Песня ветра. Ветер перемен
Шрифт:
– Прячься, искорка! И не лезь вперед!
Железные руки Рады просто отодвинули ее в сторону, а сама женщина, кое-как успев натянуть на мокрое тело штаны и рубаху, встала напротив двери, держа перед собой меч, который она привезла из поместья Гелата. Она снова закрывает меня собой! Как в первый раз! В груди стало горько, но Лиара не успела ничего сделать.
Что-то ударилось в запертую изнутри дверь купальни, да так, что дверная рама со скрипом прогнулась внутрь, и в воздух взлетела целая туча пыли и побелки.
– Бхару твою за ногу! – прорычала Улыбашка, шлепая мимо Лиары босыми ногами. Она была абсолютно голой, но в
Со второго удара дверь сорвало с петель, и Лиара замерла, в бессловесном ужасе глядя на то, как громадная черная бестия с окровавленной пастью и горящим ненавистью глазом всовывается в дверной проем. Только на этот раз Рада не растерялась.
Она двигалась не настолько быстро, как Алеор, но все равно достаточно. Прыгнув с места вперед, она клубком вкатилась прямо под лапы твари, и нанесла мощный удар снизу вверх. Зверь взвизгнул и цапнул зубами, и прямо на глазах Лиары у него из пасти вырос длинный изогнутый клинок Рады, вбитый ему под нижнюю челюсть.
Черный Ветер зарычала, проворачивая клинок и с силой выдергивая его обратно. Зверь вновь завизжал, скребя лапами, а в следующий миг прямо в его желтый зрачок вошел с силой брошенный Улыбашкой топор. Лиара почувствовала, как от тошноты все внутри нее выворачивается наизнанку, но не смела даже моргнуть или отвести глаза. Одна единственная мысль о том, чтобы отвернуться от еще живой Гончей Тьмы, вызывала почти что судороги.
Пес заскреб лапами, ослепленный, окровавленный, не желая умирать, но Рада вновь ударила мечом, вспарывая ему глотку. И на этот раз удар ее достиг цели. Тварь захлебнулась кровью и с рычанием упала на пол, содрогаясь всем телом и щелкая челюстями, с которых хлестала пенная слюна.
– Бежим! – рявкнула Рада, хватая Лиару за руку и волоча ее за собой к двери, откуда слышался грохот, крики и рев.
– Куда?! – в отчаянии закричала в ответ Улыбашка. – Они же там! Здесь безопаснее!
– Наверх! – железным голосом приказала Рада, и лицо у нее было таким сосредоточенным, каким Лиара его никогда не видела. – Там Алеор, там безопаснее.
– Я прикрою, - кивнула Улыбашка, сжимая извлеченный из тела Гончей топор.
Рада первой выпрыгнула в коридор, перемахнув своими длиннющими ногами через труп Гончей, и Лиара поразилась тому, когда ноги сами вынесли ее следом за Черным Ветром. Ей-то казалось, что ходить она уже не в состоянии, да вот только страх гнал вперед, кусаясь за пятки и придавая сил.
Коридор купальни отделяло от общего зала хозяйственное помещение, к которому примыкал нужник. Расставленные вдоль стен бочки и швабры были перевернуты и валялись под ногами, дверь в подсобку была напрочь сорвана с петель и разломанная в щепки валялась на полу в коридоре. Сквозь пустой дверной проем виднелись черные тени, мечущиеся в помещении общего зала, рычание, вопли и грохот, доносящиеся оттуда, теперь стали невыносимы.
– Назад! К лестнице для слуг! – Рада пихнула ее в бок, и Лиара побежала в другую сторону по коридору, в конце которого виднелась узкая винтовая лестница с рассохшимися ступенями.
В спину толкал грохот боя и тяжелое дыхание Черного Ветра. Босые мокрые ноги разъезжались на скользком полу, и она чувствовала себя сейчас особенно беззащитной, ведь голую кожу не прикрывал ни один лоскут ткани.
Вдруг прямо перед ней из воздуха буквально выплыло чернильное пятно. Лиара застыла,
– Ложись! – прозвучал за спиной голос Рады, но Лиара и так, и без ее приказа уже сжалась в комок, инстинктивно забиваясь поближе к стене.
Мимо нее вперед рванулась Черный Ветер, вздымая меч, а навстречу ей из сгустившегося мрака шагнула черная фигура, закутанная в длинный побитый молью плащ.
Теперь ей казалось, что она сходит с ума. Все самые страшные ночные кошмары, все жуткие твари из древних легенд и сказок ожили и вышли ей навстречу, тянули к ней свои черные пальцы. Лиара узнала того, кто перегородил им дорогу: это был Псарь, и с губ ее сорвался тонкий крик.
Псарь был высок и силен, но при этом тело его выглядело иссушенным, словно у аскета, что провел в отшельничестве целые века. Целиком закутанный в черное, с надвинутым на голову капюшоном, он выпрямился перед Радой, поднимая извивающийся по собственной воле кнут с раздвоенным, словно головы змеи, хвостом и длинный черный кинжал. Лиаре было видно только его костлявые запястья, обтянутые пожелтевшей от времени как старый пергамент сухой кожей, да провал темноты под капюшоном. Только она прекрасно знала: глаз там нет, очами Псаря было его Свора.
Рада с криком прыгнула на Псаря и взмахнула мечом, на миг поймавшим отблески света от подвешенной к потолку масляной лампы. Тот с легкостью кинжалом отбил в сторону ее меч и хлестнул кнутом. Только быстрота спасла Черного Ветра: она упала прямо на живот, и хлыст свистнул над ее головой, с глубоким шипением врезавшись в толстые бревна стены и прожигая в ней дыру. Извернувшись, Рада взмахнула клинком, и Псарь резко отскочил назад, издав глухой вопль, больше всего похожий на скрежет рассохшихся старых досок.
Кнут хлестнул вниз, со всей силой впиваясь в то место, с которого только что откатилась прочь Черный Ветер. Его раздвоенные концы даже по форме походили на головы змей, и у Лиары перед глазами помутилось, ей показалось, что эти змеи ядовитыми клыками вгрызаются в отполированные доски пола. Рада с рычанием ударила мечом, и серая вспышка лезвия рассекла хлыст на две половины. В тот же миг Псарь исчез, вновь расплывшись в воздухе масляным пятном.
– Где он? – прорычала Рада, пригибаясь к полу и озираясь вокруг себя горящим взглядом.
Только ответить ей никто не успел.
Что-то заставило Лиару повернуть голову и посмотреть в сторону коридора, за которым начиналась общая зала. Время замедлилось, став плавким, будто текучий металл, и таким же обжигающе горячим. Она чувствовала, как раскаленный воздух входит в ее легкие, раздувая грудь, как кипит в сведенных от страха жилах кровь, распирая их так, что еще чуть-чуть, и они лопнут, точно мыльный пузырь на ветру. А еще она видела двух Гончих Тьмы, стремительных, будто порывы лютого зимнего ветра, которые одновременно сорвались с места и бросились в узкий проход им навстречу. Одна Гончая вырвалась вперед, обгоняя вторую, огромными скачками приближаясь к ним. Пасть ее была окровавлена, громадный глаз, полный ненависти, горел, и в нем плескался сжавшийся в точку зрачок. Гончая сильно оттолкнулась от пола, взвиваясь в воздух. Отчаянно закричала Улыбашка, поднимая ей навстречу свои топоры. Черные как кинжалы когти сверкнули в свете масляной лампы.