Пластмассовый космонавт
Шрифт:
– Интеллигентные люди никогда не позволят себе такого тона, который позволил ты! – сердито произнесла она, с усилием двигая губами и щеками. – Знаешь, что мне сказал Александр Викторович (имелся в виду её шеф, директор института Бубновский) на прощание? «Что же это вы, Виктория Всеволодовна, не предупредили нас, что ваш супруг такой резкий мужик».
– Что ж, теперь он об это знает, – не сдержал самодовольной усмешки Павел стоило ему вспомнить, как перекосило обоих болтунов от его слов.
– Ты это нарочно, да, чтобы вывести меня из себя? Да ты мизинца их не стоишь! Джермен Гвициани и Саша Бубновский настоящие интеллектуалы, и ты хотя бы мог проявить уважение к их заслугам перед наукой. И потом, я же просила тебя! Как ты
– Ну извини, понесло меня с ними… Только скажи мне, а к этому деятелю из автосервиса я тоже должен был проявить почтение? Этот «фирменный кабанчик» тебе нужен тоже для карьеры, или же ты уже имеешь его в виду на тот случай, если у нас появиться новый автомобиль? – с вкрадчивой иронией в голосе поинтересовался Павел.
Вика сделала над собой усилие, чтобы на манер своей любимой голливудской звезды слегка капризно поджать губы, глаза её будто подёрнулись ледяной плёнкой:
– Ты так и остался «сапогом», хотя и выбился в космонавты! Как ты ещё не понял, что все эти люди делают нашу жизнь намного комфортней, интересней – качественней! Мы нужны им, но и они необходимы нам. И дело не только в вещах и услугах, которые ты тоже получаешь по первому своему желанию. Благодаря всем этим нужным и влиятельным, как ты презрительно выразился «деятелям», мы можем устраивать в лучшие больницы наших дальних родственников и просто знакомых; проталкивать в столичные ВУЗы способных ребят. Доставать билеты в Большой театр на лучшие премьеры! Мы – часть элиты, а это не только даёт нам огромные возможности, но и предъявляет к нам определённые требования.
– И с «Казановой» Валдисом я тоже был недостаточно любезен, милая? – язвительно поинтересовался Беркут.
– Этот чудесный молодой человек-то чем тебе не угодил? – с изумлением воскликнула Вика.
– Он же пришёл в наш дом, чтобы снять себе мужика на ночь!
– Фу, каким ты бываешь невыносимо грубым! – скорчила презрительную мину Вика.
– А что прикажешь думать, когда у мужика жемчужные серьги в ушах? Или это считается вполне нормальным у твоих богемных приятелей?
– Не преувеличивай.
– Какое там «не преувеличивай»! Паренёк так лихо «зашёл мне в хвост»! Когда я понял, куда он клонит, то рванул от него будто «на форсаже». Уж поверь, я на войне от американских «Сейбров» так не бегал, как от этого субтильного соблазнителя.
– Просто, Беркут, ты человек военной архаики и сложный мир искусства тебе недоступен. У мальчика скоро премьера, он должен танцевать утончённого юношу эпохи Возрождения, вот ему и приходиться входить в образ. Из-за этих серёжек он даже не может как все нормальные люди ходить по улицам и спускаться в метро, потому что сразу милиция привязывается. А он – артист! Очень интеллигентный юноша из Прибалтики. Бесконечно талантливый, прекрасно воспитанный, тонкий. Как тебе вообще не стыдно плохо говорить о нём. Такой хорошенький, аккуратный, а как танцует! На сцене он – ну просто бог!.. Видишь, как ты скверно думаешь о людях. А Валдис, между прочим, женат на родственнице самого Косыгина!
– И чтобы заняться любовью с женщиной, твоему Валдису сначала требуется, чтобы его хорошенько поимел мужик.
– Господи, да кто тебе сказал такую гадость? – всплеснула руками Вика.
– Твой «автофирмач», дорогая. Это его слова, я лишь процитировал. Он твоему балеруну регулярно чинит машину и называет его за глаза «заднеприводным Вадиком». Так что может я и «примитивный сапог», но порой от твоих знакомых меня просто оторопь берёт.
