Петербургское действо

Салиас-де-Турнемир Евгений Андреевич

При Петр едорович состоялъ по прежнему, пріхавшій изъ Голштиніи, его воспитатель Брюммеръ, который такъ странно понималъ свою обязанность и такъ себя велъ съ питомцемъ, что явилось даже подозрніе объ умышленномъ, съ его стороны, желаніи исковеркать природу наслдника русскаго престола. Петръ едоровичъ глубоко и сильно ненавидлъ Брюммера и первыми друзьями его были его двое слугъ, тоже нмцы. Но дружба эта повела къ тому, что одинъ изъ двухъ, камеръ-лакей Румбергъ, былъ спустя два года сосланъ въ Сибирь. И только императрица, самъ Петръ, Брюммеръ, да двое или трое лицъ знали за что ссылается этотъ Румбергъ. Великій князь много и долго сожаллъ о любимц. Спустя два года появилася въ Россіи и юная принцесса цербстская. Чрезъ годъ еще, болзненный юноша,

на видъ ребенокъ, сталъ мужемъ. За это время, впродолженіи только двухъ лтъ, онъ три раза былъ отчаянно болнъ и при смерти.

Когда только наслдникъ престола былъ обвнчанъ, то его воспитатель Брюммеръ былъ удаленъ. Но оригинальная система воспитанія, отчасти и природныя свойства дали свои плоды. Наслдникъ былъ самый странный молодой человкъ, не нмецъ, но и не русскій, не уменъ, но и не глупъ, и положительно остроуменъ, ядовитъ въ насмшк и шутк, не добрый, часто жестокій, но въ сущности не злой, чувствительный, съ безумными вспышками гнва и въ то же время съ порывами искренней задушевности и сердечности. Императрица относилась къ нему по невол крайне строго и при всемъ желаніи любить его, не могла. Часто проявлялись въ племянник такія черты, которыя смущали ее, приводили въ отчаяніе, отталкивали и безпокоили за его будущность…. и будущность Россіи. Нкоторые недостатки появлялись какъ-то временно, какъ болзнь, и проходили. Одно время онъ сдлался хвастливъ, лгалъ и выдумывалъ постоянно и это доходило до такихъ размровъ, что начинали опасаться, въ своемъ ли онъ разум. Одно время онъ клялся и уврялъ, что былъ произведенъ въ полковники своимъ отцомъ за то, что, командуя голштинскимъ войскомъ, отличился въ сраженіи противъ датчанъ, которыхъ побдилъ. Всмъ было извстно, что ни этой войны, ни чего либо подобнаго никогда въ его жизни не было. Иногда также временно и болзненно нападала на него жестокость, онъ искалъ жертвъ, заводилъ своры собакъ и нещадно скъ ихъ, или наконецъ, выдумывалъ такія игры, въ которыхъ могъ большимъ бичемъ бить свою прислугу. Однажды онъ заскъ свою любимую собаку и переранилъ всхъ остальныхъ. Наконецъ, въ другой разъ наставилъ мышеловокъ у себя въ горницахъ и такъ какъ деревянный полугнилой дворецъ изобиловалъ мышами и крысами, то онъ быстро наловилъ ихъ кучу. И явилась новая любимая забава: поймать большую крысу, устроить вислицу, потомъ прочитать приговоръ, замчательно остроумно написанный, гд исчислялись вс ея государственныя преступленія, а затмъ, повсивъ ее на снурк, съ барабаннымъ боемъ маршировать кругомъ преступника.

Ко всему этому, одновременно съ его женитьбой, примшались дв слабости. Онъ сталъ влюбляться и ухаживать поочередно за всми, обитательницами дворца, перейдя отъ самой красивой фрейлины Коръ до самой некрасивой, и кончилъ тмъ, что влюбился серьезно въ баронессу Черкасову, дочь сосланнаго Бирона, которая была не только крайне дурна собой, но и горбата. Вмст съ этимъ онъ началъ все боле любить крпкіе напитки, вредно дйствовавшіе на его здоровье, и тайно отъ государыни завелъ въ горницахъ своихъ цлые шкафы, переполненные всякаго рода иностранными винами.

Наконецъ, когда ему было уже за тридцать лтъ и когда онъ въ теченіи двадцати лтъ жизни въ Россіи не завелъ себ ни единаго друга, а нажилъ много враговъ, — онъ сталъ императоромъ.

Въ день Рождества Христова, въ минуту захода солнца, закатилось и россійское солнце, «дщерь Петрова», царствованіе которой считалось современниками исключительно особенно славнымъ и великимъ, и никто, конечно, не могъ себ представить, что когда либо на Руси появится другая женщина, способная затмить ея великія и славныя дянія.

Генералъ-прокуроръ, князь Никита Юрьевичъ Трубецкой, въ четыре часа пополудни вышелъ изъ опочивальни императрицы и объявилъ придворнымъ о ея кончин. Весь дворецъ и многія палаты сановниковъ и вельможъ огласились совершенно искренними рыданіями.

