Плакса
Шрифт:
Не нужно вдаваться в подробности: она и так все понимает. Именно в этом клубе я многое узнал о людях, наблюдая за ними и учась получать желаемое. И через некоторое время такая жизнь прижилась ко мне. Она стала моей нормой, ведь я понимал, что так будет не всегда.
Я совершал те поступки, чтобы выжить, потому что знал, что это поможет моей маме.
И в какую же ебучую шутку это в итоге вылилось.
Дарси не выпытывает у меня подробностей; она и так знает меня как свои пять пальцем, впрочем, как и я ее.
— Туда, —
Так вот какую декорацию она выбрала.
Припарковываю тачку у заднего входа и выключаю фары. Хотя это место не охраняется и здесь нет собак-убийц, войти через главные ворота мы не можем. Открыв бардачок, передаю ей оружие.
Дарси следует за мной, пока я выхожу и проверяю, не очухался ли Блейк. Пока нет.
Я не церемонюсь, хватаю его за лодыжки и вышвыриваю из грузовика, не забыв при этом ударить его башкой о край задней двери.
Пальцы Дарси касаются похожей травмы, полученной благодаря этому говносборнику, вот почему я позаботился о том, чтобы он почувствовал то же, что и она. Палец у него в заднице указывает на то, что он, возможно, с ней делал.
Я стискиваю зубы и для верности тащу его по земле, усеянной битым стеклом и камнями, следя за тем, чтобы его оголенная задница оказалась в грязи. Когда я добираюсь до небольшой дыры в проволочном заборе, жестом предлагаю Дарси идти первой.
Миниатюрная фигурка с легкостью пролезает внутрь.
Носком ботинка приподнимаю Блейка, как потрепанную куклу, и просовываю его в дыру. Колючая проволока царапает его. По окончании ночи, он превратится в гопника со шрамом, ибо, в отличие от остальных, Дарси не хочет его смерти.
Если бы хотела, он уже был бы покойником.
Ботинки Дарси размазываются в грязи, когда она отодвигает блейковскую тушу, чтобы я мог пролезть в дыру. Круто, что она не боится марать руки.
Забравшись внутрь, оглядываю пустынное поле, заваленное отходами, которые когда-то были любимы: теперь же они свалены скрюченными, изломанными кучами. Люди так легко избавляются от вещей, когда на смену приходит что-то покрасивее.
Блейк все еще без сознания, но скоро придет в себя.
Взяв его за руки, тащу его через свалку. Я не расчищаю для него дорогу. Что бы ни попадалось на пути, я использую Блейка в качестве подметальщика. Когда перетаскиваю его через груду ржавого кухонного серебра, десертная вилка впивается ему в бедро.
Не утруждаю себя извлечением столового прибора.
Если он не склеит ласты от того, что задумала Дарси, то ему понадобится прививка от столбняка. А также душ с отбеливателем, потому что, когда я вижу кучу черных мусорных мешков, из которых сочится что-то бурое и мерзопакостное, то немного отхожу в сторону.
Дарси закрывает нос тыльной стороной ладони, а я расталкиваю пакеты блейковским туловищем. Непонятная слизь покрывает Блейка, и хорошо знать, что воняет она так же говняно, как и выглядит.
Покончив
— Туда, — приказываю я, и Дарси, проследив за моим взглядом, кивает.
Прислоняю Блейка к металлическим перилам, а Дарси передает веревку, которую подобрала по дороге. Тупица все еще в отключке, поэтому придерживаю его плечом, пока привязываю к поручням. Когда одна рука оказывается привязанной, дергаю за другую; слышу звук, напоминающий апельсин, раздавленный грузовиком, отчего ухмыляюсь. Уверен, что только что вывихнул ему плечо.
Связав его, отступаю назад и с удовлетворением вижу, что выглядит он как Иисус на кресте — это кажется уместным, потому что этого пидора собираются распять.
Дарси ставит несколько пустых бутылок и пивных банок вокруг головы Блейка.
— Всегда хотела научиться стрельбе, — она выпячивает нижнюю губу. — Сейчас самое подходящее время.
Девушка протягивает пистолет, и мы занимаем позицию, стоя перед Блейком. Она смотрит на меня, и я улыбаюсь.
— Хочешь, покажу как это делается?
Она кивает.
Убрав пистолет на поясницу, встаю позади Дарси и провожу кончиками пальцев по нежным рукам. Девичья кожа покрывается мурашками.
Положив свои руки поверх ее, инструктирую:
— Размести пальцы вне спусковой скобы. Другой рукой будешь удерживать пушку.
Показываю ей, что имею в виду, выравнивая ее руки так, как нужно.
— Убедишься, что все пальцы находятся на расстоянии от спусковой скобы, — продолжаю я, целуя раковину ее уха.
Она вздыхает, но стоит неподвижно.
— Наведи пушку на цель. — Поднимаю руку, целясь в проржавевшую банку из-под «Будвайзера» слева от головы Блейка. — Контролируй дыхание.
Ее дыхание отнюдь не ровное, когда девушка пятится назад, прижимаясь к моему животу. Происходящее ее заводит.
— А затем? — подталкивает с дрожащим голосом.
— А затем, малышка… жми на курок.
Прикусываю шею, ощущая языком ее дикий пульс, отчего мгновенно отвердеваю.
Дарси хнычет, прежде чем воздух наполняется громким хлопком, а затем врезается в меня.
— Срань господня! — вопит она. Выстрел явно был случайным, а когда банка из-под пива подлетает в воздух и с грохотом падает на землю, кажется, что Дарси прирождена к стрельбе.
Шум будит Блейка, который в замешательстве трясет головой. Мы с Дарси не даем ему времени прийти в себя, занимаем позицию, прицеливаемся и стреляем.
Выстрелы эхом отдаются в ночи, наполняя свалку звуковым оркестром. Но лучше всего слышать крики Блейка о помощи — все-таки этот долбоеб человек.
Дарси продолжает стрелять, и мы оба понимаем, что она могла бы попасть в Блейка, если бы захотела, но она не хочет. Мне требуется вся сила воли, чтобы не всадить пулю ему в ногу.