Письмо самому себе: Стихотворения и новеллы

Нарциссов Борис Анатольевич

ЛУННАЯ ПАМЯТЬ

Галине Грабовской

Облетают они, улетают… Это листья, а может быть – дни. И туманами в памяти тают, – Так вот мы остаемся одни. Забываем, теряем, теряем Мы дороги, года, имена… Вечерами над облачным краем Нам безжизненно светит луна, Одинокое солнце больное Одиноких бессонных ночей. Пусть. Но в памяти лунной на дно я Опускаюсь, забытый, ничей.

ПОСЛЕДНЯЯ ЧЕТВЕРТЬ

Последняя четверть – для неживых.

Месяц давно уж пошел на ущерб. Светит над лесом из облака серп. В ветках холодных безлистого леса Светит упорно, неярко, белесо. В душу мне лезет настойчивый свет. Он

говорит мне: «Не надо» и «Нет!». Месяц ущербный – для тех, кто оттуда Хочет возврата телесного чуда. Сонную душу сосет, как вампир, Месяц и тянет в ущербленный мир. Холодны страшные глуби пространства. Время окончено. Есть – постоянство.

СКУЧНЫЕ СТИХИ

То ночь, то день. На черно-белых

Полях борьба – за ходом ход…

«Шахматы», Б.Н.

Из уже приотворенной двери Холодит, холодит сквозняком, И от этого легче потери И не страшно следить за песком – За песком утекающих дней… Дни становятся всё холодней, И длиннее бессонные ночи, И зазвездные сроки короче. Да, потери оставили метки, Но игру дотянул я свою: На доске только серые клетки – Значит, сыграно с жизнью вничью. Очень долог был пройденный путь: Вот и надо теперь отдохнуть, Оттого что одно лишь осталось – Точно камень тяжелый – усталость.

КОТ

Аще забуду та, Иерусалиме,

Забвенна буди десница моя…

Псалом 137

Кота обидели: в коробку Впихнув, забрали в страшный дом. И ходит кот вдоль стен, и робко Он бьет обиженным хвостом. И он с тоской в углы мяучит, С надеждой лезет под кровать, И непщеваньем он мя учит Забвенное не забывать. И вот во мне две строчки будит Его хвостатая тоска: «Когда душа тебя забудет, Забвенна будь моя рука…» Уездный городок, Россия… Берет за сердце без хвоста Железной хваткой ностальгия Меня, двуногого кота.

ЯНТАРЬ

(На мотивы А. Раннита)

Ветер и волны взметнулись, вскричали… Это во мне угасали печали. Нету в груди моей больше теснений, Знаю, что скоро расслышу я пенье. Ветер кричит, возглашает во здравие, Камешки катит по жесткому гравию. Дико бросает на берег он пену… Ах, посмотри! Опустись на колено: Золотом светят янтарные зерна, Подняты ветром из пропасти черной. Вот и во мне всколыхнул он глубины. Точно ударял крылом он орлиным. Хлещет до боли в лицо мне порывом. Так и стою я с молитвой надрывной: Выплесни,дай мне со дна многопенно Музыку слов янтарем драгоценным! Вот,совершилось! Но я не страдаю: Божья волна! В твою ночь я впадаю!

РАЗГОВОР О ПОТЕРЕ

Должно быть, плохо я стихи писал

И вас неправедно просил у Бога.