— Что будетъ? явился вопросъ и угрозой отдавался на сердц у всякаго.

Петръ едоровичъ, стоявшій у постели тетки вмст съ супругой, какъ только увидлъ, что государыня испустила

послднее дыханіе, тотчасъ же отдалъ первый свой приказъ:

— Выстроиться гвардіи на Дворцовой площади!

Покуда женщины надъ теплымъ трупомъ совершали разные древніе и языческіе обряды, Петръ едоровичъ ужь въ темнот объхалъ верхомъ ряды полковъ, принимая отъ нихъ первыхъ, прежде сената и синода, поздравленіе съ вступленіемъ на императорскій прародительскій престолъ.

Затмъ съ слдующаго же дня явились государственныя заботы. Главными, стоявшими первыми на очереди, были: замна однообразнаго мундира гвардіи безчисленными мундирами новаго образца, всевозможныхъ колеровъ; затмъ окончательная и скорйшая отдлка новаго дворца, и третья, самая серьезная забота — прекратить войну съ королемъ Фридрихомъ II.

Въ первые мсяцы царствованія новаго императора многіе его враги должны были поневол примириться съ нимъ. Нсколько дйствительно умныхъ людей, призванныхъ имъ къ кормилу правленія, поняли, что прежде всего надо привлечь къ себ любовь всхъ сословій. И нежданно явились дв крупныя государственныя мры, отъ которыхъ возликовали вс:- «вольность дворянская», то-есть позволеніе не служить тому, кто не хочетъ, и свободно проживать гд вздумается, въ своемъ ли имніи или заграницей; а затмъ — уничтоженіе страшилища, отъ котораго почти тридцать лтъ трепеталъ всякій православный, — уничтоженіе тайной канцеляріи «слова и дла», цлаго легіона тайной добровольной арміи доносчиковъ. Но это были первыя и послднія мры, отъ которыхъ возликовала Россія.

Когда Петръ едоровичъ, въ первый разъ по воцареніи, явился въ синод, то извстный, всми современниками уважаемый, бывшій профессоръ кіевской академіи, Сченовъ, первенствующій членъ синода, встртилъ государя рчью горячей и краснорчивой. Онъ сравнивалъ восшествіе его на престолъ съ рождествомъ Спасителя міра!.. A когда шесть мсяцевъ спустя такою же рчью встрчалъ онъ Екатерину, то былъ тоже искрененъ, и былъ правъ! Надежды были у всхъ, но были обмануты!..

Съ первыхъ дней правленія Петръ едоровичъ началъ новую дятельную жизнь. Вс шутки и игры были брошены; ежедневно вставалъ онъ въ шесть часовъ утра и требовалъ, чтобы въ семь, еще до разсвта, вс министры, флигель- и генералъ-адьютанты и ближайшіе царедворцы были уже у него для доклада и полученія приказаній. Во все входилъ онъ самъ и докладъ длился часто до одинадцати часовъ. Но какъ бы въ награду за этотъ утренній трудъ или чтобы отдохнуть, съ одинадцати ежедневно, не смотря ни на какую погоду, начинались занятія съ петербургскимъ войскомъ — ученіе, смотры и парады.

Прошло три мсяца царствованія и Россія узнала, чего ей ожидать… Нкоторыя государстевныя мры были глубоко законны, правдивы и спасительны, но были приняты, какъ кара Господня. Явилась отписка и отнятіе вотчинъ и рабовъ у всхъ монастырей — и все духовенство, съ тмъ же Сченовымъ во глав, подняло отчаянный и громкій ропотъ. Явилось учрежденіе государственной конторы, которая должна была выпустить, вмсто серебра и золота, бумажные билетики, съ тмъ, что эти клочки бумаги будутъ называть деньгами и всякій будетъ обязанъ ихъ брать подъ страхомъ строжайшаго наказанія, — и уже вс сословія роптали въ ужас и недоумніи. Но затмъ, узнали, что въ виду государственный пользы, снова будетъ возстановлена смертная казнь — и это многихъ обрадовало.

— Покойная императрица дала обтъ, ршаясь на переворотъ и арестъ Брауншвейгской фамиліи, что она отмнитъ смертную казнь, но вдь она уже отцарствовала, — разсуждали сановники, — стало быть, ея обту срокъ вышелъ. Надо взять примромъ Великаго Петра и устроить суды и казнь по его образцу!

Затмъ гвардія вознегодовала въ свой чередъ, такъ какъ стали ходитъ слухи, что она будетъ уничтожена, а останется одинъ лейбъ-кирасирскій полкъ; вс же остальные полки будутъ сравнены съ полевыми командами, будутъ переводиться съ мста на мсто по всей Россіи и только нкоторые изъ нихъ по-очереди будутъ стоять годичнымъ постоемъ въ столиц. Наконецъ, будетъ заключенъ дружескій, крпкій миръ съ нмцами, вковыми врагами… и вчными!..