Песнь Сирены

Белл Дана Мари

— Доброе утро, сир.

Мужчина удивленно хмыкнул.

— Могу ли я попросить свою вторую половинку о поцелуе, чтобы утро действительно стало добрым?

— Никогда не проси о подобном, тебе можно все, — она потянула за длинные серебристые пряди, улыбаясь и встречая его губы. Экзотический вкус истинной связи прогнал остатки сонливости.

Но Кэсси не удалось долго наслаждаться вкусом поцелуя.

Оберон отстранился и посмотрел на нее со странным выражением на лице. Отчасти страх, отчасти тоска. Ей захотелось притянуть мужчину

в свои объятия и заверить, что все будет хорошо.

Впрочем, так она и поступила…

— Все будет хорошо.

Он вздрогнул.

— Правда?

— Ты дома, к тебе вернулись воспоминания и корона. Плохое пророчество Шейна не сбудется.

Оберон поцеловал ее в шею.

— Знаю.

Неужели она все неправильно поняла? Возможно, он беспокоился о чем-то другом, например, об угрозе их связи?

— Моя семья примет нашу связь.

— Конечно примет, — рыкнул он, до боли стиснув Кэсси в объятиях. — Ты моя.

— Да, твоя, — она погладила его по волосам, успокаивая. Вот и суть проблемы. Оберон переживал за их связь. Для человека, который когда-то потерял истинную пару, подобная мысль была практически невыносима. — Я никогда добровольно не покину тебя.

Он опять вздрогнул.

— Именно из-за этого я и беспокоюсь.

Прежде чем Кэсси успела уточнить смысл фразы, вернулся Гарольд, неся огромный поднос с выпечкой и кофе.

— Завтрак готов, сир.

Оберон поднял голову, но не выпустил Кэсси из объятий.

— Спасибо, Гарольд. Пока все.

Гарольд поклонился и вышел так же быстро, как и появился, закрыв за собой дверь с тихим щелчком. Дворецкий явно постоянно проходил курсы по повышению квалификации. Величественное стратегическое отступление часть вторая.

— Умираю с голоду.

В животе у Кэсси заурчало, словно соглашаясь с утверждением.

— Я тоже.

Оберон усмехнулся.

— Тогда давай поедим.

Прежде чем он успел встать, Кэсси положила руку на его плечо, останавливая.

— Ты уверен, что все в порядке? — потому что она не могла позволить своей паре страдать.

Оберон убрал ее руку со своего плеча и поцеловал раскрытую ладонь.

— Будет в порядке, — он снова пощекотал ее. — Вставай, лентяйка. Гарольд принес круассаны.

— Те малиновые, которые я ела в прошлый раз? — ей все еще снились сны о фруктовом декадансе.

— Давай выясним, — Оберон встал, великолепно обнаженный, и протянул руку.

Кэсси приняла ладонь, покидая теплые простыни. В комнате оказалось прохладно, из-за чего девушка вздрогнула и улыбнулась, снова очутившись в мужских объятиях.

У большого окна с видом на горы располагалась зона отдыха. Стол, достаточно большой, чтобы вместить поднос Гарольда, находился между двумя стульями. Прямо за одним из кресел виднелся камин.

Оберон уселся в кресло, ближайшее к камину, и разместил Кэсси у себя на коленях.

— Ешь. Гарольд действительно принес твои любимые круасаны.

Ох. Она походила на жадного ребенка,

когда набросилась на сладости. Оберон лишь тихо рассмеялся. Казалось, ему нравился ее энтузиазм.

Если она не перестанет краснеть при каждой непрошенной мысли, то у нее разовьется аневризма.

Кэсси прочистила горло, надеясь отвлечься.

— Мне бы хотелось кое-что узнать.

— Хмм? — Оберон рассматривал круасаны, вероятно, выбирая наиболее серые по цвету.

— Почему ты так сильно любишь серый? — его дом не мог похвастаться разнообразием цветовой гаммы. Либо натуральное дерево, либо бледно серые оттенки.

Он оглядел комнату.

— Ну… это мой цвет. И только он выглядит правильным, — Оберон подмигнул ей. — Впрочем можно добавить немного темных тонов морской волны и бирюзы.

— Всего лишь немного? — Кэсси собиралась позаботиться о том, чтобы в его жизнь вошло как можно больше красок. Если кто-то и нуждался в подобном, так это ее истинная пара.

— Мм, — он, наконец, выбрал круасан, внимательно изучив выпечку, прежде чем положить ту на тарелку. — Может… половину?

Оберон и близко не был так беспечен, каковым пытался казаться. Рука, обнимавшая Кэсси за талию, чуть напряглась. А его взгляд сосредоточился исключительно на ее лице.

— Мы можем выбрать вместе, — она не собиралась стеснять мужчину слишком резкой сменой обстановки. Оберон веками жил в сером мире, где изредка мелькали другие цвета. Только Робин имел большие яйца, чтобы рискнуть и перекрасить потолок в гостиной Верховного Короля в голубой.

Оберон слегка расслабился, осознав, что Кэсси не собиралась требовать сиюминутных изменений.

— Спасибо.

— Не за что, — она откусила кусочек круасана и тихо застонала.

— Ты не должна издавать таких звуков, когда мы не занимаемся любовью.

— Ага, — Кэсси съела еще кусочек, вновь застонала и дочиста облизала вилку. — Конечно, как скажешь.

— Шалунья, — теперь Оберон расслабился окончательно.

— Мм-хм, — Кэсси наслаждалась первым утром со своей истинной парой, оттягивая момент знакомства с проблемами дворца. Она осознавала, насколько напряженной станет обстановка, как только всплывет факт, что Верховный король заключил истинную связь, да еще и с принцессой. Двор взорвется, кто-то от радости, кто-то от негодования. Некоторых даже будет снедать ненависть.

— Мне бы хотелось, чтобы Робин назначил тебе охрану.

Кэсси удивленно моргнула. Неужели он читал ее мысли?

— А у тебя есть охрана?

Оберон весело хмыкнул.

— Она редко мне нужна.

Проявление высокомерия или самоуверенности?

— Нужна, иначе ты не оказался бы в беспамятстве на той дороге.

— Если бы я не очутился там, то не обрел бы истинную связь.

Ох. По крайней мере честно.

Видимо на ее лице все же что-то отразилось, потому что мужские объятия стали крепче. Однако на этот раз больше для утешения. Оберон явно волновался.