Петербургское действо
Шрифт:
— Орловыхъ? И вы за нихъ?…
— Вишь, ужь знаетъ. Просили?
— Да, просили… Просили многіе, но я… не знаю, можетъ быть… Надо подумать… Оно можно, но однако…
Маргарита тянула слова, потому что сама въ эту минуту раздумывала и соображала, какъ отнестись къ словамъ дда.
Сознаться въ своей сил и ее даже преувеличить? Или скрыть все?… Покуда она думала, старикъ высказался весь и она знала, что длать.
— Я, видишь, внучка-цыганочка, — искренно высказывался Скабронскій, былъ, слава Богу, вельможа не послдній въ государств со дней Великаго Петра Алексевича и даже при Бирон не запропалъ… Ну, а вотъ теперь, подъ конецъ дней своихъ,
«Самую маленькую!» подумала и усмхнулась Маргарита.
— Почему смешься? Ей-Богу поднесу…
— Все сказали, ддушка?
— Все. A что?
— Завтра узнаете отвтъ, коли задете ввечеру.
— И дарственную, стало-быть, захватить?
— Захватите! вымолвила Маргарита, подумавъ.
— Стало-быть, врно? Выручишь ребятъ?
— Не знаю. Постараюсь.
— Дло, внучка, не въ ребятахъ. A важно мн тебя испытать. Не враки ли, толки да слухи. Коли выручишь, то, ей-ей, бери палку да и бей меня; или на цпи съ музыкой води, какъ медвдя. да заставляй и горохъ воровать, и солдата съ ружьемъ показывать, и всякое колно продлывать. Поняла?
— Поняла, ддушка. Поняла! усмхалась красавица, дерзко и насмшливо заглядывая теперь въ глаза старика.
— Стоитъ постараться? А?
— Встимо, стоитъ…
— Озолочу, цыганочка… Мой разсчетъ простъ. Все одно, не ровенъ часъ, опишутъ да отымутъ все беззаконно. Такъ, пущай, лучше теб перепадетъ малая толика… Такъ вдь?.. Ты видишь, я на чистоту сказываю, не хитрю… Ну и ты не финти… Уговоръ… Идетъ?.. А?
— Идетъ, ддушка! ршительно, какъ вызовъ, произнесла Маргарита и протянула руку старику.
— Ну? поцлуемся.
Маргарита, смясь, встала, пододвинулась къ старику, и наклонившись, подставила свою свженькую щеку съ черной мушкой…
Іоаннъ Іоанновичъ, не спша, три раза поцловалъ красавицу и выговорилъ:
— Варенье!.. И чего бы теб раньше такъ-то. A то букой глядла. Годъ цлый, почитай, не знались…
— Кто-жъ букой-то глядлъ? Вы же. Да и теперь вы стали ласкове изъ-за своихъ выгодъ, — не ради меня, а ради моихъ пріятелей придворныхъ. Я вдь не дура, ддушка.
— Какая ты дура? Ты бсъ, внучка… но, вишь ты… Это само собой. Ну, а рчь ты со мною теперь тоже другую повела. Это тоже само собой. — И, помолчавъ мгновеніе, Скабронскій подмигнулъ и ухмыльнулся со словами:- Я вдь не могъ знать, что ты, вишь, старыхъ любишь…
Маргарита разсмялась звонко и, простившись съ ддомъ, веселая и довольная похала домой.
«Ну, надо Орловыхъ спасать, ради вотчинъ ддушкиныхъ. Дорого, пожалуй, обойдутся он мн, страшно дорого».
И красавица вдругъ глубоко и тяжело задумалась. Лицо ея стало не только серьезно, но уныло и темная тнь набжала на черные великолпные глаза, всегда полные веселаго блеска.
