Песочный дом

Назаров Андрей

– Не попадемся, - заверил бдительный Сопелка.
– Я всегда по сторонам смотрю, свистну, если что.

– То-то у тебя лоб вечно в шишках, свистун, - ответил скептик.

– Ша, Сопелки. Чем языки чесать, пошли в ножички по маленькой. Вон и клиент прилетел, - сказал Сахан, указывая на Авдейку.

– Это не клиент, это Бабочка, - поправил Болонка.

– Я и говорю - прилетел.

Сахан усмехнулся и, нашаривая в кармане нож, двинулся к месту для игры. Шагах в трех от Авдейки он вдруг остановился и вытянул шею.

Сопелки притихли, сжались в бутон, а у Болонки отпала челюсть. Обернувшись в направлении взглядов, Авдейка увидел рядом с собою у стены груду лохмотьев, внезапно почувствовал в ней жизнь и с криком отпрянул. Лохмотья затряслись бесшумным смехом, из них вынырнули бескровные руки и стали выворачивать друг о друга пальцы.

– Идиот, - сказал слегка побледневший Сахан.
– Черт его принес. Пошли отсюда.

– Куда?
– спросил Болонка.
– Там Ибрагим.

– Ну так прогони его, - ответил Сахан.

– Сам прогони.

– Откуда он?
– спросил Авдейка.

– С Канатчиковой дачи.

– Что это?

– Ну, дача как дача. В лесу. Канатами огорожена. И в ней идиоты живут.

– Но ведь здесь мы живем. Это наше место.

– Вот и скажи ему, что наше. Авдейка затих, сделал что-то в себе, словно преодолел забор, и шагнул к идиоту.

– Это наше место, дядя идиот, - вежливо сказал Авдейка.

Идиот самозабвенно и жутко выгибал пальцы и не слышал. Авдейку обдало жаром дыхание жизни в копошащихся отрепьях. Он снова преодолел что-то в себе и коснулся идиота рукой. Тот заметил Авдейку, вскинул молочные глаза, замычал и одним духом исчез за углом.

– Он теплый...
– с дрожью в голосе произнес Авдейка.

– Они трусы, эти идиоты, - небрежно пояснил Сахан.

– Как сказать, - возразил Сопелка-скептик. Сахан раскрыл нож и одним движением ноги стер кораблик.

– По гривенничку!
– объявил он.

– Я не могу, - заявил Болонка с фарисейской грустью собственника.
– Вот раньше... А теперь у меня черт, вдруг проиграю?

– Ладно, без тебя, не велика потеря, - сказал Сахан.
– Только что вас мало, Сопелки?

– Трое в ремеслухе, двое на рынке промышляют, один работает. Да двух изолировали. Кто-то из них черта из пробирки вытащил - и проглотил, чтобы не сознаваться.

– Вот как...
– Болонка насторожился.

– Ты чего?
– спросил Авдейка.

Болонка наклонился к нему и, дыша в ухо, зашептал, кося глазом на Сопелок:

– Спасибочки, проболтались. Я и не знал, что они чертей едят. Я теперь своего черта так закопаю, что им в жисть не найти. Не дам Сопелкам моего черта съесть.

– По гривенничку - это рублишка с кона набегает, - объявил Сахан. Начали.

Он стал раз за разом вонзать нож в очерченный на земле круг - от груди, колена, подбородка - и уже заканчивал кон, когда рядом с его перочинным ножом вонзилась финка с наборной рукояткой. Сахан вздрогнул и, не поднимая

головы, вмиг узнал этот месарь, ударивший, как пучок света.

Нож был германской стали, фабричный, с легкой эфеской и упругим лезвием с бороздками, престижный нож, не чета тем, что из напильников точили по ремеслухам.

– Кащей!
– восхищенно воскликнул бдительный Сопелка.

– Привет честной компании, - сказал Кащей, присаживаясь.
– Что, Сахан, детишек раздеваешь? Сколько на кону?

"Как же, играй с тобой!
– думал Сахан.
– Не знаешь, что лучше, проиграть или выиграть".

– Копейки, - ответил он, быстро принимая свой нож.
– Только руки марать.

– Ну, коли так, будем спички тащить!

– Ура! Спички тащить!
– закричали Сопелки и забрали гривенники.

Когда Лерка вышел из подворотни на задний двор, незначительный Сопелка тащил зубами спичку, вбитую в центр круга рукояткой ножа. Рядом с ним, голова к голове, стоял на четвереньках Болонка, чудом избежавший проигрыша, и визжал от восторга.

Увидев в кругу ребят Кащея, Лерка дрогнул, но мстительная идея, владевшая им, не позволяла отступать. Он дождался, пока выпрямился перепачканный Сопелка с торчащей в зубах спичкой, и объявил:

– Ребята, наши Минск взяли!

– Ура! Минск! Ура!
– закричали мальчишки, подпрыгивая и потрясая кулаками.

"Вот так, папаша, выходит, освободили тебя, радуйся", - думал Сахан, ковыряя ножом землю.

– Слушайте, ребята, давайте сделаем что-нибудь для фронта, пока не поздно. А то кончится война - а мы ни при чем окажемся. Вон Ферапонт Головатый самолет на свои сбережения построил, слышали?

– Эка удивил. Прошлым годом тоже колхозник какой-то на два танка пожертвовал, - ответил любознательный Сопелка.

– Богатые они, колхозники, - сказал его завистливый брат.

– Это перекупщики, что на рынках торгуют, - богатые. А колхозники - голь, хуже нас живут. Ферапонт этот из Сибири вроде, - заметил Кащей.

– Ну да, он там с Болонкой червяков ел, а на сбережения самолеты строил, отозвался Сахан.

– Ты к чему клонишь, моряк?
– спросил Кащей.

– А к тому, что все вокруг героизм проявляют, а мы - ничего, - ответил Лерка, покорно отзываясь на "моряка".

– Ишь ты, героизм! Какие нежности при нашей бедности, - бросил Сахан.

– А все же подумать надо. Всем...

– Ну, ты всех-то не равняй. Я и окопы рыл, и проволоку мотал, - огрызнулся Сахан.

– Поди бесплатно! До сих пор помнишь, - белозубо отозвался Кащей.
– Копать - все копали. А вот ремеслушные Сопелки со своим классом после смены оставались - так на самолет заработали.

– Правда. Они и ночевали там, - подтвердили Сопелки.

Лерка решил, что момент настал, и произнес с посильной твердостью:

– Давайте деньги на танк соберем.