Пётр и Павел. 1957 год
Шрифт:
Серёжка пристально посмотрел на отца.
– Пап, а ты тоже…
Богомолов удивлённо посмотрел на сына.
– Что "тоже"?
– Давай вместе плакать. Я вижу, ты тоже не прочь.
– Сынуля мой дорогой!.. Я своё уже отплакал, – с грустной улыбкой сказал Алексей Иванович и крепко прижал Серёжку к себе, не замечая, как и по его щеке всё-таки ползёт подлая слеза.
– Пап, а как про маму нужно говорить?.. Умерла или погибла?..
– А для тебя это имеет значение? – удивился Алексей Иванович.
– Конечно, имеет. Умирают всякие люди и чаще всего от разных болезней. А мама… Она ехала на вызов. Кому-то стало плохо, и она должна
– Знаешь, а ты, пожалуй, прав, – согласился с сыном отец.
– Конечно, прав. Если бы про маму написали в газете, то наверняка бы сказали: "…погибла на боевом посту". Я знаю, так всегда пишут…
Рано утром Богомолов первым делом позвонил в Склиф Савушкину и договорился, что Наталью из морга они заберут в половине пятого.
– Тебе машина нужна? – спросил Иван Сидорович. – Могу дать наш старенький "ЗИС" на весь день. Мы его теперь по хозяйственным нуждам гоняем. Так что ты не стесняйся.
– Очень кстати! – обрадовался Алексей Иванович. – Нам на рынок надо и по магазинам…
– А это ещё зачем, – удивился Савушкин.
– Чтобы поминки устроить. Как полагается.
– А вот это уже не твоя забота, – главврач был суров и категоричен. – Местком деньги выделил, а готовкой бабы наши займутся. К тому же в вашей квартире места маловато, чтобы всю нашу медицинскую братию вместить. А у нас на станции в "Красном уголке", хоть и тесновато будет, всё же лучше, чем у вас на дому.
– А что, так много народа собирается с Наташей проститься?
– Уверен, все, свободные от дежурства, придут. Мы друзей своих, как на фронте, провожаем. Ну, так что?.. Нужна машина?..
– Раз так… – Богомолов начал прикидывать, что им сегодня предстоит сделать. – Думаю, обойдёмся…
– А то смотри.
– Нет, не нужна. Раз Склиф поминки устраивает, вам она скорее пригодится. А мы и на общественном транспорте можем покататься.
– Значит, встречаемся в половине пятого? – напоследок уточнил Савушкин. – Будь здоров! – и на этом их разговор закончился.
Алексей Иванович положил трубку на рычаг и, отрешённо глядя на телефонный аппарат, крепко задумался. Его нечаянное отцовство и смерть Натальи поставили перед ним множество разных проблем, но одна из них казалась ему наиболее сложной и трудноразрешимой. Где им с Серёжкой жить? В Москве?.. Казалось бы, чего лучше?.. Отдельная двухкомнатная квартира в самом центре. Живи да радуйся!.. О таком варианте тысячи людей даже мечтать не смеют. Но!.. Богомолову эта перспектива представлялась самым страшным наказанием. Хуже пытки… За десять с лишним лет, что прожито им вдали от столицы, он настолько отвык от шумной, суетной городской жизни, что страшно томился теперь, тосковал и страдал не только морально, но и физически. В городе ему не хватало воздуха, он в буквальном смысле слова задыхался и даже начал подумывать, что с лёгкими у него не всё в порядке. Кроме того, постоянные головные боли настолько замучили сельского жителя, что порой доводили до исступления. Вот и теперь – в виске застучала, забилась какая-то жилка, и Алексей Иванович с безпокойством ждал, когда мозг его от виска до виска проткнёт раскалённый гвоздь. Но это ещё куда ни шло!.. Главное, как быть с Галиной?.. Богомолов боялся себе в этом признаться, но давно забытое чувство потихоньку, исподволь охватывало его всё сильнее и сильнее. Конечно, это была не любовь в романтическом, книжном понимании
Равно как и жизнь без Серёжки.
Но что с ним делать?.. Отрывать от школы, товарищей, от привычной городской жизни и везти столичного пацана в тьму-таракань?.. В Дальних Ключах и телевизора-то нет, и кино в сельском клубе крутят два раза в неделю. Да и то всё больше старьё вроде "Мы из Кронштадта" или "Свинарка и пастух". И согласиться ли он?.. Тоже очень большой вопрос. А насильничать в этом вопросе Алексей Иванович считал для себя невозможным. Оставить же мальчишку одного в этой осиротевшей, а оттого сразу ставшей пустой и стылой квартире он тоже не мог.
Что делать?.. Что делать?!..
Извечный русский вопрос.
Богомолов глубоко вздохнул, нашёл в секретере чистый лист бумаги и сел писать письмо Галине в Дальние Ключи. Но уже первая фраза заставила его опять надолго призадуматься. Как написать? "Здравствуй, дорогая Галя"? Но имеет ли он право называть её дорогой и обращаться просто по имени?.. "Здравствуйте, дорогая Галина Ивановна"?.. Более дурацкое обращение и придумать трудно… После того, что между ними случилось, обращение по имени-отчеству прозвучало бы, как издевательство, ведь не на собрании они в сельсовете…
Звонок в дверь прервал его мучения. Пришла Лиля.
На лице её застыло такое трагическое выражение, что Алексей Иванович опешил: неужели она так глубоко переживает смерть совершенно незнакомой женщины?
– Очень прошу, ни о чём не спрашивай, – быстро заговорила Лиля, предвосхищая вопрос Богомолова. – Лучше сразу займёмся делами. Я тут список составила, – она вытащила из сумочки лист бумаги, – прикинула, что можно на завтра приготовить и что надо купить.
– Папа, ты почему меня не разбудил? – в дверях в ночной пижаме стоял заспанный Серёжка. – Одиннадцатый час уже!..
Но, увидев незнакомую женщину, смутился и пробурчал себе под нос:
– Доброе утро…
Лиля вдруг страшно обрадовалась:
– Доброе утро, Серёжа. Так вот ты какой!.. А я – однокурсница твоего папы. Мы с ним совершенно случайно позавчера встретились, сорок лет не виделись, и вдруг!.. Меня Лилей зовут… Это я пригласила вас обоих позавчера на спектакль Олега Ефремова, но вы… к сожалению, не смогли. Но ничего, в следующий раз как-нибудь… Верно?.. Вот и прекрасно!.. Товарищи мужчины, давайте быстренько обсудим мой список и – по магазинам!.. Времени у нас не так много, как кажется. Итак, слушайте!.. На поминках всегда полагаются блины. Это во-первых. Во-вторых, кутья… Это, Серёжа, рисовая каша с изюмом… Скажи, у вас мёд есть?.. Если нет, купим…
– Подожди, Лиля, – остановил её Алексей Иванович. – Не надо суетиться и не надо ничего покупать. Поминки устраивает станция "Скорой", где Наталья работала… В Склифе…
– Как же так? – растерялась Лиля. – Значит, список мой вам ни к чему?..
– Я только что разговаривал с главврачом… Иваном Сидоровичем. Он даже слушать меня не стал, когда я о поминках заикнулся. Так и сказал: "Мы друзей своих, как на фронте, провожаем!.."
Серёжка от радости даже вспыхнул весь:
– Я всегда говорил: дядя Ваня… человек!