«Нтъ, не сдаваться!.. думала она. Оттянуть… Наконецъ, обмануть! Не сошлетъ же онъ меня. Да и дйствовать! Ахъ, кабы состояніе дда. Деньги! Средства! Самъ не знаетъ, старый волкъ, чмъ бы
И Маргарита такъ глубоко задумалась, что не замтила, какъ и гд хала по городу. Ея затаенная отъ всхъ, но взлелянная мечта, почти нелпая и невоплотимая фантазія, всегда овладвала ею на столько сильно, что она порою не сознавала окружающаго и, на нкоторое время, какъ бы теряла разсудокъ. Лотхенъ, которая воображала, что у барыни нтъ отъ нея ни одной тайны, не понимала этихъ минутъ и приписывала ихъ болзни или же употребленію того пахучаго питья, что готовила графин всякій вечеръ. Сама она только разъ отвдала его, давно тому назадъ, и, пролежавъ безъ чувствъ сряду нсколько часовъ, простонала въ самыхъ ужасныхъ сновидніяхъ.
Что за мечта владла Маргаритой и въ особенности подчинила себ ея разумъ за послднее время — никто, кром ея собственной совсти, не зналъ и не догадывался. Для этого ей нужна была смерть больного мужа и состояніе дда. Впрочемъ, мужъ въ кровати, безъ движенія, безъ воли, ей не перечащій, почти не существующій по отношенію къ ней, былъ только небольшой помхой. Въ случа мира съ ддомъ, въ случа дружбы съ нимъ, смерть Кирилла Петровича нужна была, чтобы молодой вдов перехать ради приличія въ домъ старика на жительство. Будучи у него въ дом, Маргарита надялась, конечно, овладть старикомъ быстре и вполн… Но деньги старика, состояніе его, были не цлью, а средствомъ для боле дальней и высшей цли, явившейся недавно у честолюбивой, самонадянно-смлой и замчательно красивой иноземки.
Маргарита еще не совсмъ пришла въ себя, когда у подъзда ея дома лакеи отворили дверцу кареты. Она разсянно оглядла ихъ и вдругъ выговорила, какъ бы очнувшись:.
— Во дворецъ его высочества!.. Вдь я приказывала!
И Маргарита была почти уврена, что, еще садясь у дома дда, она приказала хать прямо къ принцу Георгу Голштинскому.
XXXV
На другой день утромъ, та же карета графини Скабронской остановилась передъ воротами ротнаго двора преображенскихъ гренадерскихъ ротъ, гд были арестованные братья Орловы. Офицеры, собравшіеся съ сосднихъ квартиръ на ученіе. невольно съ изумленіемъ оглядывали щегольскую берлину и недоумвали на счетъ ея появленія въ такую пору у ихъ ротной казармы.
Когда-же, заглянувъ въ окно кареты, они встрчались лицомъ къ лицу съ замчательной красавицей, очевидно, изъ высшаго свта, то невольно кланялись ей и, смущаясь, толпились, перешептывались между собой, потомъ отходили отъ кареты ради приличія, но ждали, не входя во дворъ, чмъ загадка разршится.
Наконецъ, вышелъ маіоръ Воейковъ, за нимъ Текутьевъ и Квасовъ, — вс удивленные….
Красавица, ласково, но отчасти самодовольно улыбаясь, передала изъ окна кареты бумагу, прося тотчасъ же распорядиться.
— Я графиня Маргарита Скабронская. Вотъ приказъ, не откажите учинить по сему не медля!
Бумага была подписана принцемъ Георгомъ и была приказаніемъ старшему на ротномъ двор офицеру немедленно освободить изъ-подъ ареста обоихъ Орловыхъ…
— Я имлъ уже честь васъ встрчать не разъ, графиня. Тотчасъ же распоряжусь… Сейчасъ… Угодно будетъ дождаться? засуетился Воейковъ. — Они сейчасъ выйдутъ…
— Нтъ. Мн ихъ видть незачмъ. Я только взялась передать приказъ… Я съ ними не знакома. Надюсь только, господинъ офицеръ, что все будетъ исполнено немедленно?..