Н. Гумилев

Потеря: это означает – нет, Что больше нет, что всё исчезло… – И только звук, и только след, Живущий в памяти облезлой. Да, о тебе известий нет: Я думаю, что умерла ты. И лучше так. Шестнадцать лет. Влюбленность детская когда-то. Ну да – тебя я потерял – По «независящим причинам». Когда идет девятый вал, Естественно терять всё чинно. Причин всегда бывает много, Но если докопать до дна, То всех действительней одна: «Неправедно просить у Бога». Вот тенор в опере поет: «Пусть неудачник плачет…» Я сделал как-то глупый ход, Но это ничего не значит. Безвыигрышных лотерей Порядок неизменно вечен: Тяни билетик поскорей, – И проигрыш нам обеспечен. Мой

проигрыш не так уж плох. Моя небывшая подруга: Мы были бы – ох, видит Бог, – Увы, несчастьем друг для друга! Во время наших кратких встреч Две наших воли фехтовали; Твоя – негибкая, как меч, Моя – флоретта гибкой стали. И все-таки… Мы все-таки В плену своих совсем ненужных Желаний, – да, мы простаки, Вернуть «вчера» хотим натужно. – К чему набор неловких строф И все вот эти рассужденья? Достаточно плохих стихов Насочинял на этот денья… А вот к чему: приходит ночь, И с ней жестокость сновидений: Тебя нашел: «Уедем прочь!» Молчишь в ответ… Мы по ступеням Идем к каким-то поездам. Ты вот сейчас за этой дверью. И нет тебя. И по утрам – В стократ отчаянье потери.

МУЗЫКА

Концерт

Над оркестром – пущенной в ход машиной, Блестящей и смазанной хорошо, – Одичав, метался маэстро, одержимый Чьей-то страшной и хладной душой. Над оркестром, бесформенный и текучий, Колыхался композитор-вампир, В дирижера вселялся и скрипки мучил, Предвкушая обильный и сладкий пир. Судорогой рук и скачками темпов Торопил прорыва упругий бурун, Рыча сквозь медные горла инструментов Голосовыми связками струн. И когда наконец упырь-композитор, Расширив несуществующие глаза, За столб пограничный, за черный пюпитр Невидимым облаком вылился в зал И сердце сидящего в кресле потрогал Гобоя нежной губой, Уступом взбежал до затылка восторга Холодный и страшный прибой.

ANDANTE CANTABILE

Два голоса

здесь – Ты мне не можешь отвечать. Что пользы в этом позднем разговоре? Наложена тяжелая печать На дверь к тебе, и двери – на запоре. там – В лунном и синем потоке Голос мой ищет тебя. Где ты, бездумно-жестокий? – – Всё я простила, любя… здесь – Я здесь с обломанной душой, Как листья, дни последние роняю. Закроют скоро мне мой счет большой, Но горький счет к тебе я сохраняю. там – Милый! Разорваны списки, Все уплатились долги! О мой далекий и близкий, Больше себе ты не лги!

МОИМ УЧИТЕЛЯМ СЕРЕЬРЯНОГО ВЕКА

1. Орхидея

И, тая в глазах злое торжество,

Женщина в углу слушала его.

Н. Гумилев

Я когда-то был кошкой, большой и пятнистой, С золотыми топазами чуть прищуренных глаз. Как змея, я скользил между шепчущих листьев И с удавом древесным я сражался не раз. В том лесу, где я жил, рос цветок ядовитый. И ему поклонялись дикари той страны, Потому что он страшен был, с пастью открытой. Из которой сочились капли яда — слюны. После влажного полдня томилось всё, млея. И,в растеньях ползучих свернувшись в клубок, Я был точно цветок этой злой орхидея, В черно-бархатных пятнах золотистый цветок. Я такой ж теперь, осторожный и хищный, И чужой посреди мне враждебных людей. Но душа обреченно опять ее ищет – Орхидею-пантеру среди орхидей.

2

Слухом невольно ловлю

Лепет зеркального лона.

К. Бальмонт

Кто-то таинственный в белом Начал певучий рассказ: «В сумрак ты смотришь несмело Взглядом невидящих глаз. Нежно струится дрожанье Тонких невидимых струн. На пол легли от гераней Тени неведомых рун. Выйди и встань обнаженной, Сдайся томлению грез: Слышишь – целую влюбленно Лунное золото кос». Месяц прозрачный и белый Пристально смотрит и ждет. В сумраке спальни несмело Кто-то навстречу идет.