дух Великого Урагана: беглец там, внутри, — и устав лиги требует его оттуда извлечь. Нужно высаживаться.
— Никаких высадок! — рыкнул Грезот, не посчитав нужным приподняться. — Вы и так спалили полбака лишним экстренным торможением! Горючего осталось только на обратный путь!
Все взоры обратились на Плуха. Тот замялся:
— На одну посадку должно хватить… в крайнем случае, лететь будем не четыре месяца, а восемь, — запасов хватит.
Эту реплику собравшиеся сопроводили саркастическим гулом. Да уж… не особо радужная перспектива. Цейса подождала тишины и продолжила:
— Высаживаться необходимо — это, я надеюсь, понимают все. Иначе лига вместо возмещения убытков наложит на нас штраф. Для начала я предлагаю ограничиться лишь Малышом, так как при таких гравитационных величинах я не уверена в надежности нашего антиграва: он не рассчитан на длительную работу в таких условиях.
— Нет, — в один голос отрезали Фарч с Абвиром.
— Я так и предполагала. Значит, вперед я предлагаю выпустить разведчика — того же Малыша, например. Но прилететь обратно он не сможет — слишком велико тяготение планеты.
— Бот тоже не взлетит, — удрученно буркнул Плух.
— И за электронно-волновую связь через такой атмосферный фронт я тоже не поручусь, — добавила кибернетик. — Вот такая у нас рекогносцировка, капитан. Хотите высказаться?
После этих слов все обратили взоры на Фарча. Тот тоже оглядел собравшихся, светящиеся экраны, выступающего кибернетика и даже потолок рубки. Встал, подошел к Цейсе и утвердил руки на столе. Цейса была в два раза ниже Фарча, но — как я подозревал, вдвое умнее.