Пётр и Павел. 1957 год
Шрифт:
– А мама по пять-шесть чашек за день выпивает. Говорит, без кофе погибла бы, – и, выходя из комнаты, уточнил. – Значит, чай?
– Значит, чай…
Сияющий Серёжка выскочил за дверь. Алексей Иванович развернул записку Натальи.
" Богомолов! Не подумай, что я напрашиваюсь, но очень прошу тебя: не исчезай. Нам с тобой договорить надо. Я сутки дежурю, поэтому домой приду завтра утром. Если будет что-нибудь срочное, найдёшь меня на станции "Скорой" в Склифе. Серёжка тебе подскажет. Думаю, вы с ним сами обо всём договоритесь. Хозяйничайте без меня. Наталья".
Да!.. Положеньице!.. Голова у Алексея
Как весь этот клубок распутать, он не представлял.
Холодный душ – вот, что сможет привести его в чувство!.. Подставив тело под ледяные струи, Богомолов чувствовал, как вялость и апатия покидают его, и на смену им приходит привычное ощущение звенящей бодрости. Докрасна растеревшись махровым полотенцем, он вышел из ванной совсем другим человеком.
Всё в руках Господних. Как Он распорядится, так тому и быть.
– Пап!.. – раздался из кухни Серёжкин клич. – Завтрак готов!
Стол был накрыт, и невооружённым глазом можно было заметить, как сын старается, хочет угодить такому долгожданному отцу.
– Ты как, пап, к омлету относишься? – робко спросил он. – Я с сыром сделал.
Богомолов рассмеялся:
– К омлету?.. С огромным уважением отношусь, Серёжа. Только у нас, в Дальних Ключах, его болтушкой называют.
– Значит, я "болтушку" с сыром сделал. Попробуй, – и когда Алексей Иванович отправил первый кусок в рот, спросил: – Ну, как?
– Очень вкусно, – похвалил Богомолов. – Молодец!
Серёжка расцвёл от удовольствия.
– У меня сегодня шесть уроков, я ровно в два часа заканчиваю. Как мы с тобой сговоримся? Вот ключ, – он положил на стол массивный ключ от входной двери. – Если уйдёшь из дому, соседке из пятой квартиры оставь. Бабе Клаве. Мы с мамой всегда так делаем. А я из школы вернусь и стану тебя ждать. Как тебе мой план?
– Замечательный план, Серёжа! – он пригубил горячий чай из хрустального стакана в серебряном подстаканнике. – А где твоя школа находится?
– На улице Станиславского. Это за Моссоветом первый переулок налево, если к Пушке идти. И по правой стороне – школа № 30. А почему ты спросил?
Алексей Иванович неопределённо пожал плечами.
– Я, может, после уроков тебя встречу… Если ты не возражаешь, конечно.
– Правда?!.. – в правом глазу у мальчишки что-то предательски заискрилось.
– Если хочешь, можем куда-нибудь сходить. Ты давно а Третьяковке не был?
– Уже не помню.
– Вот видишь. А на хорошие картины надо почаще смотреть, чтобы душа не черствела. И хорошую музыку тоже слушать полезно. Наверное, забыл, когда в последний раз консерваторию посещал?
– Я вообще там ни разу не был.
– Ну, это, брат, уже совсем никуда не годится. Надо нам с тобой культурную программу составить. На ближайшие несколько дней. Ты как, не возражаешь?
– Почему?.. Я даже рад буду… – смущённо пробормотал Сергей.
– Значит, договорились. Ну, беги, сын!.. А то в школу опоздаешь…
Сын, счастливый, не ожидавший такого щедрого подарка, вскочил из-за стола.
– До встречи!..
Хлопнула входная дверь, и Богомолов остался в просторной московской квартире один.
Первым делом он позвонил на квартиру Ивана. Трагическим шёпотом Шура доложила ему, что "в дому всё спокойно, но Иван со вчерашнего дня не объявлялся, и она боится, уж не случилось ли с ним чего?" Алексей Иванович попросил передать, когда тот объявится, что сам он будет к вечеру, и повесил трубку. Исчезновение Ивана его не очень обезпокоило: приятель на подобные сюрпризы был большой мастер. Потом убрал со стола, помыл посуду, сложил старенькую скрипучую раскладушку, на которой провёл прошедшую ночь, и… опять уселся на кухонную табуретку. Совершенно потерянный.
Мысли разбегались в разные стороны и никак не хотели дружно собраться в одном месте, а именно – в голове.
С какой целью он приехал в Москву? Никакой конкретной нужды для этой поездки у него не было. Так что же?.. Получается, что он, попросту говоря, сбежал… Куда?.. От кого?.. Дурость несусветная!.. Оправдывать свой поспешный отъезд из Дальних Ключей желанием уберечь себя и Галину от двусмысленности, возникшей в их отношениях, было глупо. Подобное мальчишество ни ему, старику, ни тем более ей совсем не к лицу. Что они, нашкодившие пятиклашки, что ли?.. Тем более, что каждый следующий день, отдаляя его от той странной, фантастической ночи, наполнял сердце всё большей нежностью, благодарностью к Галине: ведь не оттолкнула, не посмеялась над ним, хотя, наверное, могла бы. Она отогрела его оледеневшую душу, подарив мимолётную ласку и ничего взамен для себя не спросив. Милая, добрая, тихая женщина, спасибо тебе.
И когда вчера он признался себе, что поддался внезапному порыву, то горько устыдился минутной слабости и понял, поскольку делать ему в Москве нечего, надо поскорее убираться восвояси. Но то бью вчера, а сегодня?.. Всё в его жизни перевернулось на сто восемьдесят градусов, и сегодня он не мог распоряжаться собой. Вторично сбежать, теперь уже от своего внезапного "отцовства"? Мнимого ли? Настоящего?.. Какая разница?.. Он вспомнил сияющие глаза Серёжки и едва не задохнулся от переполнившей всё его существо любви. Нет, сегодня это была бы не просто слабость, а самое настоящее предательство. На такую подлость он в любом случае не способен. Эх!.. Если бы рядом с ним случилось сейчас оказаться Галине!.. Она, наверняка, поняла бы и дала дельный совет. Как ему её не хватало!..
С Натальей всё было совершенно иначе. Её показная грубость, какое-то упрямое нежелание быть искренней, мягкой, ставило в тупик, и напряжение в общении с ней от этого ни на секунду не исчезало, а это страшно изматывало. Казалось, она постоянно держит круговую оборону, не подпуская к себе никого на расстояние вытянутой руки, боится самого невинного проявления заботы, участия, а желание помочь воспринимает как посягательство на свой внутренний суверенитет. Она ведь так и не призналась Алексею в том, кто на самом деле отец Сергея и кто она ему – мать или тётка. А они проговорили далеко за полночь. Подобная таинственность хороша только при чтении детективных романов, а в обыденной жизни только раздражает и отталкивает. Вероятно, поэтому не нашла она в своей жизни верного спутника и кукует теперь одна-одинёшенька. Бедная.