Плачь обо мне, небо
Шрифт:
– Они бы спорили с цветом Ваших глаз и только, в то время как цитрин – сосредоточие солнечных лучей и тепла, как Вы, Катрин. Позволите? – цесаревич протянул руку к украшению, и княжна, жестом показав, что ответ оценен по достоинству, вручила ему браслет. – Знакомый узор, - задумчиво протянул он, - подарок жениха?
– Случайная находка, - отозвалась Катерина, - он был среди вещей моей матери, когда я забирала их из поместья.
Николай с минуту еще разглядывал ограненные камни, после чего вернул изделие владелице, пытаясь вспомнить, где он видел эту вязь и чередование форм.
– Вы пришли обсудить со мной драгоценности?
– С
Княжной овладело оцепенение, вызванное шоком: такой ход со стороны дядюшки для нее оказался не просто неожиданным, но и лишенным всяческого смысла. Какую цель он преследовал, желая предотвратить этот брак?
– Он приходил с этим к Его Величеству?
– Насколько мне известно, разрешения на брак еще не было испрошено. С требованием отменить все договоренности князь Остроженский обращался к Вашему жениху, Катрин. Граф Шувалов доложил мне об этом давеча.
Признаться, теперь Катерина понимала еще меньше: зачем было Дмитрию ставить в известность об этом разговоре Наследника Престола? Они явно не состояли в приятельских отношениях, ее жених являлся адьютантом Императора, а не цесаревича, и потому скорее должен был обо всем донести государю. Но даже не это порождало бесконечные вопросы, а причины, по которым вообще кто-либо из царской фамилии нуждался в подобной информации. Это касалось лишь ее жизни и судьбы, тогда зачем..?
Однако разузнать подробнее о разговоре Его Высочества с Дмитрием не дала вбежавшая в комнату Эллен, сияющая аки бриллиант в царской тиаре. Невольно отметив, что сегодня ее мысли так и вьются вокруг драгоценных камней, княжна едва заметно усмехнулась. Подруга прижимала к груди толстенный томик в коричневом переплете и маленький бархатный мешочек, а губы ее расплылись в хитрой улыбке, которую Катерина знала слишком хорошо, чтобы быть сейчас спокойной. Заметив присутствие в комнате Наследника Престола, Эллен замерла, почтительно склоняясь в реверансе. Николай ответствовал едва заметным кивком головы, понимая, что разговор придется отложить - как бы ни доверяла княжна Голицына подруге, а эта беседа не имела права получить новых свидетелей.
– Вы составите нам компанию, Ваше Высочество?
– похоже, не стоило питать и малейших надежд на то, что пыл к очередной авантюре у младшей графини Шуваловой угаснет: чем больше участников ее задумка получала, тем довольнее становился взгляд и коварнее - улыбка.
– В чем же, mademoiselle Шувалова? – не внимая мысленным мольбам Катерины покинуть комнату, поинтересовался цесаревич.
– Мы будем гадать, – продемонстрировав пухлую книгу и маленький красный мешочек, торжественно объявила вечная зачинщица сумасшедших выходок. Со стороны Катерины донесся обреченный стон – одно лишь слово «гадание» у нее вызывало непроизвольную дрожь и желание не иметь с этим занятием ничего общего. Наследник Престола теми же предубеждениями не обладал, однако и восторженного тона не разделил.
– Зачем?
– Это же Святки! — взмахнув руками, Эллен попыталась донести до всех присутствующих в комнате особенность события. – На них полагается обращаться к высшим силам и узнавать судьбу! Неужели вы не хотите? Ваше Высочество? Кати? — переводя внимание
– Не доводилось, – качнул головой Николай.
– Я не верю гаданиям, – невольно вспоминая осеннее «чтение судьбы» по книге, княжна содрогнулась.
– Но это ведь так весело!
Вопреки всем манерам Катерине очень хотелось саркастично подтвердить это утверждение: ничего веселее, нежели зачитывать строки о сумрачной келье в ответ на вопрос о будущем, конечно же, она не могла себе представить. Сдержалась она лишь чудом, и только потому, что за нее успел дать ответ Наследник Престола. Правда, не тот, коего она бы желала.
– И как же Вы намереваетесь гадать?
– похоже, идея и впрямь завлекла Его Высочество, раз он без какой-либо иронии или усмешки пожелал узнать подробности. Эллен, крайне довольная тем, что теперь-то подруга явно не откажется, прошествовала к кофейному столику, что примостился в центре комнаты, окруженный парой стульев явно из другого комплекта, и положила на него принесенные «сокровища».
– У Вас есть что-нибудь мелкое и личное? Кольцо, монета? – обернувшись к цесаревичу, осведомилась Эллен.
Николай задумчиво потер висок, но на ум ничего не приходило: если только орден с мундира снять. Младшая графиня Шувалова с сомнением взглянула на восьмилучевую звезду, усыпанную бриллиантами, но все же приняла в качестве «взноса». Тот же вопрос был адресован Катерине, которая незамедлительно протянула сапфировый браслет, так и не выпущенный из рук. Вместе с содержимым бархатного мешочка вещи были уложены на большое серебряное блюдо, перемешаны уверенной рукой зачинщицы гадания и накрыты снятой с плеч княжны шалью. После этого Эллен потребовала каждого из присутствующих снять крестики, как слишком сильный оберег против нечистой силы, и затушила несколько свечей в комнате, дабы придать обстановке таинственный полумрак.
– Готовы в будущее заглянуть?
– нарочито понизив голос, протянула младшая графиня Шувалова, прежде чем раскрутить блюдо.
– Пока оно не остановилось, у вас есть время задать вопрос высшим силам. Потом поочередно будем вытягивать не глядя по одной вещи из-под шали.
С тихим звоном блюдо замедляло свое движение, постепенно прекращая кружиться вокруг своей оси. Три прикованных к нему взгляда различались по гамме эмоций, разлитых в них: усталость и тревога, предвкушение и азарт, легкий интерес и ожидание. Вопреки нетерпению, окутавшему Эллен, первой к объекту общего внимания потянулась не она, а Катерина, желающая уже поскорее закончить эту пытку: решительно нырнув левой рукой под вязаную шаль, она не стала медлить и, ухватив первую попавшуюся вещь, вытянула ее на свет.
В разжавшейся ладони блеснул орден Андрея Первозванного, за край которого зацепилась атласная лента.
Напрасное чувство.
Уголок губ дернулся в горькой улыбке, однако уже через мгновение, когда княжна обернулась к соучастникам гадания, ничто на ее лице не напоминало о мимолетной эмоции. Вернув звезду ее обладателю, Катерина тем самым передала очередь цесаревичу, стараясь не реагировать на пытливый взгляд подруги, не хуже ее трактовавшей этот «улов».
Движения Николая были не столь решительны, но и не робки: он, кажется, к происходящему относится с долей скептицизма, однако водил под шалью рукой с увлечением. Спустя несколько ударов сердца с блюдца была взята маленькая чернильница, на что цесаревич иронично сощурился, разглядывая находку.