Окончательно разочаровавшись в нём, Вика ушла. Павел продолжал сидеть. Задумчивый взгляд его скользнул по листу бумаги, заправленному в каретку печатной машинки, на котором появилось непонятное слово «игрень». Он машинально набил его сам перед тем как вошла жена. Абракадабра какая-то.
Глава 11
Сегодня Павел Беркут приехал в подмосковный
После смерти Сергея Павловича Королёва генеральным конструктором флагманского объединения отрасли назначили его соратника Михаила Бурова. Но в этом качестве талантливого инженера сразу же стали преследовать фатальные неудачи. При нём начались запуски испытательных кораблей новой серии «Союз-Космос», и все они прошли неудачно: первый беспилотник взорвался в стратосфере при возвращении с орбиты на Землю. Во время старта второго по непонятной причине самопроизвольно включились резервные двигатели, и ЭВМ дало команду на самоподрыв ракеты. Третий «Союз» ещё в полёте стал чемпионом по отказам разных систем, а при посадке автопилот допустил гигантский промах и спускаемый аппарат затонул в Аральском море. Четвёртый же корабль несчастливой серии, на котороом предстояло лететь Беркуту, пока ещё находился в сборочном цеху…
Встретились они в огромном кабинете генерального конструктора. Странные портьеры висели у Бурова за спиной, на окнах – тяжёлые, красного цвета, как кровь, как пожар. Разговор их начался на этом кроваво-огненном фоне. И собеседник Беркута похоже чувствовал, что это фон новой катастрофы, но почему-то принимал всё как есть. Возможно потому, что был фаталистом…
Потом коллеги вместе шагали по территории предприятия. Лицо Бурова сохраняло выражение глубочайшей озабоченности. У него даже походка стала почти такой же, как у его покойного шефа Королёва – ссутуленная, озабоченная, словно ему на загривок взвалили тяжеленный мешок проблем весом в центнер и велели тащить дальше по жизни. Ответственность на этого человека и в самом деле легла колоссальная. Как новый Генеральный конструктор Буров отвечал и за свой корабль и за ракету-носитель, и за двигатели, короче за весь комплекс «Союз». Все отраслевые предприятия – НПО «Энергия», ЦСКБ «Фотон», и прочие замыкались на него. Отныне именно Буров нёс персональную ответственность за всё перед Политбюро и лично перед Брежневым. И при этом он пребывал в вечном творческом поиске, в пелене мыслей. Блестел очками, шуршал на ходу карандашом по страничке блокнота – думал, как еще усовершенствовать производство и своё любимое детище – корабль новой серии…
Павел старался не отвлекать конструктора от его размышлений и поглядывал по сторонам: у них над головой, на крышах зданий были установлены гигантские тарелки антенн. Очень скоро их наведут на плывущий над землёй космический корабль, в котором будут сидеть они с Николаем Куликом. Но уже сейчас огромный космический флот Советского союза, состоящий из десятков научных судов контрольно-измерительного комплекса, во главе со своим флагманом научно-исследовательским судном «Космонавт Юрий Гагарин» вышел в море из портов приписки. Чтобы к моменту старта их ракеты занять позиции в мировом океане для обеспечения постоянной устойчивой радиосвязи между экипажем и наземным центром управления полётами. Вся эта мощь безусловно завораживала и вызывала законную гордость за державу…
А пока до старта «Союза» ещё оставалось время они двое – Главный конструктор и командир экипажа «Союза» шагают по территории головного предприятия отрасли, где куётся космическая слава страны, чтобы осмотреть почти готовый к старту корабль. Навстречу им то и дело попадались люди в военной форме, как напоминание о том, что космонавтика – лишь побочное дитя гонки вооружений. В своё время и Гитлеру, и Сталину дела не было до мирного освоения космоса, зато им требовались боевые ракеты вместо морально устаревающей классической артиллерии, чтобы внезапно поставить мат в два хода более сильному противнику. Иначе бы главные диктаторы XX века и пфеннига (рубля) не дали основоположникам ракетостроения на их романтические бредни…