Песочный дом
Шрифт:
Выкапывая ямки рядом с кустами, Авдейка всовывал руку в прохладную землю, нашаривая на скользких корнях картошины, отрывал по одной и бросал в ведро.
– Кто ж так копает, мальчик?
– раздалось над ухом.
Авдейка огляделся. Вровень с землей виднелась голова незнакомой женщины в косынке с крупным белым горошком, так ровно срезанная парапетом, что хотелось заглянуть - не на палке ли торчит.
– Ты куст подрезай и выдергивай, а по одной до вечера не управишься. Тебя поди мама
– Нет, я сам, - важно ответил Авдейка, скрывая некоторое смущение от того, что так неумело копал, и подумал: "Шла бы она. У всех дела, а она тут разговоры разговаривает".
– Как это сам?
– спросила женщина.
– А так. Накопаю и пойду продавать.
Авдейка продолжал шарить руками в земле, ожидая, когда уйдет женщина.
– Почем?
– По сто пятьдесят рублей.
– Дорого.
– Цены бешеные.
– Авдейка вздохнул вздохом мамы-Машеньки.
– Ладно, я куплю у тебя, - решительно произнесла женщина.
– Дай посмотреть.
Авдейка подумал и обрадовался. Рынка он опасался. Однажды менял там спички на масло и вместо подсолнечного ему подсунули машинное, над которым до сих пор вздыхала мама-Машенька.
Женщина долго рассматривала картошку, даже на зуб пробовала - не фальшивая ли. Потом сказала:
– Ну, ты копай, а я пойду за деньгами.
Обрадованный Авдейка копал изо всех сил, и, когда женщина вернулась, ведро было закрыто больше чем наполовину.
– Я же говорила, что так быстрее, - сказала она, посмотрев на выдранные кусты.
Авдейка согласился про себя и потащил ведро к парапету.
– Не просыпь!
– предупредила женщина.
Ведро никак не отрывалось от земли, Авдейка с трудом дотащил его до края площадки, сминая кусты. Женщина легко, одним движением нагнула ведро, и с парапета в большую хозяйственную сумку табуном поскакала картошка.
– Держи!
– сказала женщина, протягивая вверх руку со сложенными деньгами. Авдейка об штаны очистил ладонь, важно развернул бумажки, пригляделся к знакомым цифрам 100 и 50 и спрятал деньги за рубашку.
– Ура!
– закричал Авдейка.
– Чего орешь?
– отозвался с другой стороны насыпи Болонка.
Авдейка схватил ведро и, подскакивая, помчался к нему.
– Я картошку продал!
– Да ну? За деньги?
– За что же еще?
И Авдейка нашарил под мягкой фланелькой хрупкие бумажки.
– Вот!
Болонка восхищенно ахнул.
– Это... сколько же тут?
– Сто пятьдесят. Целиком!
– За что же такие деньги платят?
– спросил Сахан, вышедший на ведерное обогащение.
– Картошку продал. Для танка.
– Почем?
– По сто пятьдесят, вот!
– Авдейка победно потряс деньгами.
–
– Нет, это на танк, - решительно ответил Авдейка.
Он убрал деньги под рубашку и поднял громыхнувшее ведро.
– Постой, - протянул Сахан, проникаясь жестяным сомнением, - а сколько ты картошки отдал за эти сто пятьдесят?
– Полведра, - недоверчиво ответил Авдейка, чувствуя подвох.
– Ой, ой, держите меня!
– Сахан захохотал, согнувшись и вращаясь на одной ноге.
– Мочи нет!
Авдейка ожегся о догадку и поставил ведро.
– Да что ты? Что ржешь?
– спрашивал Болонка, неуверенно улыбаясь.
Сахан отсмеялся и сел на парапет.
– Ну дурак ты, шелупонь! Полведра! Да ты килограмм пять-шесть отдал. Это ж пятьсот верных!
"Больше, - подумал Авдейка, - я ведь гирю легко поднимаю". В глазах у него померкло. Болонка молчал, усиленно соображая.
– Что же теперь делать?
– спросил Авдейка.
– Снять штаны да бегать. Кому хоть продал?
– Женщине.
– Нашел примету. Тут, кроме баб, никто не водится. Дурак ты, Бабочка. Сказал бы мне, что продаешь, уж я бы устроил.
– Ты бы надул.
– Ах так, надул! Ну и поделом тебе!
Сахан соскочил с парапета и направился в кладовку.
– Стой, Сахан! Она еще в платке была таком... с белыми кружочками.
Сахан остановился, не оборачиваясь спросил:
– Платок синий в белый горох, да?
– Да, да!
– закричал, подбегая к нему, Авдейка.
– Ты знаешь ее?
– Сегодня вроде мелькала такая. А впрочем, черт их разберет, все они на одно лицо.
– Вспомни, Сахан.
– Поди, поищи, - ответил Сахан и скрылся в кладовке.
Авдейка отнес ведро и выскочил из темноты на ясный, открытый свету день.
У ворот сидел Болонка, стиснув кулак.
– Я пух поймал!
– Покажи!
Болонка разжал кулак. Пустую ладонь пересекали синие лунки ногтей. Пуха не было.
– Улетел, гад!
– кровожадно сказал Болонка.
– И ведь не живой, а убегает. Куда пойдем?
– В Пятый.
Они вышли за ворота и у Пятого магазина встретили лошадь Французский Пакт. Авдейка поздоровался и заглянул в магазин, где было пусто и сыро. Болонка рвал траву, весело торчавшую из-под каменного порога, и кормил лошадь. Она брала эту веселую траву пепельными губами и задумчиво жевала. Всю войну лошадь Французский Пакт возила хлеб в распределители и поэтому поседела. У нее были разноцветные глаза, забранные в шоры, и горбатый нос, а по животу ее, как по карте, текли голубые жилы.